Пять дней перехода с приветливым экипажем, и вот я снова ступаю на землю Камчатки. Да, много воды утекло с тех пор: в прошлый раз я был здесь с женой, и 11-месячным Никитой в рюкзаке. Теперь ему 26, а мои волосы частично истерлись о чужие подушки, а более умные – покинули голову, чтобы избежать участи оставшихся, которые поседели от авантюр, рождавшихся в черепной коробке, которую они обязаны были защищать от температурных перепадов.

Впрочем, и Камчатка, в отличие от более спокойных и уравновешенных участков земной коры, тоже за это время видоизменилась: что стало с долиной гейзеров! А о многочисленных извержениях местных вулканов я вообще молчу. Кстати, о долине гейзеров: местные сказали, что теперь посетить это замечательное создание природы могут позволить себе далеко не все. Вертолетная экскурсия туда стоит не меньше средней месячной зарплаты, а пешком туда ходить запрещено, дабы не нарушить хрупкого экологического равновесия. Хотя все знают, что главная причина: равновесие финансовое.

Как бы то ни было, меня это огорчило ничем не больше, чем то, что сказал мне капитан порта. А сказал он буквально следующее: «Зря ты, босоногий, сюда приперся, отсюда на Чукотку суда идут реже, чем „Авача“ просыпается. Добраться ты туда сможешь разве что на лыжах, когда снег ляжет». Диспетчеры сказали то же самое, но посоветовали не лыжи, а обратиться к военным летчикам.

Или же «синицу в руках» – вернутся на том же судне во Владивосток, откуда редко, но постоянно во время навигации ходят контейнеровозы, снабжая чукчей товарами и продуктами, производимыми их более продвинутыми узкоглазыми братьями. Да, выходит, я зря радовался, что так быстро нашелся попутный транспорт.

Не знаю, хорошо это или плохо, но «задняя скорость» у меня не работает. Зигзагами, галсами, вверх-вниз, но только не на попятную. И не «ладно, в следующий раз».

К летунам, так к летунам! Но по ходу обнаружилось, что здесь есть две летные части: бомбардировщики и истребители. Истребители сразу отказали, а бомбардировщики в шутку предложили взять меня на правах коровы, из известной кинокомедии» Особенности национальной рыбалки». Были еще, правда, погранцы, у которых был собственный транспорт, но там командир оказался в отпуске.

В общем, первая неделя пролетела в поисках незаметно. Военные части за городом находятся в разных местах. Хорошо хоть денег на поездки я почти не потратил. Водители автобусов здесь, в основном, гастарбайтеры, которых местные, как известно, недолюбливают. Я же, недавно побывавший в Азии, у них на родине, их понимаю и сочувствую, поэтому, всю поездку стоял или сидел рядом с водителем, разговаривали о его доме. От оплаты водители, естественно, отказывались.

Вообще-то на Камчатке пенсионеры в общественном транспорте ездят бесплатно, но пенсионного удостоверения у меня с собой нет, поэтому – спасибо за понимание. Надеюсь, что на Земле наступит такое время, когда ко все землянам люди будут относиться, как к землякам. Путешествуя и рассказывая людям об их земляках на обратной стороне планеты, я, наряду с другими людьми доброй воли, как могу, стараюсь приблизить это время.

Здесь, на Камчатке, я также провожу встречи и бесплатные лекции. Областная библиотека с удовольствием собирает мне аудиторию. Ей – для «галочки», а людям интересно. На одной из встреч я познакомился с местной поэтессой Ольгой Преловской, которая пригласила меня на фестиваль бардовской песни, регулярно проходящий в окрестностях Петропавловска.

Традиционно место для этого мероприятия выбрано рядом с одним из многочисленных горячих источников, чтобы совместить приятное с полезным. Отлично, можно отдохнуть от поисков и вопросов. Правда, произошла накладка: в пятницу вечером я уже собирался уехать с организаторами фестиваля, но тут узнал, что завтра «День рыбака», где, в частности, будут танцы аборигенов в национальных одеждах. Я никак не хотел пропускать это, поэтому решил, что доберусь до бардов на попутках после праздника.

Погода, правда, с утра была не совсем праздничная – моросил нудный дождик, но рыбакам не привыкать. Праздник начался со встречи Нептуна, а потом были и танцы, и песни – все как положено, как в старые добрые времена, о которых напоминала статуя Бэтмена в центре площади. Так народ окрести статую Ленина. Наверное, из-за развевающегося пальто. Пьяных, правда, было непривычно мало, наверное, потому что милиции было много. Но на фестивале, куда я добрался уже в темноте, с этим было все в порядке, да и как по-другому? Фестиваль назывался «На абордаж», а как же пиратам без рома? Надо отдать должное организаторам, здесь были не только песни, но и небольшие представления. А поскольку актеры потребляли явно небутафорские напитки, то и сценки получались менее наигранными чем в театрах. Я не любитель алкоголя, но иногда вижу, как он помогает некоторым закомплексованным личностям раскрыться, поэтому и не могу назвать себя его ярым противником. Но вот народностям севера он явно не на пользу – спиваются бедолаги. А вот комаров присутствие алкоголя в крови собравшихся на фестивале людей явно не смущало, поэтому многие забирались в горячие бассейны.

В Петропавловск я вернулся с «Боцманом лохматым» и его женой, которые гостеприимно предложили мне пожить у них. Но, следуя поговорке «Хороший гость, тот который уходит вовремя», я не стал злоупотреблять их гостеприимством, а каждые два дня менял «хозяев», благо недостатка в приглашениях не было, камчадалы – гостеприимные люди.

После выходных я продолжил поиски, и вот первые плоды: пограничники согласились взять меня на борт грузового самолёта, но он летел на Нерюнгри через Хабаровск. Да, конечно для вояк, как и для пьяного кучера 100 верст не крюк, но для меня маршрут: Камчатка-Нерюнгри- затем добираться на Восток Чукотки, а потом опять двигаться на запад – уже перебор!! Продолжаю поиски. Ага, вот ещё. Спасательное судно идёт снимать с мели корейское рыбацкое судно, которое уже несколько месяцев как застряло возле мыса Военных топографов. Капитан долго пугал меня отсутствием в том месте любого жилья, множеством медведей, болот, комаров, по которым мне предстоит пройти не менее 100 километров, но я настаивал, и тогда он просто «отфутболил» меня к корейскому представителю, который финансировал всю операцию и также находился на борту. Тот, как я и ожидал, отказался наотрез, мотивируя тем, что высадка на берег сметой не предусмотрена.

Ладно, зато от капитана я узнал, что скоро в сторону Анадыря пойдёт военное гидрографическое судно для того, чтобы установить буи взамен унесённых течениями, штормами и льдами. Ура, появился ещё один шанс, остаётся только договориться, чтобы меня взяли. Узнать название, вернее, номер и месторасположение судна не составило большого труда, но идти прямо на него и договариваться с капитаном бесполезно, у военных с субординацией строго. Значит надо идти «наверх». Сами понимаете, нельзя просто так взять и прийти поздороваться к командующему военным округом – дальше шлагбаума не пропустят. Ладно, техника скалолазания мне знакома: если скалу нельзя взять в лоб, идём вверх зигзагами. И вот я на приёме у главы местного отделения «Единая Россия», где после радушного приёма я получил рекомендательное письмо к контр-адмиралу, сопровождаемое звонком в приёмную.

На проходной воинской части с удивлением посмотрели на босоногого посетителя, но позвонив в штаб, дали сопровождающего, который и провёл меня по лабиринту многочисленных коридоров в кабинет «командующего войсками и силами на Северо-востоке». Владимир Николаевич, несмотря на высокую должность оказался простым, прямолинейным, приятным человеком. Ему, по-видимому, надоела военная рутина, поэтому он отложил совещание, и мы с пол часика поговорили «за жизнь» за чашечкою кофе. Всё, «добро» получено, остаётся только ждать. Гидрографический корабль №269 отправляется только через 10 дней. Теперь можно и отдохнуть.

Я отправился, где пешком, где автостопом, на север через П. Г. Т. «Мильково». Здесь жил школьный друг моего нижневартовского приятеля, который вкратце рассказал мне историю поселка. Благодаря микроклимату, люди поселились здесь давно, и во время Советской власти колхоз славился своими урожаями и надоями, но после распада СССР переживает не лучшие времена, но не сдаётся. Затем я посетил посёлок Эссо, который часто посещают иностранные туристы, которые называют его «Камчатская Швейцария». В Швейцарии я еще не бывал —не знаю; но то, что в посёлке совсем нет печных труб, мне понравилось. Все дома здесь отапливаются водой из термальных источников. Искупавшись в бесплатном горячем бассейне под открытым небом, я пошёл искать место для ночлега где-нибудь на природе и вскоре нашёл небольшую базу отдыха, хозяева которой (аборигены) любезно разрешили переночевать на их территории. Сторож, пьяный коряк, долго объяснял мне, что «коряки» – это неправильное название их нации. Мол, когда пришли белые, то часто слышали в разговоре слово «кор» – что означает олень, вот и назвали племя – «коряки». Когда я спросил, какое же правильное название, он ответил, что пьян и не сможет выговорить. Но я подозреваю, что он его «не знал, но забыл». А ещё этот словоохотливый рассказчик сказал мне, что их исконные враги чукчи, претензий к белым по этому поводу не имеют. Чукчи – их историческое имя, но зато имеют претензию к песне «Чукча в чуме ждет рассвета», потому что ее автор не потрудился узнать, что у них – не чум, а яранга. У коряков это сооружение имеет такое-же название, а чум – это у алеутов, кажется. К моей радости на турбазу прибыла группка женщин в национальных одеждах, и у сторожа появились новые «свободные уши».

Женщин разместили в большой яранге, и они пригласили меня переночевать к себе, так что палатку мне ставить не пришлось. Женщины начали готовить ужин у костра, а я уснул на оленей шкуре под звуки бубна и песен. Ночью меня никто не будил: либо женщины были не чукчи, либо утратили традиции гостеприимства. Наутро я внимательно осмотрел устройство и убранство яранги. Приятно поразило, что, кроме оленьих шкур, брошенных на пол, на стенах висели шкуры: медведя, росомах, чернобурки, песца и др. То есть довольно дорогие, а ничем не огороженную территорию практически никто не охранял. Деревянные туалеты среди кустов жимолости тоже порадовали: чистенькие, и даже туалетная бумага имелась.

Позавтракав, и сняв на видео поющих женщин я отправился в сторону Ключевского вулкана. Но успел добраться только до его подножия – время поджимало, пора возвращаться. Заявление на пропуск я конечно же отослал чукотским пограничникам сразу же, как узнал название судна и дату его прибытия в Анадырь, но ответа все ещё не было. Но вот все формальности закончены, и я на борту ГС 269. Кстати, наверняка не все читатели знают такие тонкости, поэтому напоминаю: плавучее средство вояк называют гордым именем корабль, если это даже устаревшая развалюха, а штатские, даже суперсовременные, называются «судно», как и ночной горшок. Несправедливо, да? Думаю, поэтому моряки редко упоминают это слово, предпочитая специализированные: сухогруз, контейнеровоз, рефрижератор, танкер и т. д. Экипаж, с которым мне предстоял 5-ти дневный переход состоял из 18 разновозрастных человек, кроме которых на борту было ещё два пассажира, с которыми меня и поселили. Соседи были нормальные, но я для них, наверное, был неподходящий компаньон, так как не принимал участие в их каждодневных выпивках и разговорах. Они ехали на работу, где следующие полгода ни выпить, ни поговорить будет не с кем. Смотритель маяка, да ещё на Камчатке, или Чукотке довольно специфичная профессия. На палубе корабля лежали два огромных буя, каждый по 5 тонн, а в трюмах – продукты и запчасти для двух маяков. Прощальный гудок – до свидания, Камчатка, хотя нет, только Петропавловск, вдоль Камчатки мы будем идти ещё довольно долго.

На вторые сутки перехода, часть груза и один пассажир были оставлены на отживающем своё маяке. Ведь сейчас все суда оборудованы современным навигационным оборудованием, поэтому многие маяки либо законсервированы, либо оборудованы автоматикой, что более выгодно, чем содержать персонал. Буи – другое дело, ведь фарватер всё время меняется, но и они, думаю, скоро уйдут в прошлое. Установка буя, кстати, дело совсем не сложное: стали на нужную точку, с помощью крана опустили пятитонный поплавок в море, затем туда же опустили якорь, предварительно отрегулировав длину цепи. Второго маячника высадили на мысе Африка, и прощай, Камчатка! Теперь до Анадыря оставалось совсем немного. Но тут пришло штормовое предупреждение, и я заметил, что у всего экипажа резко поднялось настроение. Я сначала не понял – они что «буревестники» из поэмы Горького? Но всё оказалось более прозаично: все свободные от вахты достали удочки и спиннинги и стали готовить наживку, а корабль изменил курс и пошёл прятать «тело жирное в утёсах». Вот где собака зарыта: штормовое предупреждение задерживало их возвращение к семьям на два-три дня, но зато они запасутся рыбой. Рыбалка, надо сказать, была отменной: камбала, лосось, треска, огромный палтус, кстати, очень вкусный! Каждый рыбачил для себя, но и на камбуз пошло немало – никто не жадничал.