Я застыл посреди номера, и сомнения грызли меня, точно стая голодных собак.

Но остаться до завтра? Слух о том, что я тут, неминуемо расползется! Уже ползет! Меня не оставят в покое! Тельцов подослал своих клевретов, чтобы похитить мемуары, Шапоклякович попыталась уничтожить файл вместе с носителем, Пальтишкина отдаст за текст что угодно, начиная с убеждений.

Я бросился собирать вещи, и первым делом схватился за флешку.

Думал сунуть ее, как обычно, в карман рюкзака, но решил, что надо перестраховаться, и запихал в туфлю, под пятку. Клацнул негромко закрытый ноутбук, и я ринулся в ванную, чтобы смести с полочки все, что я успел туда выгрузить.

И в этот момент распахнулась дверь в коридор.

— Вот он, ваш друг, вну… — начала горничная с запасной карточкой в руке, но ее мгновенно отпихнули в сторону.

Первым колыхался Тельцов с выпученными глазами и усами, воинственный, словно кот перед дракой. За ним следовал Шамсутдинов, сердито лупавший глазами, в центре группы захвата двигалась царственная Шапоклякович, а замыкала боевые порядки оскаленная Гулина, похожая на злую ведьму из детского мультика; ну и вокруг нее вился на полусогнутых Злобенко, едва не подвывавший от восторга — как же, большие дяди и тети взяли его с собой, ему доверяют, он крутой!

— Вот он! — провозгласил Тельцов, уткнув в меня обвиняющий перст.

— Кто? — спросил я.

Дурацкие вопросы в такой ситуации бесят сильнее всего.

— Предааатель! Мы ненавидим тебя! — тонко взвыла Гулина, и вскинула руки с растопыренными пальцами, на которых красовались крючковатые критические когти.

Еще минуту назад я трясся от страха, боялся, что меня застукают и поймают, а теперь мне стало по барабану. Худшее случилось, бояться поздно, и хотя удовольствия в этой ситуации мне не получить, но можно хотя бы поиздеваться над этими уродами, чтобы и им жизнь стала не малиной, не клубникой, а вовсе даже кислым недозрелым крыжовником.

Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами!

— Дэн, выйди, — ледяным голосом велела Шапоклякович. — Посторожи снаружи.

— Но я… я могу… — зачморенно заблеял Злобенко. — Алина Леонидовна, ведь я…

— Выйди! — повторила она.

Дэн повесил бородатую голову и вышел, словно изгнанный с урока первоклассник.

— Чем обязан? — спросил я, решив, что буду до последнего играть дурака.

Прорваться силой — не вариант, одного Тельцова или Шамсутдинова я бы не испугался, но их двое, и бородоамбал Злобенко придет на помощь, едва начнется суматоха.

— Отдай нам текст, — сказала Шапоклякович, — чтобы мы уничтожили эту мерзость. Левушка, вы должны…