– Постой, не уходи. Мы что-нибудь придумаем, бабушка, – сказала она.

– Нечего тут придумывать, – ответила Захария и улыбнулась, – я, сказать по правде, попрощаться приходила, провести один из своих последних дней с вами: с тобой, с Сашенькой. И знаешь, это был очень хороший день.

– Бабушка, – всхлипнула Июлия, прижимая плачущего ребёнка к груди, – прошу, не уходи! Останься с нами! Я обязательно что-нибудь придумаю!

Но Захария уже вышла на улицу и прикрыла за собой дверь. Яркий солнечный свет на несколько секунд ослепил её, от него снова защипало глаза, и слёзы тут же покатились по морщинистым щекам старухи. Весь путь до леса Захария плакала, и эти слезы, как живительная влага, приносили ей облегчение.

Подойдя к своей избушке, Захария осмотрелась: всё вокруг было так, как и всегда, но при этом что-то безвозвратно изменилось. Это изменилась она сама. Захария знала, что Июлия этого так просто не оставит. Завтра же она прибежит к ней и будет готова пожертвовать собой ради неё. У Июлии светлая душа, она не успокоится, пока не поможет ей. Захария не могла допустить такой жертвы, поэтому по пути в лесную чащу она приняла твёрдое решение.

В последний раз осмотрев свои владения, она поднялась на высокое крыльцо, вошла в избушку и затопила печь. Взяв Уголька на руки, она поцеловала его в чёрный нос и проговорила:

– Тебе, животинка, я тоже должна сказать, что ты дорог мне, люблю я тебя всей своей никчемной душонкой. Столько лет ты со мною рядом! Ты мой самый верный друг. Как бы мне ни было одиноко и тоскливо, ты каждую ночь сворачивался клубочком у меня под боком. И от твоего живого тепла мне становилось легче. Спасибо тебе за всё!

После этих слов Захария вынесла кота из избы и посадила на крыльцо. Кот зевнул и выгнул дугой худую, облезлую спину.

Плотно притворив за собой дверь, Захария закрыла вьюшку у печи, и дым тут же повалил в избу. Она сняла с себя накидку и аккуратно повесила её на ржавый гвоздь возле двери. Подойдя к столу, она стряхнула с него крошки, поправила взборовлённый половик на полу и подошла к лавке. Аккуратно расстелив на ней чистую простыню, Захария легла на бок и закрыла глаза. Дым быстро заполнял тесную избу, стелился плотным облаком по полу, проникал во все углы и щели. Но Захария не видела этого, она уже крепко спала…

Захария спала.

Поэтому она не могла видеть, как дверь избушки внезапно распахнулась, словно от сильного порыва ветра, и внутрь вошёл чёрный кот. Он мяукнул хриплым голосом, и огонь в печи вспыхнул яркими искрами. Кот подошёл к своей старой хозяйке и запрыгнул на лавку. Но он не стал, как обычно, сворачиваться клубочком у неё под боком. Вместо этого он запрыгнул прямо на неё и стал лизать шершавым языком морщинистые щёки.

Пламя в печи вновь ярко вспыхнуло, угли в раскалённом чреве громко затрещали, и в клубах тёмного дыма появился силуэт женщины. Она была невесомая, прозрачная, наполненная огненным сиянием. Женщина медленно поплыла по воздуху к Захарии, лежащей на лавке, коснулась прозрачной ладонью её седых волос и сказала:

– Ты свободна, дочка. Наконец-то ты свободна.

Наклонившись к спокойному лицу спящей Захарии, женщина поцеловала её, и морщины на лице старухи стали расправляться, разглаживаться. Кожа её стала молодой, гладкой и упругой. Женщина погладила чёрного кота, положившего голову на плечо своей хозяйки, и тот слабо мяукнул в ответ и закрыл глаза навсегда.

– Нам пора уходить, Уголёк, теперь Захария сможет начать всё с начала, ты забрал её проклятье, – проговорила женщина. – Спасибо, что все эти годы следил за ней и помогал ей вместо меня.

После этих слов женщина поплыла в сторону двери. Тело кота осталось неподвижным, но его прозрачный дух тут же спрыгнул на пол и побежал следом за женщиной. Когда они проходили мимо печи, пламя в ней тут же потухло, а дым, наполняющий избушку, рассеялся. Сквозь открытую дверь внутрь постепенно проникал свежий вечерний воздух. Женщина остановилась на пороге, обернулась в последний раз, улыбнулась грустной улыбкой.

– Теперь ты и сама знаешь, Захария, что добро всегда побеждает. Учи этому других, дари им свою любовь и свой свет.

Женщина взяла на руки чёрного кота, и они тут же растаяли в воздухе, смешались с прохладным лесным воздухом и туманом, который тянулся к избушке из лесной чащи…

– Где ты его взяла такого тщедушного? – удивлённо воскликнула Захария.

Она склонилась над ребёнком. Её густые светлые косы свесились к полу. Ребёнок был таким крошечным, что, казалось, мог целиком поместиться на её ладони. Он был слишком слаб и не шевелился, но он был жив, и это уже было похоже на чудо.