Книги

Становление Гитлера. Сотворение нациста

22
18
20
22
24
26
28
30

Получение поддержки консерваторов Баварии и Северной Германии стало бы внушительным вызовом, не в последнюю очередь потому, что истэблишмент Баварии был глубоко расколот в своём отношении к NSDAP. Чтобы завоевать политический истэблишмент Баварии в качестве сотрудничающей стороны, Гитлер, таким образом, станет представлять себя как человека, который из патриотического долга сделает за них ставки. Поскольку преобладающее большинство членов баварского истэблишмента всё еще имело по меньшей мере монархистские симпатии, Гитлеру пришлось всячески стараться, чтобы не казаться противником монархии. Насколько они знали, будущее баварской монархии всё ещё висело в воздухе. Даже хотя Людвиг III умер в конце 1921 года, ожидалось, что его сын, Руппрехт Баварский, в конце концов провозгласит себя королём, когда политические обстоятельства будут подходящими, поскольку с формальной точки зрения Людвиг никогда не отрекался от трона.

Что помогло Гитлеру, так это то, что увеличивающееся число людей в политическом истэблишменте Баварии, включая многих из тех, кто не уступил демократии, ошибочно думали, что они могут использовать вождя NSDAP как пешку в своей собственной игре. Например, граф Гуго фон Лерхенфельд, который сменил Густава фон Кара на посту баварского премьер-министра в сентябре 1921 года, твёрдо поддерживал парламентскую демократию. В действительности, граф Лерхенфельд хотел сформировать коалиционное правительство из Баварской Народной партии (BVP) и Социал-Демократической партии (SPD). Конечная неудача формирования альянса произошла не вследствие непреодолимого несогласия относительно демократии. Скорее, насколько это имело отношение к BVP, это было результатом нежелания SPD принять то положение, что суверенитет должен прежде всего оставаться у Баварии. Когда годом позже правительство Лерхенфельда потерпело крах, было сформировано более консервативное правительство под руководством ещё одного технократа, Ойгена Риттера фон Книллинг. Тем не менее главным занятием правительства Книллинга было возвращение власти обратно в Баварию, не упразднение демократии, и для этого правительство было готово использовать Гитлера, если это потребуется.

Как показал визит в Мюнхен американского дипломата в ноябре 1922 года, баварские политики и технократы тогда полагали, что Гитлер является лишь полезной пешкой в их игре. Капитану Трумэну Смит, помощнику военного атташе посольства США в Берлине, было сказано получить впечатление из первых рук об «этом человеке Г[итлере]» во время его исследовательской поездки в Мюнхен, однако целью баварского политического истэблишмента не было упразднение конституции. Скорее, целью было «пересмотреть Веймарскую конституцию так, чтобы дать [баварскому] государству больше независимости» и таким образом вернуть Германию к того рода федеративной системе, которая существовала перед войной.

Должностные лица, с которыми встречался Трумэн Смит, объясняли, что у баварского истэблишмента по существу очень отличные идеалы и цели от тех, что есть у национал-социалистов, и что поддержка Гитлера была, следовательно, не более, чем средством для достижения цели. Более того, чиновники баварского министерства иностранных дел проинформировали Смита, что хотя национал-социалисты были настроены враждебно к баварскому правительству, некоторые из их целей могут быть перенаправлены к выгоде баварского истэблишмента. Смиту также было сказано, что национал-социалистов можно использовать для отвлечения рабочих от крайне левых, и тем самым обуздать их.

Смиту — во время пребывания в Мюнхене посетившему митинг национал-социалистов, на котором Гитлер выкрикивал среди неистовых возгласов одобрения «Смерть евреям» — было также сказано, что «Гитлер не настолько радикален, каким он представляется по его речам». Один из чиновников баварского министерства иностранных дел, с которым встретился атташе, был того мнения, что «за кулисами [национал-социалисты] являются благоразумными людьми, которые лают громче, чем они кусаются». Макс Эрвин фон Шойбнер-Рихтер, между тем, информировал Смита, что «Гитлер добился секретного соглашения с баварским правительством относительно того, что партия может и не может делать в пределах Баварии».

Как показывает информация, доступная Смиту, уловка Гитлера на некоторое время сработала поразительно хорошо. И всё же перед ним стояли два главных вызова: ему всё ещё нужно было продемонстрировать, что он может разыгрывать членов баварского истэблишмента друг против друга, и таким образом сокрушить их столь же легко, как он смог ввести их в заблуждение и заставил их поверить, что они в действительности играли им. Более того, он должен был иметь дело с важным и могущественным меньшинством лиц в истэблишменте, которых он не смог одурачить и заставить поверить в то, что он их пешка.

Например, баварский министр внутренних дел, Франц Ксавьер Швайер, последовательно видел в Гитлере серьёзную и неконтролируемую опасность. Ещё весной 1922 года Швайер обдумывал вопрос о принятии решительных мер против вождя NSDAP. 17 марта 1922 года Швайер пригласил лидеров BVP, консервативной Партии Центра, либеральной Немецкой Демократической партии, Независимых социал-демократов и социал-демократов на встречу для обсуждения Гитлера. На собрании Швайер на своём швабском наречии жаловался о бандитизме сторонников Гитлера на улицах Мюнхена. Гитлер, говорил он, вёл себя «как хозяин столицы Баварии, в то время как в действительности он был человеком без гражданства». Швайер тогда поделился с собравшимися лидерами партий информацией о том, что он рассматривает вопрос о высылке Гитлера из Баварии. В то время, как Хелен Ханфштэнгль, «немецкая девушка из Нью-Йорка», была готова поддерживать его более вероятно, чем члены местного истеблишмента Мюнхена, шаг Швайера представлял серьёзную угрозу для Гитлера. Он стоял перед крайним риском того, что его политическая карьера рассыплется, как карточный домик.

Глава 12. Первая книга Гитлера

(Лето — осень 1923 г.)

В конце концов Гитлер прослышал о планах министра внутренних дел Франца Ксавьера Швайера выкинуть его из страны. Угроза неминуемого ареста и депортации настолько обеспокоила его, что он несколько дней не возвращался домой в свою комнату на Тирштрассе, скрываясь в квартире своего телохранителя Ульриха Графа. В результате, однако, Гитлер был избавлен от высылки в Австрию вследствие поддержки, которую он получил с неожиданной стороны: от вождя социал-демократов Эрхарда Ауэра. Либеральный политический соперник Гитлера раскритиковал предложение Швайера, доказывая, что высылка из Баварии вождя Национал-социалистической немецкой рабочей партии (NSDAP) было бы недемократичной и что в конечном счёте Гитлер был слишком незначительной фигурой, чтобы представлять опасность. Ироническим образом попытке Гитлера устроить заговор для прихода к власти вскоре будет брошен ещё один спасательный круг, скорее, благодаря трагической недооценке его социал-демократами, чем поддержке «Ячейки порядка», основанной BVP и её союзниками в 1920 году.

Перед лицом неприятностей Гитлер не сдался. Он не опустил голову, а интенсифицировал свои усилия оказаться наверху в ходе углубляющегося политического кризиса. В течение лета и осени 1923 года он выискивал способы отшлифовать своё умение ещё более эффективно, чем прежде. Он оценил текущее положение и пришёл к заключению, что должен радикально изменить свою тактику, так, чтобы он, а не кто-либо ещё, возглавил национальную революцию, когда ситуация созреет. Показательно, что его амбиции и мегаломания настолько возросли к 1923 году, что, едва избежав депортации как политического активиста без гражданства, он, тем не менее, полагал, что это он может и должен возглавить национальное и националистическое революционное движение. Также показательно, что к тому времени его политические таланты достаточно развились, чтобы обеспечить ему возможность самокритично оценить, что пошло не так и привело его на грань депортации, и таким образом извлечь урок из своих оперативных и тактических ошибок.

Одним источником вдохновения в том, как двигаться вперёд, была статья, появившаяся в вышедшем 1-го сентября издании Heimatland, газеты народной милиции (Einwohnerwehren) Мюнхена. Статья побуждала её читателей вдохновляться не только примером Италии, но также и Турции, в том, как устроить успешный националистический переворот. Написанная Гансом Тробст, офицером в возрасте тридцати одного года, который провёл предыдущие двенадцать лет на воинской службе — сначала в регулярной армии, затем в Добровольческом корпусе (Freikorps) и совсем недавно в кемалистских силах во время турецкой войны за независимость — она извлекала уроки для Германии из ответа Турции на Севрский договор. Турция, как и Германия, была на проигравшей стороне в Первой мировой войне и летом 1919 года была принуждена подписать договор в Севре, в пригороде Парижа, который был столь же карательным, как и тот, что вынуждена была подписать Германия примерно в то же время в Версале. Но, в отличие от правительства Германии, турецкое кемалистское руководство впоследствии отказалось выполнять договор.

Как доказывали издатели Heimatland в своём редакционном одобрительном комментарии к статье Тробста, Германии следует взять пример из кемалистского ответа на соглашение после Первой мировой войны: «Судьба Турции поразительно подобна нашей собственной; у Турции мы можем научиться, как мы могли бы улучшить дела. Если мы хотим стать свободными, то у нас нет иного выбора, кроме как так или иначе подражать примеру Турции». Тробст вернулся в Германию в начале предыдущего месяца. Вместо того, чтобы отправиться обратно домой в свой родной Веймар в центральной Германии, он направился в Мюнхен побыть некоторое время со своим братом. В столице Баварии он встретился с генералом Эрихом Людендорфом, который тогда координировал деятельность многих ультранационалистов в городе. С Людендорфом он придумал написать серию из шести статей для Heimatland, которые преподадут турецкие уроки для Германии.

Идеи, высказанные в статье от 1 сентября, явно перекликались с идеями, которые Гитлер сам выразил в речи в ноябре 1922 года, когда он говорил о примерах, что показали для Германии и Ататюрк, и Муссолини. Когда Гитлер прочитал статью, он страстно захотел встретиться с Тробстом. Так что Фриц Лаубок, секретарь Гитлера и сын основателя первого отделения NSDAP за пределами Мюнхена, написал Тробсту 7 сентября 1923 года следующие слова: «Однажды мы тоже должны будем сделать то, что испытали Вы в Турции, чтобы стать свободными», и что Гитлер хотел встретиться с Тробстом на следующей неделе на час в офисе Völkischer Beobachter на Шеллингштрассе.

Гитлер не желал иметь лишь общую беседу с Тробстом; он надеялся получить детальные и работоспособные идеи о том, как произвести успешный переворот, что объясняет, почему он хотел, чтобы на встрече присутствовали вожди SA (Sturmabteilung, «штурмовые отряды»). Лаубок подчеркнул в письме к Тробсту, насколько важным полагал Гитлер беседовать напрямую с участником «событий в Турции». К огромному разочарованию Тробста, предполагаемое собрание в конце концов не произошло, поскольку Тробст уже покинул Мюнхен и отправился на север Германии к тому времени, когда Лаубок отправил письмо.

* * *

Даже хотя встреча Тробста и Гитлера не осуществилась, статьи Тробста имеют чрезвычайно большое значение. Они не только выявляют некоторые источники вдохновения Гитлера в течение осени 1923 года, когда он пытался понять, как лучше всего привести себя к власти. Они также чрезвычайно важны в пролитии света на происхождение Холокоста, поскольку одна из статей Тробста, опубликованная 15 октября 1923 года, предоставляла уроки для «национального очищения» Германии по примеру Турции, основываясь на геноциде армян в 1915 году:

Рука об руку с основанием объединённого фронта должно идти очищение нации. В этом отношении обстоятельства в Малой Азии были такими же, каковы они здесь. Кровососами и паразитами на теле турецкой нации были греки и армяне. Их следовало истребить и обезвредить; в противном случае вся борьба за свободу была бы подвергнута опасности. Мягкие меры, которые всегда показывала история, в таких случаях не будут эффективны. И соображения о так называемых «общепринятых» или «благопристойных» элементах, или каковы бы ни были эти ключевые слова, были бы принципиально неверными, потому что результатом был бы компромисс, а компромисс это начало конца. […] Почти все из тех с чуждым происхождением [Fremdstammige] в районе сражений должны были умереть; их число никак не менее 500 000. […] Турки обеспечили доказательство, что очищение нации от чуждых ей элементов в огромном масштабе возможно. Это не была бы [настоящая] нация, если бы она не была способна иметь дело с временными экономическими трудностями, происходящими от этого массового изгнания!

Странно то, что хотя в этой статье Тробст изложил план того, как Германия могла бы избавиться от своих собственных «кровососов и паразитов» — что каждый понял бы как ссылку на евреев Германии — Гитлер публично не рассматривал его слегка закамуфлированное предположение, что евреи Германии должны встретить ту же судьбу, что и армяне во время Первой мировой войны.

В действительности единственный известный раз, когда Гитлер прежде упомянул армян — во время разговора с одним из своих финансовых спонсоров, Эдуардом Аугустом Шаррером, в конце декабря 1922 года — он вовсе не пророчил, что евреи встретят судьбу армян, хотя упоминание это произошло в контексте угрозы, которую он сделал в отношении евреев. Напротив, Гитлер сравнил судьбу Германии с судьбой армян, доказывая, что евреи всё больше и больше берут в свои руки контроль над Германией. По словам Гитлера, Германия разделит судьбу армян и станет увядающей беззащитной нацией, если только немцы не защитят себя от евреев:

Еврейский вопрос требуется решить в стиле Фридриха Великого, который использовал евреев там, где он мог получить выгоду от них, и удаляя их оттуда, где они могли бы быть вредными. […] Должно быть решение еврейского вопроса. Это будет лучше всего для обеих сторон, если это будет решение, обусловленное благоразумием. При отсутствии этого будет только две альтернативы: либо немецкий народ станет напоминать таких людей, как армяне или левантийцы; или же будет кровавый конфликт.

Только в 1939 году, в преддверии Второй мировой войны, когда Гитлер пытался разгадать, как очистить от людей территорию на Востоке, которую он намеревался завоевать, он подхватит предложение Тробста в 1923 году относительно армян. 22 августа 1939 года, когда руководители вооружённых сил, общим числом приблизительно пятьдесят генералов и других высокопоставленных офицеров, будут собраны в его альпийском убежище, чтобы быть проинформированными о неминуемых военных планах Гитлера, он обратится к судьбе армян во время Первой мировой войны: