На подходе к Анадырю первыми нас встретили белухи. Они видимо знают, что занесены в Красную книгу, поэтому безбоязненно показывают свои белые спины, украшая мутные воды, которые при отливе несет течение из залива Онэмен. Попрощавшись с экипажем, я сошёл на берег, ожидая строгой проверки документов. Но мне самому пришлось искать пограничников, чтобы сделать в пропуске отметку о прибытии. Впрочем, за всё дальнейшее пребывание на Чукотке, документы у меня никто не проверял.

А вот и первые чукчи. Они очень приветливы и дружелюбны, и выглядят довольными жизнью – надеюсь, из-за хорошего улова, а не от алкоголя. Рыбаков на берегу много, большинство из них аборигены, но есть и русские. Я познакомился с одним из них, и он рассказал, что сезон рыбалки в этом году ещё не открыт, но чукчи могут ловить круглогодично! Поэтому русские, что сейчас на берегу, формально ловят рыбу для аборигенов, и если инспектор рыбнадзора спрашивает, где лицензия, то рыбак говорит: «Вон в кустах отдыхает». Но если «лицензии» поблизости не окажется, то рыбак заплатит большой штраф. Поэтому в азарте рыбной ловли он не должен забывать поддерживать «документ» в нужной кондиции. Это в общем-то несложно и не очень дорого, так как чукчи пьянеют очень быстро. Правда, иногда порываются куда-нибудь уйти, и отговаривать их бесполезно, но это решается просто: рыбак наливает «нанимателю» «на посошок», и тот идёт в гости уже во сне. Да, жаль, что природа обделила этих людей ферментом, разрушающим алкоголь, а также силой воли. Но, несмотря на то что «огненная вода» ведёт к вырождению народностей севера, среди них всё ещё много талантливых резчиков по кости, художников и т. д.

Анадырь произвёл на меня приятное впечатление: разноцветные многоэтажки с евроремонтом. Улицы чистые, имеются современные здания, новая красивая церковь, памятники, среди которых конечно же статуя известного чукотского писателя, Юрия Сергеевича Рытхэу. Больше него здесь уважают, пожалуй, только Абрамовича. Ведь это благодаря ему этот город и другие населенные пункты округа преобразились. Позже в посёлке Егвикинот мне рассказали историю о том, как возникла цена перелёта на вертолётах из небольших посёлков в столицу.

Якобы Абрамович посетил отдалённый посёлок, и там на собрании какой-то старый чукча пожаловался, что не может посетить сына в Анадыре из-за дороговизны билета. Абрамович спросил: «А сколько вы готовы заплатить?». Чукча, не задумываясь, ответил: «500 рублей». «Как скажешь, будь по-твоему, отныне на всех местных вертолётных линиях цена будет 500», – и выдернул волосинку из бороды. В смысле, издал приказ и выделил средства. Сейчас губернатор Чукотки появляется здесь очень редко, но средства на эту дотацию выделяет исправно. Правда я не уточнял, может ли один и тот же человек летать за водкой каждый рейс, или всё- таки есть какой-то лимит, но говорят односельчане до сих пор «пилят» того мужика за то, что он сказал 500, а не, скажем, 300 рублей.

Экскурсию по городу мне организовал Нюргун Ефремов, у которого я и ночевал, пока не отправился дальше на север. Нюргун вообще-то не местный, он якут. Несколько лет назад он добрался сюда своим ходом из Якутска, чередуя надувную байдарку и велосипед, попеременно грузя одно транспортное средство на другое, а иногда оба на себя! Можете себе представить?!! На мой взгляд – это очень круто! Теперь он временно застрял здесь, но мечтает о дальнейших путешествиях. Нюргун, в свою очередь, познакомил меня с Эрит, которая прилетела сюда из Питера, чтобы изучать чукотский язык и фольклор (как Шурик), она, в свою очередь познакомила меня с Юлей, родители которой пригласили меня в гости, куда я, в свою очередь, с их разрешения пригласил Мишу с женой, с которыми познакомился на берегу в первый день прибытия. Извините, какая-то библейская «летопись» получилась: «Исаак родил…»

В гостях мы смотрели моё видео и фото и, конечно же, ели всякие деликатесы, в том числе принесенный Юрой и Олей «мантак». Это сало кита, которое, к моему удивлению, никто из присутствующих раньше не пробовал. Хотя, если разобраться, ничего в этом странного нет. В Анадыре имеют возможность полакомиться этим деликатесом только те, у которых есть друзья на мысе Шмидта, где местному населению разрешён лимитированный забой китов. В коммерческих целях использовать мясо запрещено, поэтому в столице его имеют только ВИП-персоны. А вот жир нерпы имеется практически в каждом холодильнике, как средство от простудных и желудочных заболеваний. Нерпа на Чукотке повсюду и, к радости «царя природы» более плодовита, чем кит.

Нерпичий нутряной жир буквально тает во рту, как масло, а вот сало кита довольно жёсткое и по вкусу, как ни странно, напоминает подкопчённое свиное сало. Поэтому, если кто-то очень хочет это попробовать, но не имеет друзей китобоев, может пару недель покормить свою или соседскую свинью исключительно рыбой, затем забить, но не осмалить как следует соломой, затем подкоптить и» мантак» готов. Нет, я серьёзно: живя на Сахалине, я, естественно, ел медвежатину, но пару месяцев назад меня там угостили мясом и предложили отгадать, что за зверь. Я перечислил всех местных морских животных, потому, что мясо имело явно выраженный рыбный запах. Оказалась медвежатина, да ещё и переваренная. Но фишка в том, что медведь был забит на берегу реки в разгар хода лосося. В общем мой совет пробующим медвежатину в первый раз: спросите где и когда был забит медведь. Если «на рыбалке», то лучше не пробуйте, иначе желание есть медвежатину у вас отпадёт навсегда. Другое дело сезон созревания шишек кедрового стланника: мясо – пальчики оближешь. Вегетарианцы, прошу прощения! Да, кстати, если медведь задрал и заготовил под валежником группу туристов, то, наверное, попробовав его мясо, можно почувствовать вкус человечины. Я это к чему: здесь на Чукотке полно медведей, и все всячески меня ими пугают, когда я говорю, что собираюсь идти по тундре в одиночку, к тому же без оружия. Я тоже хочу немного попугать и предупредить читателей, что на медвежьем языке крик заблудившегося туриста: «ау» обозначает «завтрак». Но если от «завтрака» исходит запах пороха, то роли могут поменяться. Совет: стрелянная гильза в рюкзаке не помешает. А вот огня, вопреки распространённому мнению, медведи боятся намного меньше чем, к примеру, волки. Бывали случаи, когда медведь убивал человека прямо возле костра и утаскивал, пока его друзья спали. Ну ладно, хватит страшилок.

Естественно, при наличии попутного транспорта я буду им пользоваться. Но, как утверждали все должностные и частные лица, сухопутным транспортом из Анадыря выехать невозможно в любое время года. Но прецедент был. Члены Магаданского клуба «Квадратное колесо» однажды попытались добраться сюда на 10 джипах, но доехало только 2. Самолёты на север тоже не летают, значит либо пешком, либо по воде. В порту меня обрадовали: через 12 дней в бухту Провидение идёт сухогруз, а также стоит под погрузкой углевоз, который доставляет топливо в п. Эгвикинот. От Провидения до Певека конечно ближе, и по берегу идти приятнее, чем по болотам, да и белые медведи гораздо реже нападают на человека, чем их бурые и чёрные братья. Но, уже 7 августа, и это вам не Сочи. В сентябре навигация закрывается. До Эгвикинота по воде 12 часов перехода, а оттуда до Певека 820 километров бездорожья, но в районе Певека какие-то коммуникации просматриваются. Решено, сажусь на угольщик, а там на месте видно будет. В крайнем случае, вернусь с ними обратно в Анадырь.

На территорию порта впускали только членов экипажа, так что пришлось лезть через ограду (кстати, Эрит составила мне компанию), но зато капитана не пришлось даже уговаривать – отличный мужик! К причалу Егвикинота углевоз подошел утром, издалека городок смотрится как мини-Анадырь, но вид портит ряд ржавых гаражей на берегу. Порт из-за отсутствия асфальта тоже смотрится неопрятно. Сам же посёлок выглядит довольно ухоженно, особенно центр, где расположен музей. К музею я подошёл для встречи с Николаем, телефон которого мне дал Нюргун. Николай – не местный, его сюда занесло во время путешествия по России, и он по ряду обстоятельств застрял здесь. Он работал сантехником и был на дежурстве, поэтому мы поговорили буквально 5 минут и договорились, что я приду к нему домой после смены и заночую.

Осмотр посёлка и визит вежливости в Мэрию много времени не занял, остальное время я провёл в музее – гордости посёлка. Экскурсию со мной провела заведующая – интеллигентная женщина, и похоже, очень любознательная, потому что изъявила желание приобрести у меня 10 DVD по разным странам. За чаем от неё я узнал много интересного об истории края, в частности о лагерях ГУЛАГ, которых, оказывается, было очень много на этой суровой земле.

После смены Николай зашёл за мной и привёл меня в свою двухкомнатную квартиру. На первый взгляд обычное холостяцкое жильё, оказалось полностью забито велосипедами. Оказывается, он по своей инициативе организовал в посёлке велосипедную секцию. В основном в ней занимаются чукотские дети из школы-интерната. По-видимому, велосипед напоминает им рога оленей.

От Николая я узнал, что отсюда на север машины всё-таки иногда ходят. Естественно по бездорожью в одиночку ехать может только камикадзе, поэтому машины собираются в караваны. Ближайший караван должен выдвинуться дней через 5—6. Ура, теперь мне не надо возвращаться в Анадырь! Я решил, что пойду потихоньку пешком, а если что случится, можно надеяться на помощь. Но вначале я решил прогуляться до местной достопримечательности: арки, установленной на дороге, в месте, где она пересекает полярный круг. До неё пешком часа 4 хода. Дорога была покрыта острой щебёнкой, поэтому я предпочёл идти рядом. Идти было приятно – под ногами мягко пружинил мох, на котором кое где были разбросаны чёрные бисеринки шикши, безвкусные, но говорят, полезные ягоды, а иногда даже попадались маслята. Грибов я решил насобирать на обратной дороге, чтобы угостить Колю. Грибы – это хорошо, значит с собой не надо будет тащить много продуктов, а вот от тишины было немного не по себе. В лесу, в степи, на берегу моря, даже в пустыне всегда есть какие-то звуки, а здесь как будто вся живность вымерла. Через пару часов я услышал звук попутного автомобиля. Я не голосовал, но удивился бы, если бы попутка не остановилась. Любой незнакомец здесь вызывает интерес, а тут ещё в такую погоду босиком и в шортах. Сидящие в джипе потеснились и предложили довезти меня до оленеводческого посёлка Энгуэма, куда они возвращались с покупками из районного центра. То, что я иду только до «полярного круга» их слегка огорчило, так как 90 километров до посёлка с незнакомцем ехать было бы веселее.

Высадив меня возле арки, они решили перекусить, наверное, больше из-за желания пообщаться. Это была семья чукчей: Ольга, жена председателя колхоза, два её взрослых сына и племянник. Я удивился: «Что, все еще ещё существует колхоз?» Оказывается, нет, но все говорят так, по привычке. Фамилия председателя Денейро, а имена, как я писал выше, у всех русские. По-русски они говорят практически без акцента, но свой язык не забывают. Я специально показал им мачете и попросил для видео поговорить о нём на своём языке. Ребята очень дружелюбные, с чувством юмора, и кстати, за время разговора ни разу не прозвучало слово «однако». Теперь читатель, ты, как и я, знаешь, что слова: «чум» и «однако» не из той оперы. На прощание мы вместе сфотографировались под аркой, и я пообещал, что постараюсь приехать к ним на праздник Молодого оленя, который состоится через два дня. На обратном пути навстречу мне проехали два милицейских уазика, но не остановились, а свернули на дорогу, идущую к озеру, видно у них там дела поважнее, задержание рыбы, например. Ещё минут через пять возле меня остановилась попутка, и молодая симпатичная женщина предложила подвезти. Да, это вам не «Штаты», где сотни людей проезжают мимо, боясь подобрать путника – вдруг киллер. Женщина оказалась женой начальника милиции. Она не просто подвезла меня, а устроила экскурсию. Сначала мы заехали в посёлок Озёрный, здесь расположена ТЭЦ, снабжающая районный центр теплом и электричеством.

Достопримечательностью поселка является пассажирский самолёт с отвалившимся при посадке крылом. К счастью обошлось без жертв. После этого мы заехали посмотреть на место, где погибло очень много людей. Но точного количества никто не знает. Лишь колючая проволока и сохранившаяся кирпичная казарма, где жили охранники, свидетельствует о мрачной странице истории. Семья чукчей уже говорила мне, что, если я пойду пешком, то вдоль трассы кое-где сохранились бараки для заключённых ГУЛАГ, но мой экскурсовод уточнила, что в казармах жили солдаты, а ЗЭКи жили в землянках, которые практически не сохранились. Ещё одной достопримечательностью Эгвикинота является стелла, посвящённая памяти лётчиков, которые перегоняли здесь самолёты союзников во время Второй Мировой. В благодарность за интереснейшую экскурсию я подарил ДВД со своим видео.

Но вот от мужа Аня получила выговор. В полицейском участке, куда мы заехали для знакомства, меня встретили словами: " А вот и пропажа». Оказывается, минут через 10 после того как увидели босого странника на дороге, полицейские всё-таки послали за мной Уазик. Легковушку, подобравшую меня они не заметили, другие машины не проезжали, а путник как сквозь землю провалился. В этих местах это обозначает только одно – встреча с медведем. В общем, если бы я не объявился, к вечеру, добровольцы с ружьями уже прочёсывали бы место исчезновения. Что же – это радует, медведь свежатину не любит, и были случаи, когда медведь закапывал потерявшего сознание человека в валежнике, а потом приходил через несколько дней, а там: тю-тю. Что касается меня, то на месте тех недобитых я оказаться бы не хотел, на месте съеденных тоже. В общем, когда в милиции мне сказали, что посадят на попутку, идущую в сторону Билибино, я отказываться не стал, но сказал, что попробую сам договориться с шоферами. «Ну пробуй, пробуй», – скептически хмыкнул начальник.

Караван отправлялся только через 5 дней, а значит, у меня есть время побывать на Празднике Молодого оленя. От районного центра до оленеводческого посёлка – 91 километр щебёночной дороги. Часть из них я проехал на попутном грузовике, который ехал куда-то ещё дальше на прииски. Миша, водитель, прожил здесь всю жизнь и, как большинство жителей Чукотки, влюблён в этот суровый край. Осенью здесь действительно красиво: тундра, покрытая разноцветной низкой растительностью, сопки с разноцветными осыпями, частично покрытые низкой облачностью, озеро глубиной 150 метров, с прозрачной голубой водой. Но зимой, когда эта картинка превратится в черно-белую на 9 месяцев, я лично не хотел бы здесь находиться. Хотя, возможно, меня бы заворожило северное сияние. Я попросил Михаила высадить меня возле дома председателя колхоза.

Ольга Николаевна, похоже, нисколько не удивилась моему приходу – ведь она приглашала меня в гости. Она сразу же посадила меня ужинать, и я первый раз в жизни попробовал мясо нерпы. Мясо как мясо, правда, цвет почти чёрный, и слегка попахивает рыбой. Ольга сказала, что это – речная нерпа, а вот морская пахнет рыбой ещё больше. Но они, тундровые чукчи, едят морскую нерпу редко, только когда «береговые чукчи» привезут её в обмен на оленину. В доме, кроме хозяйки, было ещё две внучки, 10—12 лет, с любопытными глазёнками, которые бесцеремонно рассматривали меня. Мужа дома не было, он должен вернуться завтра из командировки. Не поверите! Из Англии! Ну, а на Аляску он летал регулярно, и даже жену с собой брал. Но это было при Абрамовиче, сейчас рейса Анадырь – Анкоридж уже не существует.

После обеда я спросил хозяйку, где я могу увидеть стада оленей. Но оказывается, для этого надо ехать по тундре на вездеходе километров 50, и это можно сделать только после праздника, так как сейчас все заняты. Взамен мне предложили экскурсию на забойный цех. В цеху одиноко висело всего пару шкур, внутренняя поверхность которых была усыпана белыми червяками. Оказывается, это местный деликатес: червячки очищают шкуры от жира, а их, жирненьких и вкусненьких, потом едят, предварительно обжарив. Забойный и разделочный цеха выглядели довольно чисто, но они расположены прямо на окраине посёлка, и соседи жалуются, что летом, во время забоя, от зелёных мух нет отбоя. После мясокомбината ребята свозили меня к ближайшей яранге, где мы насобирали целый мешок моховиков. Сама же яранга меня не впечатлила, точно такие же я видел на Камчатке. Ночевать меня отправили в пустующую квартиру старшего сына Ольги. Возможно это сделали из-за того, что я поинтересовался, соблюдают ли чукчи древнюю традицию: гость должен переспать с женой хозяина.