Книги

Там, где мы есть. Записки вечного еврея

22
18
20
22
24
26
28
30

Третья категория принимает активное участие в официальной еврейской российской жизни. Их мало, но они влиятельные, с ними разговаривает власть, они связаны с международными еврейскими организациями. Они никогда не критикуют власть, умеренно ее поддерживают, но и не выступают особо рьяными апологетами того, что она делает. При любом будущем раскладе им не о чем беспокоиться – даже самому отъявленному гипотетическому антисемиту во власти лучше с ними сотрудничать, не то позору на весь мир не оберешься. Евреи напоказ были всегда нужны любой стране – даже Советскому Союзу и Ирану.

Вопрос в том, насколько долго такое равновесное состояние может продолжаться. Из истории хорошо известно – каков народ, такова и власть. Для России действительна и обратная связь: какова власть – таков и народ. Да, нынешняя власть православно-самодержавная, но она странным образом не антисемитская, во всяком случае, во внешних проявлениях это не наблюдается. Если же в скором или не очень скором будущем у власти окажутся православно-самодержавные антисемиты, что представить себе довольно легко, то первые две категории русских евреев окажутся их заложниками или, в самом лучшем случае, пополнят список эмигрантов. За третью категорию не беспокоюсь – она самая защищенная, с ними договорятся. И это уже не имеет отношения к Америке.

Те, кто живет в России и те, кто далеко от нее, могут видеть ее по-разному. Легко быть смелым в суждениях, если ты вдалеке, и если один глаз у тебя американский. Но другой-то – русский! Наверное, поэтому, несмотря на то, что пути моей родины и мои разошлись навсегда, что-то сдавливает в горле и неумолимо режет в глазах, когда смотришь старый советский фильм «Двадцать дней без войны».

V. В стране прихода

«Я утверждаю, что евреи сделали для цивилизации больше, чем любая другая нация»

Из письма Джона Адамса Томасу Джефферсону

Евреи и Америка

Историческая справка 13. Считается, что первые евреи появились в Америке в 1654 году. Двадцать три человека приехали в Новый Амстердам (старое название Нью-Йорка) из Бразилии. Это были потомки евреев-сефардов, убежавших ранее из Испании и Португалии (изгнания 1492 и 1496 годов) и далее жившие в Оттоманской империи, а затем перебравшиеся в Бразилию. С колонизацией Южной Америки европейцами антисемитизм пришел и туда. Эти сефарды исповедовали ту же иудейскую религию и традиции, что и европейские евреи (ашкенази), но ментально находились ближе к североафриканской или ближневосточной культуре. Они же принесли эту культуру и свою предприимчивость на все восточное побережье: в Нью-Йорк, Род Айленд, Филадельфию, Чарльстон (Южная Каролина), Саванну (Джорджия). К 1700 году еврейское население в тринадцати колониях (будущих штатах) насчитывало уже 200–300 человек. В восемнадцатом веке было издано несколько законов, легализующих права евреев, им было дано право натурализации в 1740 году (тогда – стать гражданами Британской империи). Первый еврей был выдвинут на выборную должность в штате Южная Каролина в 1775 году, однако право быть членами федерального правительства евреи как народ получили в 1788 году. Одним из первых декретов правительства штата Род-Айленд 1781 года провозглашено равенство народов независимо от их религии и национальной принадлежности.

В августе 1790 года президент Джордж Вашингтон посетил Ньюпорт, штат Род-Айленд, где ему вручили письмо от местной еврейской общины:

«…Мы благодарим Господа, что Ангел, приведший наших праотцов через испытания на Землю Обетованную, может провести Вас через все трудности и опасности этой смертной жизни…»

Предполагаю, что это письмо тронуло президента настолько, что он его ответ был расценен позднее как манифест уважения и терпимости по отношению к другим религиям и этносам. Письмо от Джорджа Вашингтона американским евреям гарантировало им такие же свободы и права, что и всем гражданам Америки:

«…Все обладают одинаковой свободой совести и правами гражданина… Правительство Соединенных Штатов, которое не накладывает санкций на конфессии, не одобряет преследований, требует только, чтобы те, кто живет под его протекцией, вели себя как достойные граждане и поддерживали правительство во всех его начинаниях…»

Европейские евреи поверили, что в Америке они могут жить в безопасности. Начало, положенное Дж. Вашингтоном, привело на сегодняшний день к тому, что в Соединенных Штатах проживает почти столько же евреев, как и самом Израиле. К 1880 году в США их насчитывалось около 80 тысяч, а в 1927 году – более четырех миллионов. До 1880-го иммигранты-евреи приезжали в основном из Германии, Австрии, Богемии и других стран Центральной Европы. К девятнадцатому веку евреи-ашкенази были уже доминирующими среди других прибывающих групп. Тем не менее, евреи-сефарды все еще превалировали в американской еврейской культурной и религиозной жизни вплоть до начала двадцатого века, когда более либеральная религиозная интерпретация начала домининировать, в основном, с приездом немецких евреев. В конечном счете, немецкие евреи, с их грамотностью и более выраженной бизнес-ориентацией, стали весьма важной частью всего американского истеблишмента.

В девятнадцатом веке евреи Западной Европы добивались обеспечения равных прав с другими гражданами, хотя непосредственной угрозы их безопасности не было. Иное дело в Восточной Европе – после убийства царя-реформатора Александра II в 1881 году, умеренного в отношении евреев, большая волна антиеврейских погромов прокатилась по всей России. Это была смертельная угроза, и поэтому началась массовая эмиграция, длившаяся около 40 лет. За эти годы почти два с половиной миллиона человек, в основном из России, Украины, Молдавии, Белоруссии, Польши и Австро-Венгрии прошли через приемный пункт Эллис Айленда, ища справедливости и свободы, а главное – безопасности себе и своим детям.

Смотрю на старые фотографии прибывших на Эллис Айлэнд преимущественно еврейских иммигрантов в 1890-х – 1910-х. Люди стараются показать свою радость от прихода в страну, где их не будут преследовать за национальную или религиозную принадлежность, но беспокойство и растерянность перед неизвестным будущим все же видны на их лицах. Длинные очереди ожидающих регистрации и собеседования. Они говорят между собой на идиш и ни слова по-английски. Не особо вежливый клерк через переводчика задает необходимые вопросы и записывает ответы против имени в списках вновь прибывших. Эти люди бежали от погромов, нищеты и антисемитизма.

Менее чем через сто лет следующая волна еврейских иммигрантов 1970-х – 2000-х вновь хлынула в Америку. Опять беспокойство и растерянность новых людей, попавших в непривычные условия и проходящих через чиновничьи процедуры, где все ново и незнакомо. Кроме человеческих чувств, все остальное стало другим в течение прошедшего столетия: Америка, Россия, мир, люди. Информационные технологии возникли из кибернетических фантазий сороковых годов прошлого века и фактически изменили мир. Новые иммигранты сходят по трапу пассажирского авиалайнера через несколько часов полета вместо недель бесконечного плавания на пароходе. Первая волна полуграмотных иммигрантов прибывала в развивающуюся страну, где практически все были заняты на производстве. Последняя же волна прибыла в самую развитую и мощную сверхдержаву с далеко не стабильным рынком работ. Спираль истории возвращалась на новом витке: другие люди того же этноса прибывали в то же, но драматически изменившееся государство. Не было больше ни коллектора на Эллис Айленде, ни неграмотности, ни оставленной позади черты оседлости. Все прилично одеты, имеют хорошие профессии и изучали английский задолго до приезда в Новый Свет. Однако человеческие переживания и опасения остаются теми же: как сложится жизнь в новой стране, будем ли мы в состоянии найти нормальную работу или останемся прозябать в бедности? Мысль, которую гонит прочь от себя каждый из вновь приехавших: буду ли я сожалеть, что бросил свою прошлую жизнь, для одних благополучную, для других не очень, но все равно такую привычную. Америка всегда была привлекательна для евреев отовсюду: несравнимо меньше антисемитизма, равные права и возможности – то, что они с таким отчаянием искали веками.

Мысленно переношусь в начало двадцатого века и представляю, как чувствовали себя люди, бежавшие от погромов и ненависти. Они были портными, ремесленниками, торговцами, в основном религиозными, недостаточно образованными по сегодняшним стандартам, но очень благодарными граждами страны, давшей их детям перспективу достойной жизни. Их внуки и правнуки сегодня в значительной степени являются частью элиты в таких областях интеллектуальной деятельности как экономика и финансы, юриспруденция, медицина.

Насколько чужими в тогдашнем американском обществе были те, первые восточноевропейские евреи, можно судить по публикации в газете «Форум» от 1893 года, описывающей этих пришельцев:

«Века преследования и унижений способствовали развитию в них экстремальных черт характера, как похвальных, так и отрицательных. Эти люди обладают всеми недостатками притесняемых людей, но они также обладают и всеми героическими добродетелями, происходящими от их притеснения. Русский еврей как бы имеет двойной характер – хороший и плохой, способный как на подлости, так на возвышенные добродетели одновременно. Он – подозрительный, неблагодарный и часто вероломный по отношению к друзьям и недругам, – качества, приобретенные в результате вековой тирании и репрессий. С другой стороны, он в значительной мере обладает качествами, которые неизбежно сделают его примечательной фигурой в социальной и политической эволюции страны, гражданином которой он станет. Хорошо зная этих людей, я утверждаю, что они во многих важных аспектах являются нашими самыми желательными иммигрантами» (No.15, р. 172–182).

Мнение неоднозначное, но автор, кажется, имел свои веские аргументы, чтобы его публиковать. Вполне допускаю, что те евреи из 1900-х были подозрительны после всего того, с чем они сталкивались постоянно в России в лице черносотенцев, казаков, а также после разного рода указов, ограничивавших их права. Как и каждый иммигрант, они принесли эти чувства с собой на американскую почву. Мы, поколение их внуков, тоже принесли с собой свои, несколько иные, но в целом похожие чувства. Иные, в основном из-за разницы в эпохах и образовании. Естественно, что образованные люди, обладая кругозором и пониманием природы вещей, способны более органично входить в новое общество уже в первом поколении, что и показала новая волна иммиграции.

В те уже далекие от нас времена начала двадцатого века, американские евреи-выходцы из Германии смотрели на вновь прибывших восточноевропейских евреев несколько свысока и считали их не очень желательными («понаехали» – кажется, так это называется?). Эти настроения понятны: достигнув сравнительно многого за длительное время, ранние иммигранты были высокомерны к начинающим, особенно если это пришельцы из российских или польских провинций, бросивших свой убогий образ жизни в отсталой монархии. Теперь, через сто лет, уже невозможно отделить одних от других – Америка переплавила всех. Удивительно, но большинству евреев-иммигрантов потребовалось лишь одно поколение, чтобы не просто интегрироваться, но и преуспеть, а для многих – и стать частью элиты общества. Чарльз Зильберман задается риторическим вопросом: