На той стороне, на выжженной засеке вовсю кипел бой. Непривычно близко подобравшись к переправе, вражеские передвижные укрепления наползали на бывшие передовые сторожевые посты третьей засеки, плотно облепляя захваченный холм и прикрывая черную, дымящуюся, перепаханную взрывами землю вокруг него огромным составным щитом. Аргус выругался себе под нос. Вот это придумали…Так умело скрывали! Лёгкая передвижная броня. Малой горючести. Не дерево, не драконья чешуя и, уж конечно, не железо. О ней в докладе не было ни строчки, а на словах алхимики всегда уверяли, что такая пока в разработках. У кого-то в разработках, а у кого-то – вон ползёт по бывшей засеке…Это ж сколько материалов сумели подготовить, скопить, подтянуть незаметно. Прямо под носом! Разведку в клочья разнести б за такую разведку!
Он подлетел к сотникам, окидывая взглядом поле битвы и почти не вслушиваясь в их торопливые доклады о числе погибших и сражающихся. Вдоль укреплений носилось дюжины две локков с ближайших засек: прикрываемые ухами, они пытались выжечь огненными струями передний край необычных заграждений. Но что толку, если под ползущими к реке огнестойкими прикрытиями прячутся недоступные стрелам и подсчёту цанги с бомбомётами и, возможно, то самое неведомое новое оружие, о котором довелось узнать накануне? Над рекой зависли витязи на шумилках, жаждущие боя, но сдерживаемые сотниками. Всё равно ухов в меткости не превзойти никому, а лезть с мечами на эти подвижные стены бесполезно – зазря подставляться бомбомётам.
Едва кому-то из магов удавалось пробить брешь во вражеских укреплениях, ухи, прикрытые серебристыми боками чужих локков и чешуйчатыми шеями своих шумилок, без промаха разили открывавшихся врагов. Но на место каждого раскуроченного щита тут же – из-за спин отплёвывающихся бомбами цангов – появлялся и вставал новый. И со своими людскими потерями наступавшие, казалось, совершенно не считались.
При появлении над переправой серебряной гвардии стены вражеских укреплений, подрагивающие, будто живые, огромными щитами и медленно, но верно ползущие к реке, застыли на месте.
Нет, чтобы бить наверняка, он должен прощупать эти стены сам. Аргус сорвался с места, смешался с магами, прижигающими подвижную крепость, заложил парочку крутых низких виражей, ловко подпалив одно из центральных, вздымавшихся шишаком, укреплений, но пламя немедленно сбили, потушили изнутри, а вслед увёртливому локку загремели запоздалые разрывы.
"Прочно сидят", – подумал Аргус, снова взмывая в небо. – "Как в моей крепости. Но – горят-таки. И это хорошо"…
Над рекой стягивались локки с дальних засек, на лету выстраиваясь в боевой порядок. Тысяцкие и сотники окружили Аргуса, в мрачной готовности выполнить любой приказ. Аргус перехватил жезл поудобнее, указал им на сомкнутый из вражеских щитов прямоугольник:
– Ты, ты и ты со своими ребятами атакуете в лоб и мнёте их с обеих сторон, ухи держат под прицелом бомбомётчиков, а я с остальными, захожу сверху, ломаю укрепление с макушки, выжигаю середину, и дальше идут витязи.
Аргус взмахнул рукой, призывая за собой своих локков, и когда на передние укрепления цангов обрушился шквал огня, повел магов своей гвардии в атаку. За ними мощным потоком хлынули витязи на шумилках.
Несколько мгновений – и огонь локков, пронесшихся над укреплениями, натиск витязей посеяли панику во вражеских рядах. Они перестали даже отстреливаться, спрятались под уцелевшими плотно сомкнутыми щитами. Казалось, будто битва цангами проиграна.
Но когда были сметены последние щиты, под разрушенными укреплениями маги обнаружили три черных, свежих провала подземных ходов. Каждый из них явно прокладывался давно, цанги дотянули их почти до передовых сторожек. А заканчивали рыть прямо во время сегодняшнего прорыва. Ещё сочились свежесрубленные стволы крепей. Через ходы наступавшие и ушли. Ясно, что такое отступление было важной частью какой-то военной хитрости врага. Какой? Отвести войска в случае неудачи? Похоже на то. Но у серебряных дружин не оказалось численного перевеса. Передовые сотни полегли, больно подумать, сколько и каких отличных локков потеряли, но едва ли четверть от всех вышедших сегодня к переправе цангов осталась павшими на поле боя. Ну, пусть ещё с четверть унесли ранеными…
Может, часть их, не успевших уйти, ещё под землёй?
Аргус воздел руки, сзывая кварт, трое старших магов тут же подлетели к нему. Он торопливо начертал в воздухе жезлом руну недр и выдохнул заклятие. Земля содрогнулась, будто по ней ударили огромным кулаком, и просела, пыхнув клубами пыли, зияя глубокими шрамами осыпей на месте бывших подземных ходов.
Над отбитым у врага холмом, перестраиваясь, зависали готовые к ответному наступлению дружины, когда со стороны цангов, устремившись ввысь, вылетел шар. Прочертив в воздухе дымный след, он недолго падал в самую гущу серебряного войска и вдруг лопнул, истекая ослепительным сиянием. Ближайших локков испепелило мгновенно, пылающими факелами содрогнулись следующие – лучшей сотни как ни бывало. Прочие отшатнулись, уже прекрасно понимая, что не успеют уйти…
Так вот она – хитрая каверза цангов! Они-то ушли, но именно здесь и сейчас собраны главные силы Порубежья, цвет боевой магии державы, щит Мира…
Роковой миг ещё не оборвался, как Аргус взревел: "Назад!!!", – воздел жезл и выкрикнул первую кору заклятья Времени.
Стало тихо. Река замерла, будто скованная льдом, замерли пыль и пепел над полем битвы, ничто не трепетало больше на ветру, ибо замер сам воздух. Локки и шумилки недвижно застыли в нём, вместе с остолбеневшими всадниками. Замерло, не расползалось больше смертоносное сияние лопнувшего шара.
Лишь колдовской кварт держателя мог видеть это чудо.
Аргус медленно, задыхаясь, с трудом, будто ворочая огромные приречные валуны, выговаривал коры заклятья.
Магия Времени была запретной для всех, кроме Высших Собора. Только они доподлинно знали её тайны. Но даже высшие маги не решались взывать ко Времени – ни для обязательных упражнений в магическом искусстве, ни для достижения могущества и власти. Пусть магическая мощь запретной силы была ведома им и без упражнений, Высшие никогда не искали повода употребить ее и никогда ещё к ней не прибегали.