– Бабушка, мне тут недавно медведь вспомнился. Ты помнишь?
Захария удивлённо взглянула на Июлию.
– Я-то помню, – отозвалась она, – а ты-то как о том можешь помнить? Ты ведь совсем тогда мала была.
– Помню ещё как! – воскликнула Июлия. – В тот день мы с тобой отправились в лес собирать первые весенние травы. Важное событие!
– Да, первые травы хранят огромные силы. Если их не собрать вовремя, силы эти израстут, уйдут в землю…
Захария закрыла глаза и снова увидела, как наяву, поляну, залитую весенним солнцем. Коричневая, усыпанная прошлогодней листвой и хвоей, земля ещё только начинает покрываться яркой, сочной зеленью. И вот она выискивает нужные травы, заговаривает их, нежно гладит тонкие верхушки руками и только потом, дождавшись разрешения, срывает и кладёт в свою плетёную корзинку. Маленькая, несмышлёная Июлия сидит на земле неподалёку и копошится в траве, перебирая в крохотных ручонках мох и мелкие ветки, что-то бубнит неразборчиво себе под нос.
Захария всецело поглощена травами, они для неё сейчас как драгоценности. Без сильных трав она как без рук. Захария не замечает, как девочка, пытаясь догнать яркую бабочку, убегает с поляны в лес. Но звук, который вскоре доносится до Захарии, заставляет её вмиг похолодеть от страха. Столько лет прошло, а она, как сейчас, помнит этот оглушительный рёв…
Глава 10
Захария
– Июлия! – закричала Захария и, бросив на землю корзину с травами, со всех ног побежала туда, откуда слышался рёв зверя.
Огромный медведь поднялся на задние лапы, навис над плачущей девочкой, которая казалась совсем крошечной рядом с ним. Присмотревшись, Захария с ужасом поняла, что перед ней был не самец. Это была разъярённая медведица, которая вывела трёх своих маленьких медвежат из берлоги.
Медведя Захария легко могла заставить остолбенеть с помощью особого наговора, а вот на испуганную медведицу наговор не подействует. Почуяв опасность, медведица будет защищать детёнышей до последней капли крови. Погибнет сама, но не даст их в обиду. Материнский инстинкт у диких зверей развит лучше, чем у некоторых женщин. Захария знала об этом и судорожно думала, что ей предпринять, чтобы спасти девчонку от гибели.
Медведица громко зарычала и уже приготовилась схватить Июлию зубами, но тут Захария закричала, да так пронзительно, что, казалось, весь лес зазвенел от её голоса. Медведица замерла, медвежата испуганно прижались друг к дружке за её спиной. А Захария в несколько прыжков преодолела расстояние, отделявшее её от Июлии, и загородила девочку своим телом.
Медведица со страшным рёвом впилась зубами в плечо старухи, едва не разорвав ей шею. Тёмное платье Захарии тут же насквозь пропиталось кровью. Но она словно не почувствовала боли. Не издав ни единого звука, она вцепилась руками в мощную шею противницы и изо всех сил сдавила её своими худыми, крючковатыми пальцами.
Медведица стала драть когтями спину старухи, но она даже не дёрнулась. Длинная, жёсткая шерсть колола ей лицо, не давала дышать, но Захария сдавливала пальцы всё сильнее. Откуда и взялась в её дряхлом теле такая нечеловеческая силища? Когда медведица, захрипев от удушья, разжала зубы, Захария взглянула в её карие глаза и прокричала:
– Смотри не на меня, а в лес, чуй не кровь, а запах первых трав. Обуздаю твой гнев, твой звериный норов, заворожу взглядом своим, своим голосом, своим наговором. Ступай, медведица, прочь, уводи за собой в лес своих медвежат, а моё дитя мне оставь! Я своей дорогой уйду.
После этого Захария разжала свою хватку и медведица отпрянула от неё, заревела тревожно, развернулась и побежала в чащу, и маленькие медвежата неуклюже устремились за матерью. Захария судорожно вздохнула, обернулась к плачущей Июлии. Девочка всё это время лежала, прижавшись лицом к земле, и всхлипывала. От испуга её сильно трясло. Захария подняла девочку, отряхнула от налипшей хвои её голые ноги, а потом крепко прижала к груди и стала качать из стороны в сторону.
Захария пела до тех пор, пока ребёнок в её объятиях не перестал всхлипывать. Потом она поднялась с земли, взяла спящую девочку на руки и понесла её к избушке. Корзинка с травами осталась лежать на земле. В тот момент Баба Яга думала лишь об Июлии, ей было безразлично, что собранные травы завтра уже потеряют свою силу…
– А я была уверена в том, что ты всё позабыла, – сказала Захария, глядя в улыбающееся, светящееся нежностью и любовью, лицо Июлии, – я для того и усыпила тебя тогда в лесу, чтобы ты проснулась и решила, что всё это был сон.
– А я так и думала долгое время, – ответила Июлия, – а потом увидела на твоём плече шрам от зубов медведицы и поняла, что всё это было наяву, а не во сне. Ты меня тогда ценой своей жизни спасла. Не каждая мать на такое способна…