Из душа я выбрался в более-менее вменяемом состоянии, но зато обнаружил, что Вика сидит на моем месте и читает. Сердце мое пронзила острая боль — как она посмела, это же мое, это черновик, святая святых, туда нельзя заглядывать никому… Я что, не закрыл файл, не выключил ноут?

— Эй! Ты что делаешь?! — закричал я.

Вика повернулась, и я увидел совершенно бешеные глаза на ее красивом лице.

— А вот у меня тот же вопрос. — Голос ее дрожал от ярости. — Что… ты… делаешь? Пишешь книгу о древнем царе, куда пихаешь все, что узнаешь благодаря мне? Предатель!

— Отойди!! — Голос мой сорвался от страха.

Она может удалить файл, причем окончательно, она может стукнуть своим начальникам, и тогда меня запрут в уютную камеру где-нибудь на Колыме так, что никто не узнает, куда я исчез, ни друзья, ни родственники, никто. Пропал без вести, вот и вся недолга. Колеса режима продолжат крутиться, перемолов мыслящий атом, а русская литература… честно говоря, она ничего не заметит.

— Не трогай! Кого я предал? — Я подскочил к столу и вцепился в ноут, дернул к себе.

Вика, вопреки моим опасениям, не стала его удерживать.

— Меня. Нас. Всех, кто с тобой работал и сейчас работает, естественно, — сказала она, продолжая следить за мной хищными глазами.

Я знал, что она сильна и обучена, справится со мной играючи, но я много тяжелее, выпрыгну в окно, закричу и позову на помощь!

— Нет! Я подписался не использовать ваши материалы напрямую! Не цитировать! Источники не упоминать! Вспомни! Ты лучше меня должна знать, что я подписал! — Хлынувший в кровь адреналин смыл остатки опьянения, в этот момент я мыслил на удивление четко и ясно.

Нет, прыжок в окно не поможет, единственный шанс спасти «Навуходоносора» — убедить ее!

Вика нахмурилась, сморщила носик, но самое главное — она думала, вспоминала.

— Кроме того, это так не работает! Вы накормили меня до отвала! Набили информацией! — продолжил я: сейчас главное не дать ей опомниться, давить и давить, пустить в ход свое умение болтать ерунду. — Мозгу писателя нельзя приказать! Это как половодье на реке! Никакими дамбами не удержишь! И все снесет, если пустить на самотек! Смоет к чертям!

Мне достался недоуменный, но уже более спокойный взгляд.

— Мне надо сбрасывать лишнее, то, что мне не нужно, образы, фразы, сюжетные ходы. — Я тараторил, буквально лупил очередями. — Если от балласта не избавиться, то он будет мешать! Сбивать! Отвлекать! Я дам вам эти проклятые мемуары, и всякий, кто прочитает их, тут же зарыдает от любви к президенту… но мне нужен «Навуходоносор», без него я не смогу! Ничего не смогу! Блин!

Я бухнулся на колени, прижимая ноут к груди, словно младенца, и начал бить поклоны, точно придворный из Вавилона, приглашенный в царский офис.

— Только не стирай его! Не стирай! — восклицал я, сопровождая каждый возглас тяжелым «хлоп» от удара лбом по ковру.

Я старался, и башка уже трещала.

— Ладно, стой. — Вика хмыкнула. — А то соседи снизу позавидуют, решат к нашим играм присоединиться… Ты впрямую действительно ничего не нарушил, такого запрета в ТЗ нет. Только…