Лёгкая непринуждённость в его голосе Рэми не обманула: эти повадки она знала. «Ага! – торжествующе подумала она. – Нарочно делает вид, будто ему не слишком и надо!»

Она была весьма довольна тем, что разгадала этот хитрый манёвр, и в столь же непринуждённой манере ответила, расчёсывая волосы:

– Не стоит, у тебя и без того полно дел. Мы прекрасно справимся и сами.

– Как скажешь, – легко согласился он, и Рэми даже почувствовала острый приступ разочарования: как, и всё?

Он благополучно устроился спать. Она недовольно и недоумённо поморгала: ей-то казалось, что впереди долгая и сложная битва, и лёгкость неожиданно одержанной победы её обескуражила.

Она продолжила расчёсывать волосы, недоумённо хмурясь. Когда уже собралась было тоже ложиться, он вдруг сел на кровати и смущённо спросил:

– А можно, я всё-таки поеду?

Он выглядел настолько безобидно, подавленно и жалобно, что у неё выскочили из головы все разумные возражения и аргументы.

А потом до неё дошло, и она гневно возмутилась:

– Ты снова делаешь это! – и даже ткнула в него пальцем, обличая.

Он несколько опешил и переспросил:

– Что именно? – пытаясь припомнить, когда это он досаждал ей чем-то подобным.

– Разыгрываешь из себя брошенного котёнка! – недовольно фыркнула она, устраиваясь на своей половине кровати и торжествуя, что снова его раскусила.

Он несколько раз удивлённо моргнул, потом, неожиданно, покраснел, откинулся на подушку и промолчал.

Недолго поторжествовав внутри себя, Рэми обнаружила странное отсутствие ответа и повернулась в его сторону. Света одной свечи явно не хватало, чтобы видеть всё ясно, но всё же она заметила и покрасневшие щёки, и зажмуренные глаза, и нервно стиснутые пальцы.

Иными словами, он выглядел как человек, которому слишком стыдно, чтобы продолжать разговор.

Похлопав в недоумении ресницами, Рэми вдруг и сама покраснела, осознав, что всякие жалобные взгляды Эртан обычно использовал только в шутку, только откровенно рисуясь и только в рамках флирта, и, очевидно, сейчас была совсем не та ситуация.

С глубоким удивлением она обнаружила, что, несмотря на привычку кривляться, Эртан по жизни отличается сдержанной негромкой властностью – она вообще не слыхала, чтобы он у кого-нибудь чего-нибудь просил, тем паче столь странно спрашивал разрешения: можно, мол, я поеду?

Ещё через несколько секунд до неё дошло, что, кажется, это и без того оказалось серьёзным испытанием для его гордости – продолжить навязываться, когда она уже отказала. Но, видимо, что-то всё-таки заставило его…

Сердце Рэми забилось быстро-быстро, когда до неё дошло, с чего бы ему…