– Ну, кометой этот объект тоже быть не может, – отвечал профессор Белопольский, – Кометный хвост – весьма заметный атрибут, и в то же время, несмотря на большое количество наблюдателей – как профессионалов так и любителей – никто из них не заявлял, что видел комету. Даже самый слабенький «хвост» при таком приближении развернулся бы на половину ночного неба[30].
При этом старший лейтенант подзуживал обоих титулованных спорщиков, подбрасывая им «вводные».
– Во-первых – говорил он, – судя по форме кратера, Аризонский метеорит ударился о Землю почти под прямым углом, преодолев атмосферу за считанные секунды. Раз-два-три – и гол. Тунгусский объект, напротив, вошел в атмосферу под очень острым углом, из-за чего наблюдался в течение нескольких минут, и столько же времени подвергался нагреву из-за трения о воздух, а также аэродинамическим нагрузкам. Во-вторых – это действительно могло быть ядро старой кометы, уже потерявшей все высоколетучие компоненты и по преимуществу состоящее из водяного льда и вмерзших в него космической пыли и обломочного материала. Такая конструкция из-за толстой каменно-пылевой корки некоторое время будет способна неплохо сопротивляться нагреву, а потом одномоментно растает и распадется на отдельные фрагменты-капли, причем вся кинетическая энергия одномоментно перейдет в тепло из-за резкого увеличения лобового сопротивления. Вот вам взрыв в два этапа. И никаких следов на земле, потому что от объекта, собственно, ничего и не осталось, а то, что осталось, вознеслось верст на семьдесят вверх и рассеялось в верхних слоях атмосферы…
– Пожалуй, юноша, – после некоторого размышления сказал тогда профессор Белопольский, – вашу версию можно принять как рабочую гипотезу, объясняющую большинство фактов. Дело за малым. Осталось только найти искомый комето-астероид и рассчитать точное время и место его падения на землю.
Но комето-астероид находиться не желал, как астрономы ни старались, осматривая участки неба, где он должен был находиться, исходя из «догоняющей» гипотезы. А восьмого июля по беспроволочному телеграфу исследователям пришла радиограмма из Ревеля с еще одним возможным сценарием Тунгусского дива, исходящим из предположения адмирала Ларионова.
– Это решительно невозможно! – воскликнул профессор Белопольский, прочитав расшифрованный текст. – Попасть с такой точностью в край атмосферы на пересекающихся орбитах – нет, этого не может быть!
– Напротив, Аристарх Аполлонович, – возразил профессор Иванов, – природа тем и отличается, что регулярно совершает то, что считается невозможным. По крайней мере, эта версия объясняет все наблюдаемые факты… А свои претензии вы можете предъявить Творцу, который кидает в Землю камнями.
– Александр Александрович прав, – поддержал профессора старший лейтенант Семенов, – у нас, военных моряков, такие попадания единичным снарядом в самое уязвимое место вражеского корабля называются «лаки шот». По теории вероятности, они невозможны, однако встречаются довольно часто. Да и что нам стоит поискать в том направлении, тем более что часы поиска, оптимальные для двух гипотез, между собой не совпадают.
То ли рука у старшего лейтенанта была легкая, то ли расстояние до приближающегося космического тела было уже невелико, только на следующую ночь профессор Белопольский почти сразу нашел искомый объект – как раз на том участке неба, где его появление и предсказывала гипотеза адмирала Ларионова. Тусклая точка, почти на пределе видимости, заметная только благодаря необычайным свойствам местной атмосферы. Еще три дня ушло на перепроверку данных и вычисление элементов орбиты, а затем беспроволочный телеграф отстучал следующее сообщение:
«Искомый объект обнаружен. Первое прохождение через верхние слои атмосферы – два часа пополудни по Пулковскому времени двадцать шестого июня. Место прохождения: район воздушного пространства с юга на север над северной частью острова Гренландия. Курс – норд-ост. Высота над поверхностью при максимальном погружении в атмосферу – девяносто пять верст. Начальная скорость при входе в атмосферу – двадцать одна верста в секунду. Точное вычисление аэробаллистической траектории и конечной скорости невозможно, поэтому после прохождения объекта через атмосферу для вычисления элементов новой орбиты потребуются дальнейшие наблюдения. Белопольский. Иванов. Семенов.»
16 июня 1908 года. Вечер. Санкт-Петербург. Зимний дворец. Готическая библиотека.
Присутствуют:
Император Михаил читал расшифрованную радиограмму астрономов и хмурился. Нет, если подходить к делу формально, то поставленная задача была выполнена. Но вместо того чтобы внести в вопрос тунгусского метеорита окончательную ясность, результаты астрономических наблюдений по второму кругу поставили все те же вопросы. Истинным оказалось самое невероятное предположение: чудовищный метеороид должен упасть на Землю, один раз отскочив от ее атмосферы, и при этом его траектория в допустимых пределах пока повторяет прошлый вариант истории. Значит ли это, что пришелец из космоса опять упадет в Тунгусской тайге? Или… возможны варианты?
– Ну, что скажете, Нина Викторовна? – спросил хозяин Земли Русской, – чего нам ждать на этот раз? Удара по Санкт-Петербургу или же по Лондону? На кого господь разгневался больше: на нас или на англичан?
– Вы же знаете, Михаил Александрович, – сказала Антонова, – что просчитать полет в атмосфере на космической скорости беспорядочно вращающегося тела неправильной формы практически невозможно. Но в первом приближении мы эти данные проверили. При траектории, которую на основании своих наблюдений вычислили господа Белопольский и Иванов, данное космическое тело неизбежно потеряет значительную часть своей скорости – она станет немного ниже второй космической…
– «Немного» – это не то слово, – хмыкнул император. – Даже поручик синих кирасир в моем лице понимает, что пара жалких процентов в ту или иную сторону вызовут существенные отклонения в месте падения, и единственное, что понятно – это то, что оно состоится где-то в северном полушарии, ибо именно тут находится точка орбиты с минимальной высотой, именуемой, кажется, перигеем. Ваш этот, как его… забыл фамилию… популяризатор писал, что спутник, опустившийся ниже ста шестидесяти верст, неизбежно упадет на землю в течение пары витков, но нижняя точка орбиты вашего «тунгуса» уже на первом витке находится на девяносто пяти верстах – то есть при повторном проходе через атмосферу его скорость упадет ниже орбитальной. На второй виток ему не вырваться никак…
– Когда случится первое прохождение, – сказала генерал Антонова, – наши астрономы сумеют рассчитать элементы эллиптической орбиты метеороида, период обращения и, следственно, время его входа в атмосферу. Так или иначе, у нас будет где-то еще двое-трое суток для того, чтобы поднять шум, если наш «тунгус» упадет в людной местности, или приготовиться снимать с этого дела политические пенки и прочую сметану в том случае, если его удар не будет угрожать жизням большого количества людей…
– Это тоже верно, – согласился немного успокоившийся Михаил, – так, значит, вы считаете, что паниковать преждевременно?