– При задержании на станции Щербинин прикончил старшего Миловидова, вот такие новости. Ну, и чекисты взялись за дело. Переворошили все места, хоть сколько-нибудь походившие на бандитские притоны, явочные и конспиративные квартиры. К сожалению, попалась разная мелкота, не имеющая никакого отношения к заговору. Обнаружилось несколько пустых тайников и схронов: содержимое их было перепрятано совсем недавно… Да, в столовой на бывшей Дворянской к вечеру опять произошло ограбление. Грабители, судя по описанию пострадавших, те же, что ворвались в столовую и в прошлый раз. С тем же потертым черным саквояжем.

– Рукавишников это, Григорий Иваныч! – воскликнул я. – Он со своими дружками орудует!

– Верю тебе, Данила. Но где доказательства? Не нашли мы их при обыске, да еще и взбучку схлопотали от Тальского! Схватить бы хоть одного грабителя с поличным, тогда все бы прояснилось.

Я с хмурым видом посмотрел через окно на ночную улицу. Свет в домах еще не зажигали.

– Жаль, что толстяка Миловидова не удалось взять живьем.

– Еще как жаль!.. Между прочим, Щербинин кое-что выудил из его карманов.

Светловский сходил в свою комнату и вернулся с бумажным пакетом.

– Вот, полюбопытствуй! – сказал он, выкладывая вещи на стол. – Два поддельных паспорта, карманные часы, наши деньги, английские купюры, обрывок записки. – Он налил себе чаю и хрустнул сушкой. – На записку пошел обычный бледно-голубой листок из разлинованной ученической тетради. На обрывке сохранились только окончания двух строк: «ит» и «ыг.», больше ничего.

– Хм-м, – хмыкнул я, взяв в руку крохотную бумажку. – Интересная выходит головоломка.

– Несомненно… А средством передачи информации, надо сказать, может служить газета… Я о том, что года два назад в северной столице объявилась шайка грабителей. Нападала на кассиров, когда те несли выручку, грабила магазины, снимала в подворотнях котиковые шубы. Провернут, подлецы, какое-нибудь денежное дело и залягут на дно в другом городе. Мы с ног сбиваемся, а их-то нет. Возвращались же они только тогда, когда их подельник давал в одну из газет объявление примерно такого рода: «Ищу книги М. Иванова, прошу писать до востребования, петроградский почтамт, А.В.Р.» Что означает, все успокоилось, приезжайте… Вот с такими прохиндеями приходилось иметь дело… Так что, завтра… какое завтра? Сегодня с утра у тебя задание, Нечаев: cходить в курортную читальню и просмотреть подшивку местных газет на предмет любопытных объявлений. Вдруг это нам что-нибудь даст?.. На утреннюю летучку можешь не приходить.

– Григорий Иваныч, – сказал я, поставив пустую кружку на стол. – Могу я взять с собой миловидовскую записку?.. Попробую разобраться.

– Бери, может, что получится… Ключ-то от дома на месте после лесных приключений?

– Что удивительно, в кармане! – улыбнулся я, нащупав ключ.

– Право, хоть авантюрный роман пиши!.. Кстати, не просматривал мою писанину?

– Некогда, Григорий Иваныч. Каждый день голова кругом!

– Оно понятно, носимся как угорелые!.. Да-а, досталось тебе, парень, ох досталось!.. Ладно, ступай, поспи немного.

Взяв записку, я оставил дом начальника и, придя к себе, без сил бухнулся на кровать. Всю ночь мне снились поблескивающие болотные окна и желто-зеленые глаза волка-вожака.

Проснулся я около девяти утра. Вспомнил, что наступило 7 сентября. Достав из кармана обрывок записки, присмотрелся к окончаниям двух строк – «ит» и «ыг». Что было написано на листке? Какие слова?.. «Видит», «cидит», «булыг», «дурыг», «мурыг»… Нет, тут будешь век разбираться и не черта не поймешь!

Бросив записку на тумбочку и умывшись, я выпил чаю с бутербродом и оделся в гимнастерку и галифе. Нацепив оружие и закрыв дверь на ключ, постучался к Лидии. При виде меня девушка улыбнулась, в ее больших карих глазах блеснули яркие искорки.

– Данила, как хорошо, что с тобой все в порядке. Слава Богу!