— На зону поедем? — Я запрыгал на одной ноге, пытаясь втиснуться в джинсы, которые из одеждной подлости таинственным образом уменьшились за последнее время.

— Почему? — удивилась Вика.

— Ну где еще могут содержаться враги Бориса Борисовича? — Я выдохнул, молодецки втянул брюхо и наконец смог застегнуть пуговицу над ширинкой: да, жрать надо поменьше.

— Да где угодно, начиная с Думы, — сказала она. — Сегодня у нас беседа с депутатом. Глава фракции, между прочим. Тридцать лет в политике. И ни разу не сидел, представляешь?

Я гневно запыхтел, но ничего не ответил — знаем мы нашу карманную, прикормленную оппозицию, зубы у которой тупые, вставные, да и показывает она их только по команде из Кремля. Вот бы включить в мемуары разговоры с Подвальным… Хотя нет, что тот может знать о человеке, правящем нашей страной последние двадцать лет? Да ничего.

Мысль эта мне не понравилась, и я поспешно запихал ее в недра подсознания. Отправил в компанию к озарению, что все мои либеральные убеждения основаны не на рациональном знании и разумных выводах, а на глупой вере.

— Готов, — доложил я через пять минут, когда наконец изловил чистые носки.

Они неведомым образом забрались в ящик стола, где я хранил старые зарядки, наушники и прочий электронный хлам.

— Еще один момент, — добавила Вика, и осмотрела меня, будто домашнего любимца, неплохого в принципе, но излишне шкодливого. — Никто из них не должен знать, для чего всё. Мы для них просто журналисты. Понятно?

— Еще как, — отозвался я без особой радости.

О вы, за власть держащиеся, ложь вы громоздите на ложь, и враньем подпираете! Истина для вас — опаснее меча острого, и правды вы бежите, словно лягвии квакающие от огня очищающего!

***

Среди «врагов президента», к моему удивлению, нашлись интересные люди, хотя были и совершеннейшие пустышки.

На разговор с его бывшей женой, с которой они развелись лет десять назад, мы потратили целый день. Но зато от нее я привез домой просто гору материала — не для какой-то конкретной главы, а для всего текста, даже для двух, ведь кто может знать человека лучше супруги.

Сумасшедший историк завалил меня фактами, гипотезами и теориями, из которых следовало, что Борис Борисович — олицетворение инфернального зла, ведущего Россию к непременной погибели. В нем воплотились одновременно Святополк Окаянный, Лжедмитрии Один и Два, царица Софья, император Павел и дедушка Ленин, и что если не сделать что-то прямо сейчас, то всем нам придет Армагеддон, Готтердамерунг, Кали-Юга и Мир-Закрыт-На-Переучет одновременно.

На мой вопрос, почему органы до сих пор не посадили этого типа, Вика только фыркнула.

Известная телеведущая, с чьим отцом нынешний президент работал в конце девяностых, не пожалела яда для Бориса Борисовича. Обрисовала самыми черными красками его коварство, жестокость, подлость и жадность, которые она уже тогда узрела детскими глазами, наивными, но проницательными, а когда я начал задавать вопросы о конкретных примерах, заюлила и принялась рассказывать о каких-то закрытых тусовках для чиновников, куда ее приглашали в качестве массовика-затейника.

Мне даже нашли одного из школьных хулиганов, некогда отнимавших копейки у маленького Бори. Выдернули его из Питера, старого, потрепанного жизнью и алкоголизмом, и он долго не мог понять, что за люди вокруг, чего от него хотят, зачем дергают, а когда разобрался, попытался вытащить что-то из дырявой памяти, но оттуда извлеклось только нелепое бормотание «А мы тогда три топора взяли, хехех… посидели, хех. Только я не помню, хех…»

Развалина, не человек, а ведь старше президента на каких-то пять лет!

— Зачем мне это все? — спросил я, когда мы уселись в машину после встречи с бывшим хулиганом.