Кристоф Виллибальд Глюк (1714–1787) — уроженец Баварии, учившийся в Чехии и Италии и концертировавший в Англии, Германии и Австрии, — осуществил в своем творчестве некий синтез европейского искусства и создал «новую французскую оперу», построенную на сквозном сюжете и раскрывавшую драматический потенциал музыки, в противовес итальянской «опера серна»[54], господствовавшей тогда на европейских сценах, со сложным мифологическим сюжетом, где речитатив перемежался с виртуозными ариями. В 1774 году он представил в Париже «Ифигению в Авлиде», имевшую большой успех. Однако новая эстетика Глюка не у всех вызвала понимание. Приверженцы итальянской оперы, в том числе Лагарп, Мармонтель и Даламбер, вызвали во французскую столицу Никколо Пиччинни (1728–1800), чтобы тот «показал, как надо» писать оперы.

Внешне оба композитора не выказывали соперничества, однако когда Глюк узнал, что Пиччинни пишет «Роланда» на либретто Кино, над которым работал он сам (в те времена разные композиторы часто использовали одно и то же либретто), он уничтожил всё, что уже сочинил, и взялся за «Армиду» (тоже по либретто Кино). Поначалу его оперу встретили сдержанно, но постепенно ее успех перешел в триумф. «Роланда» Пиччинни публика тоже приняла с восторгом. Наконец композиторы сошлись лоб в лоб: оба написали оперы «Ифигения в Тавриде», используя разные либретто. Премьера оперы Глюка состоялась 18 мая 1779 года — это был величайший успех за всю его карьеру. «Глюкисты» торжествовали. Однако в сентябре его новая (и последняя) опера «Эхо и Нарцисс» с треском провалилась, и композитор навсегда уехал из Парижа в Вену. Но и «Ифигения в Тавриде» Пиччинни, представленная 23 января 1781 года, успеха не имела. Так что музыкальная дуэль окончилась вничью.

(Впрочем, столица Франции не имела репутации вместилища хорошего вкуса: парижская публика с жадностью набрасывалась на всё новое и могла одинаково бурно аплодировать и гению, и посредственности. «Я окружен дураками и тупицами (в области музыки, разумеется), — с досадой писал Моцарт в мае 1778 года, недовольный приемом, который ему оказали. — Во всем мире не сыщешь такого места, как Париж!»)

Глюка, «гражданина Европы», многие авторы уверенно записывают во франкмасоны, хотя документальных подтверждений его принадлежности к братству нет. Зато Пиччинни совершенно точно был «вольным каменщиком». Во время своего творческого спора с Глюком он сосредоточился на музыке, не устраивая никаких «рекламных акций», а вот его оппонент помогал себе пером, не гнушаясь памфлетами против конкурента. С 1784 года звезда Пиччинни закатилась: он проиграл более молодым соперникам Антонио Сальери (1750–1825) и Антонио Саккини (1730–1786), члену ложи Святого Иоанна Шотландского общественного договора.

Нашим современникам имена Глюка, Генделя, даже Гайдна, гремевшие на всю Европу, теперь уже мало что говорят. В основном музыка XVIII века ассоциируется с органными шедеврами И. С. Баха и произведениями самого известного из масонов-музыкантов — Вольфганга Амадея Моцарта (1756–1791).

Разумеется, сначала он стал музыкантом, а потом масоном, однако еще до вступления в братство Моцарт писал для него музыку. Переболев оспой в 11 лет, он посвятил вылечившему его врачу ариетту, написанную на масонский текст, который предоставил ему доктор. Шестнадцатилетний Вольфганг сочинил арию на слова ритуального гимна, а на следующий год — оперу «Та-мос, царь Египта», от замысла которой отказался Глюк. В 1778 году он отправился в Париж с рекомендацией масона Отто фон Геммингена, автора либретто оперы «Семирамида» по трагедии Вольтера. Гемминген был венераблем венской ложи Благотворительности, где Моцарт, наконец, прошел посвящение 14 декабря 1784 года.

«Брат» Моцарт написал множество произведений, звучавших во время различных масонских ритуалов, в том числе ритуала посвящения. Идеалы масонства он воплощал в музыке, сливая голоса разных инструментов в гармонию, торжествующую над диссонансом. «Брат» Гёте был его пламенным поклонником; «брат» Лоренцо да Понте написал либретто трех его опер — «Свадьба Фигаро», «Дон Жуан» и «Так поступают все женщины»; «брат» Гайдн благодаря ему «увидел свет».

Моцарт хотел, чтобы и его жена Констанция могла посещать масонскую ложу вместе с ним, но «адоптивные» ложи существовали только во Франции. Это его желание во многом нашло отражение в «масонской» опере «Волшебная флейта» (Памина проходит там посвящение рука об руку с Тамино), либретто которой написали «братья» Эмануэль Шиканедер (исключенный из ложи за аморальное поведение) и Иоганн Георг Мецлер. Когда опера была представлена на сцене, сказочный сюжет и комический персонаж Папагено (его играл Шиканедер) мало кого ввели в заблуждение: торжество света над мраком ночи, испытания, через которые предстояло пройти героям, прежде чем их ввели в Храм, — всё это было квинтэссенцией масонской философии. Розенкрейцеры даже усмотрели в произведении Моцарта намек на алхимию (герои проходят через четыре стихии — землю, воздух, воду, огонь).

Вскоре после премьеры, 5 декабря 1791 года, «братья» собрались в траурном облачении, чтобы почтить память того, кто «ушел на Вечный Восток». «Великий Зодчий Вселенной вырвал из нашей братской цепи одно из самых дорогих для нас звеньев, — сказал «брат» Генслер в траурной речи. — Еще несколько недель назад он был среди нас и прославлял своей чарующей музыкой открытие этого храма. <…> Артисты умирают, посвятив всю свою жизнь достижению совершенства в своем искусстве. Всеобщее поклонение сопровождает их до могилы. Но хотя народы рыдают, поклонники часто забывают их весьма скоро. Но не мы, их братья! Смерть Моцарта — невосполнимая потеря для искусства. Но воздавая должное его гению, нельзя забывать о благородстве его сердца. Он был усердным членом нашего ордена. Его братская любовь, его цельная натура, его милосердие, радость, выказываемая им, когда один из братьев мог насладиться его добротой и его талантом, — таковы его величайшие достоинства, которые мы восхваляем в этот траурный день. Он был одновременно супругом, отцом, другом своих друзей и братом своих братьев. Имей он состояние, он сделал бы толпу такой счастливой, как он того желал».