От Ханоя мы двинулись прямо на юг, не заходя в Хайфон. Несмотря на мой совет посетить этот живописный уголок, Саша попросил меня побыстрее доставить его в место, где он мог зарабатывать и отдыхать. Ладно, хозяин – барин. Я-то во Вьетнаме не в первый раз. Но по пути я все равно старался заходить в маленькие городки, в которых не бывал в прошлые визиты. Особенно мне нравятся рыбацкие поселения – там богатые базары и много церквей.
В этот раз мне понравился городишко Сам Сон. Большее количество церквей в прибрежных городках, на мой взгляд, объясняется тем, что французы селились либо ближе к воде, либо в горах. Ну и, конечно, возводили церкви – руками вьетнамцев, разумеется. Местный люд, работая на иностранцев, жил несколько лучше, чем остальные, и у них была мысль, что это происходило из-за христианства. Но это мое личное мнение.
Мы двигались довольно быстро и вскоре достигли древней столицы Вьетнама – Хюэ. Сюда мы въехали на грузовике, и, проезжая мимо его главных достопримечательностей, водитель предложил высадить нас, для того, чтобы мы могли осмотреть их и уже потом прийти к нему домой ночевать. Но Саша, сославшись на усталость, отказался. Может, я слишком часто пишу о равнодушии моего молодого спутника к подобным местам, но отнюдь не для того, чтобы читатели подумали о нем плохо. Просто я не понимаю: зачем тогда путешествовать?!
Вскоре мы добрались до курортного городка Муйнэ. Для русских это – то же самое, что Патая в Таиланде. В этом плане русские похожи на китайцев – едут отдыхать туда, где уже отдыхали соотечественники. Вследствие этого, возникает эффект снежного кома. Местные люди едва успевают за быстро увеличивающимся потоком туристов, не говорящих по-английски, и пытаются срочно учить русский язык. На это я и рассчитывал, приехав сюда с Сашей, но найти работу для него удалось только через неделю. Дело в том, что работника, говорящего по-русски хотят иметь практически все рестораны и туристические агентства, но… Мало кто из владельцев или менеджеров говорит по-английски, а тех, кто говорил по-русски, можно было пересчитать по пальцам. В первую очередь, я навестил своего знакомого, который подвозил нас сюда с Вероникой в 2007 году. Бизнес у него процветал, но он мог принять Сашу только при условии, что я тоже буду работать, чтобы переводить ему указания шефа. Но меня это не устраивало – моих 7800 рублей пенсии мне с лихвой хватало, чтобы чувствовать себя комфортно и свободно.
Пару ночей мы погостили у моего друга, опрашивая всех в округе, а потом взяли рюкзаки и двинулись на юг по 15-километровой улице курортного городка. Эта улица тянется вдоль моря, и естественно, что ее прилегающая к морю сторона отдана туристам: отели и пансионаты перемежаются с ресторанами, барами и станциями винд- и кайтсерфинга. На противоположной стороне улицы находятся, в основном, туристические агентства, магазинчики, массажные салоны и пункты проката, где можно арендовать велосипеды, мотобайки и автомобили. Поэтому правила движения, действующие во всем Вьетнаме, здесь не работают. Все туристы ездят, как привыкли у себя в стране.
Поскольку полицейских здесь практически нет, то русские часто садятся за руль в нетрезвом состоянии. Естественно, это во много раз повышает аварийность. При этом часто страдают и пешеходы. Хорошо, хоть местные мотоциклы не могут развивать большую скорость, поэтому самые распространенные травмы – это ожоги от выхлопных труб, ссадины и ушибы. Однако во время нашего пребывания в городе произошло столкновение со смертельным исходом. При этом, погибший мотоциклист был молодым вьетнамцем, а виновник аварии – русский, который только что прибыл и взял джип напрокат. Жалко конечно обоих – это ж надо было прилететь из России и в первый же день убить человека. Не знаю, кем был вьетнамец – если буддист, то родственники не горюют и не плачут на похоронах, ведь считается, что человек ушел в лучший мир.
По дороге до Муйне я как-то увидел, что из дома выносят гроб и, с разрешения хозяев, снял процессию на видео. Я, правда, так и не понял – какой религиозной концессии придерживались родственники: катафалк был украшен драконом, а гроб несли люди в темной униформе, и пока его несли до катафалка, перед ним выплясывали ярко наряженные фигуры с палками и в масках. Движения танцев были агрессивны, и красные маски имели злобное выражение, что, видимо, символизирует не очень понятный, а возможно враждебный загробный мир. Человек, идущий позади, разбрасывал банкноты, как вьетнамские, так и доллары. Разумеется, это были всего лишь цветные ксерокопии, они по-видимому должны были напомнить живущим, что деньги в могилу не возьмешь. Никто из сопровождающих не плакал и не причитал, но у одного мужчины в доме я заметил на щеках слезы. Я спросил – это был брат покойного и, судя по портрету усопшего, – старший.
Но вернемся в Муйне. Саша все-таки устроился на работу официантом-зазывалой в ресторанчик, где хозяин вьетнамец довольно хорошо говорил по-русски.
Теперь я был свободен от каких-либо обязательств, но не хотел встречать новый год в одиночестве. Я решил недельку пожить здесь и постараться найти компанию, в которой будет нескучно встретить этот праздник.
Случайно я познакомился с вьетнамцем, который только что открыл свое турагентство. Большинство из так называемых агентств выглядят здесь очень непрезентабельно, но это было верхом «совершенства». 3 на 3 метра залитая бетоном площадка, по углам 4 столба, на них цинковая крыша и стены из бамбуковых циновок. Правда, все это новое, включая новый мотобайк с автоматической коробкой, который хозяин сдавал напрокат. Внутри помещения стоял стол и раскладушка, а стены были увешаны фотографиями местных достопримечательностей, к которым владелец предлагал поездки. Ему нужен был помощник, говорящий по-русски, но Саша ему не подходил, так-как не понимал по-английски. Но после устройства Саши я вернулся и сказал, что иногда буду помогать ему взамен того, что буду пользоваться его ноутбуком. Это была самая дорогая вещь в его офисе, но он был начинающим пользователем, и у него даже не было интернета. Подключившись к соседнему открытому вайфаю, я стал часть свободного времени проводить у него. Ему это было выгодно, так как когда заходили русские клиенты, я был переводчиком.
Тхуан был родом с гор, но после окончания техникума, переехал работать на побережье. Однако работа была низкооплачиваемая, он зарабатывал не намного больше своей жены, которая продолжала жить в деревне, продавая туристам самодельные поделки. Воодушевленный ее рассказами о том, что глупые туристы платят «бешеные деньги» за копеечный товар – он взял отпуск и решил попробовать себя на этом поприще. После постройки «офиса» денег у него не осталось, поэтому он начал с проката своего мотобайка и велосипеда, а когда удавалось заманить кого-то на экскурсию, он звонил знакомым, занимающимся извозом, и просил их подъехать. Им-то и доставалась основная выручка. Но когда туристы заказывали гида, он просил меня, и я быстренько находил нужную информацию в интернете, ехал иногда за 200 км. Мне самому интересно было посмотреть новые места, поэтому оплату за работу гидом я с него не просил. Единственно, что ему не нравилось в нашем симбиозе, то, что я отказывался ездить в одно место по 2 раза. Меня же эта позиция устраивала полностью.
Мой рюкзак был под присмотром, и я мог спокойно совершать пробежки по пляжу, не боясь, что его сопрут. У меня было бесплатное общение через скайп, я мог бесплатно ездить на экскурсии. При этом благородно помогал ближнему. Действительно ближнему – ведь я иногда ночевал в его офисе на коврике рядом с раскладушкой. Но это только в случае, если охранники какого-нибудь отеля среди ночи прогоняли меня с пляжа на их территории. Конечно, во Вьетнаме, как и во всем мире, существует закон о том, что полоска берега определенной ширины принадлежит всем, и хозяин или менеджер наверняка знали об этом. Но неграмотные охранники законов не читают и должны тупо исполнять приказы. Поэтому, чтобы не портить себе впечатление от прекрасной ночи, я, в зависимости от настроения, либо переходил на другое место, либо шел досыпать.
Между тем, новый год приближался, а подходящей компании для его встречи я пока не нашел. Я познакомился со многими турфирмами из России и СНГ, и некоторые планировали встречать Новый Год под пальмами, но близких мне по духу попалась только одна молодая пара из Москвы. Но, к сожалению, они улетали до Нового Года. Правда, вскоре я нашел ребят-романтиков, которые совмещали здесь приятное с полезным: они работали инструкторами по кайтсерфингу. Кроме того, я познакомился с еще одной симпатичной парой – с Филиппом и Машей, они были совладельцами массажного салона. Через них я познакомился с русским владельцем ресторана, женатым на симпатичной вьетнамке, чей отец великолепно говорил по-русски и был очень образован. Затем я познакомился с Сергеем, владельцем магазина «Ассоль». Вывеска его магазина с алыми парусами говорила о его романтической натуре, но романтикам не всегда везет в бизнесе. Весь его товар только что конфисковали полицейские за то, что он провез часть товара контрабандой. Как жаловались мне все владельцы мелких бизнесов, если у тебя нет совладельца—вьетнамца, ты рано или поздно попадешься на чем-то незаконном. Это случается порой непреднамеренно, но местный ОБХС взятки берет только через своих.
Еще я познакомился с австралийским репортером, приехавшим сюда на отдых. Он сразу же загорелся идеей сделать обо мне видео репортаж, пройдя со мной один месяц в качестве оператора. Но, это на будущее, а пока он записал два видео-интервью минут по 30. В принципе, сейчас я был не против попутчика, а он надеялся, что начальство выпишет ему под это дело командировку на один месяц, а если нет, то он даже готов ради этого попросить дополнительный отпуск. Но, как он мне однажды признался, у него была слабость – женщины. А возникла она из-за того, что женщины питали слабость к нему. Моему новому приятелю было под 30, и звали его Филл, но здесь к нему прочно прилипла кличка Tiger. Это был крупный, еще не ожиревший самец, с заплетенными в косички рыжими волосами. И еще он, кстати, как и я, никогда не пользовался шампунями и дезодорантами. Мы с ним несколько раз ужинали вместе, и я не раз был свидетелем того, как женщины его «клеили». И это были не только вьетнамки, которые предлагают «массаж» всем туристам мужского рода. Это были дамы из отдыхающих, готовые сами заплатить за желаемое. Обычно Тигр сопротивлялся, но недолго, и он уходил с девушкой, а я оставался с его ноутбуком, в котором была куча программ, с помощью которых я потихоньку обрабатывал свое видео.