Ночь я провёл под навесом мечети, возле таможни, и на наутро не спеша отправился дальше. До прилёта жены у меня было почти пять суток, всяко-разно успею. Первый день я не голосовал вообще и, пройдя дневную норму, собрался заночевать возле маленькой авторемонтной мастерской в маленьком городке. Однако, спать в палатке мне в эту ночь не пришлось. Один из клиентов, молодой парень, говорил на английском, и мы разговорились. Он приехал сюда на машине друга, чтобы проверить готовность своего автомобиля. Оказалось, что через час ее уже можно забирать. Тогда, чтобы ему не ездить взад-вперёд за другом, я предложил ему быть водителем второй машины. Международные права у меня всегда с собой, туристам водить автомобили в Малайзии не запрещено, так почему бы нет. В общем, заночевал я в его гостеприимном доме, где мама и сестрёнка от души потчевали меня домашними блюдами. К моему удивлению, форма и начинка домашней выпечки очень сильно напоминали подобные изделия наших азиатских народов. Похоже, эти рецепты заимствовались не по национальной, а по религиозной линии.

Наутро хозяева вывезли меня на главную дорогу, и я не спеша двинулся в сторону столицы. Чем ближе к городу, тем реже останавливаются водители, но, сменив 2 или 3 машины, к вечеру третьего дня я добрался до столицы. Последний водитель спросил, куда мне нужно, и довёз до места, хотя ему было не совсем по пути, и я его об этом не просил. Спасибо большое. Адрес в Куала-Лумпуре мне дал Антон Дряничкин, найдя его в базе данных по коучсерфингу.

Здесь жила смешанная пара, украинка и малазиец, в своё время учившийся в России на доктора. Они очень приветливы и гостеприимны, но, думаю, идея принимать гостей по линии коучсерфинга принадлежала жене, скучающей по общению с земляками. Кроме меня тут гостила ещё пара человек, но я был последним «вписчиком» по этому адресу. Через три дня семья переезжала на другую меблированную квартиру. Вещей было мало, так что моя помощь заключалась в погрузке коробок и чемоданов в их частный автомобиль.

Вот и день прилёта моей жены, точнее, ночь. Самолёт прилетал в 2 часа ночи, когда общественный транспорт уже не ходил, поэтому я приехал в 11 часов вечера и стал присматривать место для палатки, где мы проведем первую «брачную ночь» после разлуки. В конце концов, я остановил свой выбор на огромной крыше аэропорта. Судя по тому, что здесь уже посажены пальмы и бамбук, в будущем сюда будет доступ и для пассажиров, пока же на лестницах, ведущих сюда, висят таблички: «Только для персонала». Что ж, Вероника давно знает, что русские не самые законопослушные, и она, так же как и я, «не заметит» табличку.

Вот и самолёт! Забирая рюкзак с ленты транспортёра, я замечаю, что он тяжелее нормы килограмм на пять! Поднимаемся на крышу, где уже стоит моя палатка, и жена достаёт гостинцы: чёрный хлеб, шампанское, подсолнечную халву, российскую шоколадку – значит, перед отлётом специально заходила в русский магазин в Ванкувере. Нет, всё-таки наличие супруги довольно много значит, даже для путешественника. Ночью нас никто не потревожил, и мы проснулись только часов в 9 от жары. Сначала мы съездили в центр и поднялись на знаменитые небоскрёбы, затем поехали на новую квартиру доктора, расположенную в пригороде. Квартира располагалась на территории госпиталя, была довольно просторной, и её не надо было оплачивать. Оказывается, ведомственное жильё есть не только в нашей стране. А что, это очень удобный рычаг для удержания ценных кадров.

Переночевав, мы двинулись дальше, ведь без визы в стране можно находиться только 15 дней, а я обещал супруге показать страну. Хотя, если честно, в Малайзии, на мой взгляд, особенно смотреть не на что. Я не говорю о части, расположенной на Калимантане. Как бы то ни было, мы решили двигаться в сторону Таиланда по восточному побережью, по пути заехав в знаменитый национальный парк. Выехав за пределы столицы, мы не спеша двинулись на северо-восток по второстепенным дорогам, наблюдая за неторопливой жизнью провинциальных жителей. Судя по всему, бедствующих здесь нет, и люди довольны жизнью.

Вот некоторые сведения, которые я почерпнул из разговоров с людьми. Служба в армии здесь на волонтёрской основе и хорошо оплачивается, но молодёжь идёт туда неохотно, несмотря на старания правительства. Люди объясняют это неприязнью к оружию, свойственное малайцам. С уходом на пенсию человек имеет право получить сразу все деньги и потратить, скажем, на покупку жилья, автомобиля или обучение детей. Жильё и транспорт можно застраховать, но кто застрахован от несчастного случая со студентом (кой), на которого возлагались надежды престарелых родителей? И тогда что? Голодное существование? Да, действительно, ответили мне люди, от правительства они в таком случае больше не получат ни гроша, но в их мусульманской стране невозможно, чтобы человек умер от голода! Если у пенсионера вдруг не окажется ни одного родственника, всё равно найдутся люди, которые позаботятся о том, чтобы у того было всё необходимое. Что ж, это весьма похвально! В библии тоже сказано, что дающий будет вознаграждён, но что-то я не замечал в христианских странах особого желания помочь ближнему – разве что для показухи. Нет, оказывается польза в рьяном следовании Закону божьему, тоже имеется!

Вот мы и в заповеднике. Туда попадаешь, переплыв реку на длинной моторной лодке, управляемой лихим водилой, специально закладывающим крутые виражи, чтобы пощекотать нервы туристам. На такой же лодке можно отправиться и в более длительную экскурсию по реке в глушь джунглей. Вход на территорию бесплатный. Вблизи коттеджей для туристов все звери распуганы, поэтому большинство посетителей остаются на ночь, чтобы уйти с гидами в специальные домики на деревьях, откуда можно наблюдать за обитателями джунглей. Вот оплата за эти мини-туры и проживание в коттеджах и приносит основной доход в казну парка. Для палаток здесь место не предусмотрено, видно из-за нерентабельности, поэтому, побродив налегке по тропинкам, мы на последней лодке, уже в полумраке, поплыли обратно. Уже на подходе к берегу я заметил маленький островок и попросил лодочника высадить нас там. «Там же никто не живёт!», – удивился он. «И хорошо» – ответил я. В общем, эту ночь мы провели на необитаемом острове! Костёр, звёзды, чай с халвой – что ещё нужно нам двоим для счастья! Для полного счастья не хватило только сна под открытым небом – остров оказался-таки обитаемым: комары, заразы! Наутро мы отправились дальше на северо-восток, чтобы продолжать двигаться вдоль побережья, где комаров меньше.

В этой провинции главное занятие – выращивание масленичных пальм. Плантации протянулись на десятки, нет, даже на сотни километров. Я видел такие плантации и раньше, но, чтобы в таком количестве! Но ещё больше я удивился, когда мне сказали, что пальмы плодоносят 24 раза в год! Этакая фабрика по производству масла. И куда же уходит вся эта прорва масла? Я уже где-то вскользь упоминал, что в России продают красное пальмовое масло, как панацею от многих болезней, но малазийцы, наверное, так не считают. Здесь его употребляют только очищенное. Естественно, на таком масле готовить намного удобнее, чем на перчащем, горьковатом натуральном, но по медицинским качествам (если они и были) оно уступает красному. Люди, кстати, часто жаловались, что вынуждены пользоваться только пальмовым маслом, так как цены на другие растительные масла искусственно завышены.

Вот мы и на берегу моря. И тут мне вспомнился анекдот про пьяного мужика: Пьяный мужик пытается взобраться на лошадь, и каждый раз, упав, просит какого-нибудь святого помочь ему. И так несколько раз. После очередной попытки, падая уже с другой стороны лошади, он обижено произносит: «Ну не все-же сразу!». Почему я это вспомнил? У Вероники аллергия на кровососущих насекомых, и она всё время повторяла: «Хоть бы там ветер дул, чтобы поменьше комаров было». Так вот, на побережье дул такой ветер, что не только комаров – крыши с домов сдувало. Пара, которая довезла нас до берега, долго уговаривала нас поселиться в гостинице, а не под навесом на берегу, но мы сказали, что нам не привыкать. Они уехали, но через 10 минут вернулись, заявив, что не будут спать спокойно, если оставят нас здесь под ливнем. В итоге мы проехали с ними ещё километров пятьдесят и заночевали у них в доме.

Дома их ждали две дочки-подростка, симпатичные и смышлёные детки! Правда, разговаривали они все между собой на смешном «винегрете» из английского и немецкого. Например, слово «Старт» обозначало у них: начать, открыть, включить; а слово «Капут», – закончить, закрыть и выключить. Дело в том, что лет 15 назад австрийский геолог приехал отдыхать в Малайзию, да встретив местную девушку, так здесь и остался. Она едва говорила по-английски, а он ещё меньше. Но это был единственный язык, на котором они могли общаться. Ей было некогда или лень учить немецкий, а ему – малайский. Английский со временем оброс немецкими и малазийскими словами, и они все прекрасно понимали друг друга. Ну а дети кроме этого винегрета, естественно, хорошо говорили на языке мамы и бабушки, которая иногда присматривала за внуками.

После визита к этой семье мы опять двинулись к побережью и шли вдоль него почти до границы Таиланда, и за оставшуюся неделю познакомились со многими хорошими людьми. За 15 лет, прошедших с моего последнего визита, в стране мало что изменилось. Отношение между тремя основными национальностями: малазийцами, китайцами и индусами, благодаря стараниям правительства, всё такие же хорошие. Исторически в этой стране сложилось так, что каждая из этих национальностей работает в своей сфере: китайцы в основном занимаются торговлей, индусы – основная рабочая сила, а малазийцы – чиновники. Так же обстоит дело и с религиями: малазийцы в основном исповедают мусульманство, индусы – индуизм, китайцы – конфуцианство и буддизм. В школах дети разных национальностей, разумеется, учатся вместе, но девочки и мальчики – в разных классах. В каждой школе и колледже своя униформа. Мальчиков разных национальностей можно разделить не только по чертам лица, но и по головному убору: малазийцы в тюбетейках, индусы-сикхи – в тюрбанах, а китайцы вообще без головных уборов. Девочек различить ещё легче: малайки в платках и платьях до пят, китаянки без головного убора и в платьях, прикрывающих лишь коленки. Хотя, наверное, правильнее было бы сказать, что форма одежды зависит не от нации школьника, а от его принадлежности к определенной религии. Ведь есть дети и от смешанных браков. Например, среди китайцев есть мусульмане и т. д. Но все это не важно, главное, что я не заметил вражды между взрослыми или школьниками, основанной на национальной или религиозной почве.

Да оно и понятно. Вот поставьте себя на их место. Например, вы вернулись с работы не в духе, а дома выместить злобу не на ком, остаются соседи. Слева китаец, как и вы, а справа – индус. Собака индуса часто тявкает не по делу, надо бы соседу высказаться, а ещё лучше её съесть, но ссора, возникающая на межнациональной или религиозной почве, по закону карается в два раза строже, чем без оных причин! Выход один – полаяться не с соседом-индусом, а с соседом китайцем. Вот примерно так это работает, я думаю. В стране также присутствует христианство, но незначительно, буддийских храмов – раз-два и обчёлся, а вот индусских побольше. А вот «будильники», выставленные на 4 часа утра, есть в каждом посёлке. Я имею в виду минареты, с которых звучит утренний намаз. Крупные мечети очень роскошны; по-видимому, средства, собранные на их постройку, не воруются, как сейчас, к сожалению, практикуется в России. В больших городах Малайзии сейчас можно видеть много современных зданий, но все же самые красивые архитектурные постройки – это мечети.