Следующий день я начал с подвига — я сам встал в семь утра!

Со стонами, кряхтением и ворчанием, которого хватило бы на целую палату дома престарелых, но сам!

Еще с вечера я написал Ленке, что в ближайшие дни буду без связи, пусть она предупредит родителей, чтоб не волновались. Потом засел за комп и посмотрел, какие в области есть пансионаты, где можно спрятаться надежде отечественной литературе, беременной сразу двумя тайными текстами, рожать которые придется через разные отверстия, гмм…

Вика обещала заехать в десять, но я знал, что сборы в моем исполнении — тяжелейший квест, и оставил себе запас времени.

Как оказалось — не зря, поскольку когда она вошла в прихожую, я все еще выбирал, какие плавки взять — черные или темно-сиреневые, и вообще пребывал в некотором обалдении от того, что у меня их две штуки. Спортивную сумку, лежавшую на диване, я забил почти наполовину, но тут же забыл, что именно туда положил, поэтому время от времени выгружал шмотки обратно, чтобы проверить, взял я, скажем, теплые носки, или просто пока не нашел. Главное — засунул в рюкзак ноут, и к нему флешку с резервной копией «Навуходоносора»!

Эх, учил меня папа в детстве составлять списки, но я его не слушал…

— Это что? — спросила Вика, понаблюдав за моей суетой. — А ну-ка дай я!

Мои попытки сопротивления оказались безжалостно подавлены этой гэбэшной фурией, этой тиранической демоницей и амазонкой-угнетательницей. Вжикнула молния на сумке, и меня буквально пинками выгнали к лифту. Я даже подумал, не завопить ли хрипло «Голуби летят над нашей зоной, голубям нигде преграды нет…», но потом вспомнил, что коварные медведи оттоптали мне не только уши, но и горло, и решил пожалеть соседей.

Ведь они ни в чем не виноваты. Зачем им лишние траты на психиатров и антидепрессанты?

— Куда едем? — обращенный на меня взгляд Вики был остер и прозрачен, как сосулька.

— «Новая Клязьма», — ответил я.

Бассейн — для поплавать, лес с рекой — для погулять и грибы пособирать, барчик — для накатить вечерком, пятиразовое питание со шведским столом — для поддержания сил; все, что нужно душе писателя, измученной нехваткой личной жизни и избытком работы.

Она хмыкнула, и я не смог понять, то ли одобрительно, то ли с сомнением.

В машине я ухитрился заснуть, и продрых все время, что мы торчали в московских пробках. Очнулся уже за городом от того, что ожил мой телефон, и вспомнил, что отключить его я забыл.

Звонила, кстати, все та же девочка-пиарщица, видимо, чтобы снова зазвать меня на мастер-классную дискуссию.

Я коварно выждал, пока она устанет, а затем перевел аппарат в режим полета. Свобода! Никакая сволочь — в широком смысле слова — теперь не сможет достать меня и отвлечь от работы!

Кстати, работа…

— Дай нетбук с материалами, — попросил я.

— Сейчас? — удивилась Вика. — Будешь тут работать?

— А чего?