Партия всё еще оставалась политически весьма разнородной, поскольку многие люди в столице Баварии всё ещё старались найти опору в послевоенном мире и ещё не перестали держаться меняющихся политических убеждений. Например, Хайнрих Грассль, человек в возрасте после сорока лет, был одновременно членом NSDAP и либеральной DDP. Он оставит NSDAP только тогда, когда партия будет взята под контроль Гитлером.
В сравнении со всем населением Мюнхена количество членов партии Гитлера всё ещё было очень маленьким. Существенно менее 0,5 процентов населения Мюнхена вступило в партию к лету 1921 года. И всё же, несмотря на свои начальные проблемы в 1920 году раскрытия своего политического послания, NSDAP в конечном счёте к середине 1921 года смогла стать главным бенефициаром консолидации раздробленного радикального правого фланга.
Возможно, существовали две главные причины успеха в выходе NSDAP в первые ряды после консолидации. Одной было то, что партия пошла своим путём, отказываясь играть вторую скрипку с кем бы то ни было и отказываясь объединить силы с равными партнёрами. Другой было то, что она выставляла себя лучше, и была громче и занимательней, чем её соперники. Человеком, ответственным за всё это, был прежде всего и более всего Адольф Гитлер.
* * *
В течение почти двух лет, что прошли с момента его неожиданного прозрения накануне его пропагандистских курсов с Карлом Майром, Гитлер старался найти ответы на то, как следует реорганизовать Германию для выживания в быстро меняющемся мире. Он не рассматривал свою роль как просто предложение практических советов или содействие в переупаковке стремлений других людей в более привлекательном виде. Скорее, в том духе, что ожидался от «гения», он стремился предложить откровения о скрытой архитектуре мира и о природе вещей, представляя их как новый завет для новой Германии. Провозглашая их на квази-религиозном языке, он декларировал, что эти меры были необходимы для спасения от невзгод прошлого и настоящего.
«Майн Кампф», равно как и последующие произведения и заявления пропагандистов Гитлера, станут изображать это, как если бы новый завет новой Германии был явлен Гитлеру очень рано, в его годы обучения и бедствующего художника в Вене. Позже было популярно верить, что «новый завет» пришёл к нему в упакованном виде, либо во время революции или же после неё. Говорили, что Гитлер просто присвоил этот готовый «новый завет», претендуя на то, что это его откровение, когда в действительности он просто заменил этикетку на «завете», написанном другими, и затем функционировал с ним до конца жизни.
Хотя, провозглашая «новый завет» Германии, он, конечно же, в изобилии заимствовал у других, он не ограничивал себя ни производством идентичных копий идей людей, окружавших его, ни оставаясь неизменно верным им. Он подбирал и выбирал из богатой палитры мыслей, доступных ему, чтобы рисовать, стирать и перерисовывать своё видение для Германии. Это видение стало источником не одного «нового завета», но нескольких конкурирующих и изменяющихся его воплощений. Гитлер был поразительно гибок в изменении своего «нового завета», когда его идеи казались недостаточными для объяснения мира.
Гитлер изначально фокусировался на обеспечении макроэкономического обвинения западного капитализма и финансового капитала. В то время раса имела значение для него настолько, насколько это позволяло ему создать двойственность между еврейским и не-еврейским «духом», что определяло бы, будет ли страна иметь блестящее будущее или будет оттеснена на путь окончательного упадка и смерти. Что за этим последовало, было не только поворотом на Восток, но также поворотом от макроэкономической к геополитической силе как средству для понимания и объяснения мира. В результате Гитлер стремился установить постоянный союз с Россией (рассматривая страну как восточного соседа Германии и таким образом игнорируя само существование Польши), чтобы поставить Россию и Германию на все времена на такое же основание, как англо-американский мир. Попутно антибольшевистский и заговорщический антисемитизм стал более важным, чем это было прежде. Однако иерархия его антисемитизма оставалась нетронутой в том, что он всё ещё видел антибольшевистский антисемитизм как функцию антикапиталистического антисемитизма.
При написании и переписывании своего «нового завета» судьба Гитлера была впечатляюще трансформирована. Летом 1919 года он был талантливым, но бедствующим незначительным пропагандистом рейхсвера в Мюнхене. К началу лета 1921 года он был де-факто вторым в руководстве партии, которая была у всех на устах в Мюнхене. В своём подъеме к известности в NSDAP он пренебрёг обычным путём к власти внутри политических партий, который обычно наполнен закулисными сделками, компромиссами и ударами в спину. Скорее, общераспространённая одержимость идеей гения в то время позволила человеку с беспощадной волей к власти и талантом реагирования на непредвиденные события вознестись почти на самый верх. Более того, харизматический театрализованный, нежели рассудочный, стиль политики Гитлера идеально подходил для мелкой партии, которая хотела стать услышанной в городе, где существовало много соперничающих групп на крайнем правом фланге политики.
Гитлер теперь стоял перед новой проблемой: по пути трансформирования судьбы NSDAP он сделал себе много врагов не только вне партии, но также внутри её. К началу лета 1921 года его враги внутри партии стали составлять заговор против него, и он встал перед неминуемой угрозой. На кону были и его собственная судьба, политический успех, и его «новый завет».
Часть III. Мессия
Глава 10. Баварский Муссолини
(С июля 1921 до декабря 1922 г.)
«Адольф Гитлер — предатель?» — таким был заголовок анонимной листовки, которую множество членов Национал-социалистической Немецкой Рабочей партии (NSDAP) печатали и распространяли летом 1921 года. Листовка, целью которой было нейтрализовать Гитлера и его роль в политике, была столь же бескомпромиссной, как любая критика, которую политические левые направляли на него. Она обвиняла его в том, что им управляют «зловещие люди в тени в Берлине». В ней также высказывалось мнение, что он был марионеткой в руках еврейских заговорщиков, которые использовали его для раскола партии и для её ослабления изнутри. Дополнительно она представляла Гитлера мегаломаньяком, который неспособен воспринимать других людей как себе равных и обвиняла его в том, что он возбуждается и сердится каждый раз, когда кто-либо спрашивает о его прошлом. Ему также был навешен ярлык сторонника кайзера Карла, последнего императора Австрии, что было особенно странным обвинением, учитывая свидетельство его продолжительной оппозиции династии Габсбургов. В то же время Германа Эссера, который продолжал быть одним из самых близких сотрудников Гитлера, обвинили в том, что он шпион социал-демократов.
Выпуск антигитлеровской листовки говорил об эскалации борьбы, которая назревала внутри партии в течение месяцев. В её основе было несогласие относительно будущего направления развития NSDAP, а также относительно роли, которую Гитлер мог бы играть в нём. Распространение листовки также отмечало окончание постепенного разлада между Дрекслером и Гитлером о будущей стратегии партии. В то время как Гитлер поддерживал революционный, насильственный путь, Дрекслер защищал правовой, парламентский. Хотя весной Дрекслер поддерживал слияние с другими национал-социалистическими группами в Германии, Австрии и Чехословакии, и он продолжал отстаивать тесное сотрудничество с Социалистической партией Германии (партией, которая однажды оттолкнула Гитлера, когда он желал вступить в неё). По контрасту, Гитлер яростно противился любому такому ходу, твёрдо веря в то, что NSDAP должна идти своим собственным путём.
Борьба между двумя людьми достигла максимума в июле 1921 года, когда за спиной Гитлера Дрекслер добился расположения Отто Дикеля, главы Немецкого Промышленного Объединения (Deutsche Werkgemeinschaft), базировавшейся в Аугсбурге националистической (völkisch) группы, и пригласил его выступить в Мюнхене. Гитлер в это время был в Берлине в продолжительной поездке для сбора средств. (Вопрос о том, покинул ли Гитлер Мюнхен на несколько недель для того, чтобы продемонстрировать, что партия не будет способна функционировать без него, остаётся нерешённым).
Дикель, школьный учитель, родившийся в Гессене, который уже взрослым переселился в Баварию, был автором книги, которая призывала к возрождению стран Запада по отношению к остальному миру. Его аргументация была основана на комбинации национализма, экономического социализма и антисемитизма. Популярный подход Дикеля обеспечил то, что его речь в Мюнхене стала немедленным успехом, в результате чего Дрекслер пригласил его стать постоянным оратором для NSDAP. Дрекслер, между тем, принял приглашение прибыть в Аугсбург 10 июля для обсуждения с Дикелем и вождями базировавшейся в Нюрнберге Немецкой Социалистической партии будущего сотрудничества между NSDAP, Deutsche Werkgemeinschaft и Немецкой Социалистической партией.
Когда Эссер связался с Гитлером в Берлине и рассказал ему, что происходило в Мюнхене и о предстоящей встрече Дрекслера в Аугсбурге, Гитлер поспешил сорвать её. Его появление на митинге превратилось в фиаско. Дикель разобрал программу партии по пунктам и раскритиковал название партии как вводящее в заблуждение и громоздкое, в то время как Гитлер постоянно прерывал его, причём всё это было напрасно, поскольку присутствовавшие члены руководства NSDAP были впечатлены концепцией Дикеля и его качествами вождя и не стали поддерживать Гитлера. Гитлер бросился прочь с митинга — и вышел из партии на следующий день.
Нет полной ясности в том, покинул ли Гитлер партию в уверенности, что для него в NSDAP всё было потеряно, или же это было ничем иным, как умным ходом и рискованным предприятием. Каковы бы ни были его намерения, он триумфально вышел из кризиса, который был вызван его выходом из NSDAP. Без Гитлера партия потеряла своё положение. Дикель просто был не способен заменить его. Кризис выявил, что с момента своего вступления в партию осенью 1919 года Гитлер постепенно стал де-факто её вождём. Теперь, летом 1921 года, наконец, возникла ситуация, которая позволила ему забрать власть на своих собственных условиях.
По следам выхода Гитлера из партии его наставник Дитрих Экарт начал оказывать влияние в его поддержку, что привело к повороту на 180 градусов Дрекслера и других членов его исполнительного комитета, который теперь послал Экарта к Гитлеру убедить Гитлера вернуться в партию. В ответ Гитлер отправил список требований к руководству NSDAP, которые должны были быть выполнены до того, как он вернётся. Он не выбирал слова. Он ожидал, что ему будет дан, как он выразился, «пост 1-го председателя с диктаторскими полномочиями». Другим его условием было то, что штаб партии останется в Мюнхене навсегда и что не будет изменения в наименовании партии или её платформы на следующие шесть лет. Он также требовал, чтобы немедленно были прекращены связи NSDAP с Дикелем.
29 июля Дрекслер представил требования Гитлера и поставил их на голосование на внеочередном митинге партии. Благодаря повороту на 180 градусов в позиции Дрекслера этот день стал триумфом для Гитлера. Из присутствовавших 554 членов все, кроме одного, проголосовали в пользу его заявки. Гитлер был теперь, наконец, новым вождём партии. Дрекслер был сделан почётным пожизненным председателем партии.
Правопреемство от Дрекслера к Гитлеру отмечало более, чем смену караула, и означало более, чем смену политики. Хотя прежде партия отвергла парламентскую демократию, в то же время защищая внутреннюю демократию в себе самой, теперь демократия в NSDAP была мертва. В то время как до сих пор руководство партии (Parteileitung) NSDAP функционировало как исполнительный комитет, в котором председатель партии был первым среди равных, вождь партии теперь стоял над Parteileitung и имел, как требовал Гитлер, диктаторские полномочия. Спустя полтора года после выталкивания из партии её сооснователя Карла Харрера Гитлер смог оттеснить в сторону также и другого основателя партии. Устранением или оттеснением одного за другим тех, кто в партии был старше его или конкурировал за власть с ним, он проявил замечательное умение политической манипуляции в стиле Макиавелли. Впоследствии он ловко добавит много таких соперников к своим сторонникам.