В общем решено: Новый год я встречу во Вьетнаме. К тому же у меня есть еще одна веская причина здесь задержаться. Копаясь в интернете, я нашел зубную клинику в Хошимине, которая работала с системой имплантатов, которую мне поставили в Таджикистане. Кроме Вьетнама, в этом районе с ней пока не работал никто, кроме самого производителя – южной Кореи. Это была новая система, а производители медоборудования, так же, как и производители автомобилей, стараются сделать все, чтобы их «болты» можно было закручивать только их инструментом. В Хошимин мне ехать надо все равно, так как моя месячная виза заканчивалась 28-го, и по пути туда я заехал в Вунгтау. Я уже пару раз писал о Вьетсовпетро и других российских учреждениях в этом городе. И вот, в надежде встретить старых знакомых, я и заехал туда.
Поездка оказалась не только приятной, но и полезной, и не только для меня. По приезду в город, я сразу же пошел на станцию виндсерфинга, которую основали русские. Виндсерфинг, с появлением кайтсерфинга, особым успехом не пользовался, но бар при станции по-прежнему пользовался популярностью, и не только у русских. Там я встретил своего знакомого, Диму. Он один из трех владельцев станции, но основная его работа – в сахалинской компании ДМИГ, и он как раз собирался в Хошимин, чтобы продлить визы работникам. Вот и отлично, теперь мне не придется туда ехать и толкаться в очереди в эмиграционном офисе.
Оставив рюкзак, я решил сходить в микрорайон, может встречу кого-то из своих знакомых и поем русского борща. По дороге я зашел в сахалинскую же компанию «Рамона», в которой также работали мои знакомые. К сожалению, начальство и сотрудники с момента моего последнего визита сменились, но новое начальство слышало обо мне, поэтому напоили кофе и даже предложили напечатать мне новые визитки. Судя по всему, я останусь встречать новый год в Вунгтау, поэтому 5-тидневный срок их изготовления меня устроил. Я спросил сотрудников, не ездят ли они обедать во Вьтсовпетро, на что они ответили, что тамошнее руководство совсем зажралось – требуют, чтобы посторонние платили 50 долларов за месячный пропуск. Но я все-таки пошел в микрорайон и с проходной позвонил в школу, предложив бесплатно провести лекции. Директор с радостью согласился. Вскоре, за мной пришла учительница географии и провела в класс. Оказывается, посторонние могут находиться на территории только в сопровождении ответственного лица. Старшеклассники с удовольствием прослушали лекцию и задавали много вопросов. Директор тоже присутствовал на лекции и остался доволен. Мне понравилось поведение детей, и особенно то, что некоторые помнят мое выступление несколько лет назад. Русские блюда на обеде, которыми меня угостил директор, стали еще одной приятной составляющей сегодняшнего дня.
Вернувшись на базу, я решил, что за такой приятный день я должен сделать что-то приятное окружающим, и из подручных материалов начал сооружать новогоднюю елку. На окружающей территории валялось много обрывков веревок и рыболовных сетей, а также бамбуковых шестов от поломанных изгородей. Оказывается, в городе начали строить метро, и одна из станций будет именно здесь. К вечеру, я без особого труда соорудил 5-ти метровую пирамиду, которая стала рамой для будущей елки. Наутро я замаскировал раму пальмовыми листьями, веточками секвой и елка приняла вполне презентабельный вид. Нарядил елку я, правда, за счет кампании. Владельцы бара, хоть и не планировали ставить елку, но для новогоднего дизайна закупили гирлянды, конфетти, игрушек, серебряный серпантин и пр. Правда, по моей просьбе, им пришлось раскошелиться еще и на звезду, но зато елка в темноте выглядела почти как настоящая. В общем, я остался доволен своим творением. Новогодние гости, имеющие возможность водить хоровод – тоже. Вот только боюсь, вьетнамец-дворник будет сильно материться, поняв, что единственный возможный способ избавиться от этого сооружения – это целиком тащить на пляж и сжечь ее там.
Костры на пляже, по вьетнамским законам, разрешены, но если он очень большой, то надо брать разрешение в полиции. Кстати, один бар в Муйне известен именно тем, что каждую субботу там на прилегающем пляже горит огромный костер. Это был очень правильный маркетинговый ход. Дело в том, что в безветренные дни комары досаждают туристам даже на пляже, а дым от костра отгоняет их. В общем, для любителей посидеть с пивом под луной в безветренные вечера, это было единственное место. Здесь же можно взять в аренду циновки, которые удобно перетаскивать, убегая от дыма, или взять с собой в кусты, чтобы симпатичная подружка, которую можно взять тут же на прокат, «помассировала» комариные укусы. Впрочем, песок здесь чистый, можно обойтись и без циновки, но в кустах комаров еще больше, поэтому некоторые заходят в море и просят подругу сделать массаж там.
Но вернемся в Вунгтау. Все вышеизложенное, естественно, практикуется и здесь, но поскольку российских туристов здесь намного меньше, то рынок рассчитан на туристов из цивилизованных стран, где секс на пляже противозаконен. Проституция во Вьетнаме тоже официально запрещена, но над каждым массажным салоном можно смело вешать красный фонарь. Несмотря на такое легкое отношение к сексу, вьетнамки весьма романтичны. Влюбившись в какого-нибудь иностранца, после его отъезда пишут ему любовные письма и с нетерпением ждут следующего приезда. И отнюдь не из-за того, что надеются выйти за него замуж или получить дорогой подарок. Я слышал истории, когда проститутка брала отпуск, чтобы повести время с любимым, хотя по деньгам ей выгоднее было бы оставаться на работе.
Но вот и новогодняя ночь. Правда, в 12:00 было не так много народа. Русские, по традиции, подняли новогодние бокалы за семейным столом, а уж потом пришли сюда провести остаток ночи. Кроме русских, здесь, естественно, были и вьетнамские девочки, а также несколько австралийцев и американцев. Последние с нескольким удивлением наблюдали за поведением русских. Теперь к известным в их стране стереотипам: медведь, КГБ, и водка, добавится, что в новый год русские берутся за руки и дружно поют: «В лесу родилась елочка…», при этом силой затаскивают иностранцев в круг и заставляют подпевать. Да, еще из иностранцев здесь был иорданец дядя Вася, для него в поведении русских не было ничего странного. Дело в том, что он много лет учился и жил в России, а сейчас приехал сюда на заработки. В данный момент он выполнял работу, которую в России обычно делают азербайджанцы или грузины. Чуть в стороне от бара он поставил мангал, где готовил очень вкусные шашлыки. Правда, во Вьетнаме с бараниной напряженка, поэтому он мариновал козлятину. Свинина же на некоторых базарах – самое ходовое мясо, а дядя Вася, по- видимому, не был строгим мусульманином, так что у гостей был богатый выбор: два вида шашлыков и три вида люля-кебаб. Мне лично, больше всего понравился люля-кебаб из смешанного фарша. «О, Затар!», – воскликнул я, понюхав составляющие его секретного маринада. Дядя Вася так растрогался, что я знаю иорданское название набора из сухих пахучих трав, что предложил мне есть бесплатно сколько угодно шашлыков. Кстати, во время своих путешествий, я заметил, что люди любой страны относятся с большим уважением к тем туристам, которые знают хотя бы пару слов на их языке.
Но вот новый год позади, виза получена, пора заняться зубами – шашлыки напомнили мне об этом, да и на ТВ-интервью приходится быть не очень улыбчивым. Последнее интервью было совсем недавно, его взял журналист местной газеты. Ему обо мне рассказала его сестренка, работающая в баре. Корреспондент неплохо говорил по-английски, так что проблем с переводом не было. После интервью он предложил мне познакомиться с его друзьями и семьей. Я согласился, и он свозил меня на мотоцикле в поселок за 30 км. После обеда он показал мне свой сад-огород, где я в первый раз увидел, как растет имбирь. На базарах—то этого корнеплода полно, здесь это одна из самых популярных приправ. Но нельзя сказать, что ее суют, где надо и где не надо, потому что везде надо, иначе паразитов будет полный кишечник.
По дороге обратно мы остановились возле сборщиков кофе, и я понял, почему вьетнамский кофе имеет специфический вкус, из-за которого он мне и нравится. Оказывается, вьетнамцы, дождавшись, когда большинство плодов созреет, собирают их сразу все вместе. Разумеется, там попадаются как перезрелые зерна, так и недозрелые, из-за чего напиток имеет необычный вкус. Если читатель знаком с моим путешествием по Коста-Рике, то помнит, что я 10 дней работал сборщиком кофе, так вот, там очень строго следят, чтобы недозрелые плоды остались на деревьях, это примерно 50%, их соберут позже. В былые времена Коста-Рика была главным поставщиками зерен на европейские рынки, но сами костариканцы его пьют не очень много. Они его не дожаривают, и мне он не очень нравится. А вот во Вьетнаме я с удовольствием выпивал по паре стаканчиков «Кафэ сида». Готовится он следующим образом: в стеклянный стакан наливают немного сгущенного молока, на стакан ставится металлический стаканчик с мелкими отверстиями, в него насыпают молотый кофе и накрывают грузиком с отверстиями, чтобы крупинки не всплывали. После этого в стаканчик наливают крутого кипятка и накрывают крышкой. Всё, процесс пошел. Кипяток медленно процеживается сквозь кофейный фильтр приобретая его цвет, вкус и аромат. Обычно стаканчик проливают два раза, но если напиток покажется вам сильно крепким, то можно пролить 4 раза, тогда получается полный 200гр стакан. Молока там достаточно, чтобы было вкусно и сладко. Если вам не нравится кофе с молоком, предупредите официанта, но тогда, это уже будет не «кофе суда». Такой кофе можно заказать в любой забегаловке, но иногда его приносят уже готовым в стакане. Время, конечно, в этом случае экономится, но мне лично не нравится. Такая кофеварка есть в каждом доме, но пьют его обычно только утром. А вот зеленый чай (без сахара) жители пьют целый день, а к вечеру эти же 25 г стаканчики наполняются уже рисовой водкой. За день мне в среднем приходилось отказываться от 30—50 предложений подойти к столику и выпить стаканчик другой. Представляете, на сколько бы уменьшился мой пробег, если бы я подходил ко всем!
В Хошимин я поехал с утра на автобусе, чтобы успеть к дантисту до обеда, с тем, чтобы не остаться ночевать в этом шумном грязном городе. В частной клинике, рассчитанной и на иностранцев, по-английски говорила только девушка в регистратуре, поэтому ей пришлось идти со мной в кабинет. Правда, хирург был в отпуске, но мне нужно было поговорить с техником, чтобы быть уверенным, что он имеет оборудование нужной системы. Инструменты у него были, и работа по изготовлению и установке моста стоила примерно столько же, как и в Таджикистане, но абатменты стоили очень дорого. Абатменты – это такие болтики, которые, хирург, разрезав уже зажившую десну, вкручивает в имплантат, вместо временных заглушек, затем зуботехник изготавливает пластмассовый или керамический мост, и «сажает» его на цемент. Умар Таирович предлагал мне взять абатменты с собой, но мало ли что могло случиться с моим багажом, поэтому мы договорились, что он вышлет их мне куда угодно, при условии, что я оплачу почтовые расходы. В общем, все решаемо, но хирург вернется только через две недели.
Ладно, время у меня есть, и я решил вернуться в Муйне. Вунгтау, конечно, ближе, но Tiger пригласил меня на свадьбу своего друга австралийца, да и Тхуан обрадуется. По дороге, один из водителей завез меня к своему другу на ферму, где выращивают «Драгон фрут». Все туристы хоть раз пробовали его, покупая из-за яркой внешности, но мне лично он не нравится из-за неярко выраженного вкуса. Я бы сравнил его с броской женщиной – ожидаешь такого же яркого содержания, ан нет, обычная простушка. Удивляет это растение только количеством плодов на квадратный метр поверхности. Плоды ярко розовые, чешуйчатые, яйцеобразной формы размером с большой мужской кулак. Разрезанный пополам он тоже выглядит симпатично: под мясистой кожицей белая плотная мякоть, напичканная «маковыми» семечками. Я думаю, что это искусственный гибрид из семейства кактусовых, и без помощи человека растение вряд ли выдержало бы непомерную тяжесть плодов. Сообразительные вьетнамцы привязывают его не просто к шесту, а к керамической трубе, либо к столбику, сделанному из кирпичей. Ночью кирпичи, отдавая накопленное днем тепло, ускоряют созревание «дракона».
Приехав в Муйне, я в тот же вечер вместе с Филом отправился на церемонию официального открытия производства человеческих гибридов. Брак интернациональный, и счастливая вьетнамка знает, что муж, австралиец, не только составляющая их будущих детишек, но и столбик-поддержка их материального благосостояния. 25-летняя невеста очень хороша в подвенечном платье, да и жених не плох, хотя лет на 10—15 старше. Оба выглядят счастливыми. Что ж – дай им Бог подольше оставаться в таком состоянии. Свадьба проходит в одном из залов большого ресторана и, в общем-то, походит на русскую. На столах много закуски и выпивки, звучит громкая музыка, гости танцуют, тамада пытается организовать что-нибудь коллективное и т. д. Разница лишь в том, что не возникает драк, и после 11:00 гости дружно встают и расходятся по домам. Еда здесь дешевая, поэтому остатки из ресторана с собой никто не забирает, только напитки, остатки продуктов никто с собой не забирает. А вот прохладительные напитки, гости, которые победнее, на столах не оставляют. Следующие две недели я опять помогал Тхуану, а заодно продал пару десятков дисков со своим видео. 10 из них у меня купили ребята с Украины. Оказывается, здесь в 25 км находится украинско-вьетнамская компания по добыче какого-то элемента из местного песка.
Что еще? Ах да. Я впервые в жизни прокатился верхом на страусе. Да что я, Tiger, которому я рассказал, что видел этих двух «куриц» под седлами, тоже прокатился первый раз в жизни. И это австралиец, проживший с ними по соседству всю жизнь!
Мне вообще-то не очень хотелось участвовать в этом – это все-таки не лошадь, но Маша (жена Филиппа) пришла сюда с детьми и попросила меня прокатиться с ее дочкой, так как сама боялась. Я прикинул, что я вместе с девочкой вешу никак не больше 100 кг Фила, которого только что бойко провезла самка. Поэтому я решил-таки доставить удовольствие ребенку. Да, слаб человек – всегда найдет оправдание своим поступкам. Мне еще повезло. За свои 60 лет я ни разу не пошел против принципов, заложенных творцом в каждом человеке. Ну а насилие в отношении страуса – это-то же самое, что я, как и многие другие, делаю постоянно. Я имею в виду, что я лично не убил ни одного животного, поскольку мне их жаль, но ем мясо, лицемерно предоставляя другим делать за меня грязную работу. Но я утешил себя мыслью, что, в конце концов, мое мясо тоже кто-нибудь съест и, учитывая мой образ жизни, возможно даже в свежем виде. Ну, блин, начал за здравие, а кончил за упокой. Вот зубы вставлю и пожую еще, пока меня не зажуют. Все, пора в Хо Ше Мин – до свиданья Китайское море.
Tiger дал мне адрес своей знакомой в Сайгоне, которая пообещала принять меня на недельку, что будет весьма кстати. Не придется в поликлинику таскаться с рюкзаком.
Джейн снимала небольшой домик на троих. Кроме нее, здесь жила японка с подругой и русская семья. Русские работали в русском ночном баре, так что днями они отсыпались, и с ними толком я познакомился только через неделю у них на работе, куда Джейн привезла меня на мотоцикле. Жила она во Вьетнаме уже давно, поэтому ездила не хуже вьетнамцев. У русских своего транспорта не было, поэтому они часто просили соседку и они, по-вьетнамски втроем взгромоздившись на двухколесного ослика, уезжали. Японка Лей уходила на работу после обеда, а возвращалась вечером, переодевалась и тоже куда-то уходила. Меня разместили на диване, куда я приходил только по вечерам, чтобы никому не мешать.
Днем я, вооружившись GPS, уходил в город и гулял по ближним улицам, следуя их непредсказуемым зигзагам. Это был дистрикт «Tan Binh», который, судя по всему, с самого начала застраивался спонтанно. Впрочем, при взгляде на карту Сайгона, у любого градостроителя, призванного улучшить планировку города, первая здравая мысль – это вызвать сотню бульдозеров и уже на обломках строить что-то новое. Второй вариант – это оставить все, как памятник внеплановой застройке. Но правительство, похоже, решило в этом вопросе идти по пути Индии – там, запланировав построить новое здание или целый квартал, скупают у бедноты их участки с лачугами, сносят их, и на этом месте вскоре вырастает суперсовременное здание. Правда, его сразу надо обнести стеной, ведь хозяева прежних лачуг, как правило, стараются поселиться тут же, поближе к помойкам более богатых сограждан. Кстати, российское посольство в Нью-Дели – яркий тому пример. Оно обнесено высокой оградой, но только фасадная часть его выглядит презентабельно. Рядом же с остальными стенами ютятся хижины рикш и других низших каст. Раз уж я начал сравнивать с Индией, то могу сказать, что Вьетнам, по сравнению с ней, намного чище, а вот по количеству и разнообразию еды у уличных торговцев явно отстает. Единственный плюс здесь – по утрам всегда можно поесть хлеба. Естественно, это не русский хлеб, а хрустящие булочки, прижившиеся в местном рационе со времен французской колонизации, но сандвичи из них очень хороши.