– Ты?!
Ещё раз, будто не веря, глянул на имя, тряхнул кудрями:
– Иди за мной. Эй, Сашок, проследи тут…
Нырнул, маня за собой, в боковую дверь, узкой витой лесенкой поднялся в башенку, ввёл в роскошно обставленную светлицу, притворил двери, спросил:
– Ты здесь какими судьбами?
– Да вот, домой спешу, – чуха вдохнула знакомый запах подружкиных духов, чуть уловимо витавший в светлице. – Мне Петулию надо увидеть, пока она ещё не стала чиной и не уехала.
– Уже стала. И уже уехала. А что у тебя к ней? Да ты садись! Есть-пить будешь? Извини, я сразу не сообразил спросить. Ты так неожиданно…
– Я тоже… не ожидала.
Оба помолчали, остро чувствуя неловкость, потом заговорили почти разом:
– Так что за беда-то у тебя? Я по старой памяти…
– Раз так, ты меня просто отметь днём позже, я попробую её догнать, поговорить…
– Подожди! Я так давно тебя не видел. И потом, я кое-что обещал тебе тогда… и не сделал. Я… Конечно, я тебе помогу! Какой разговор! Но не уезжай так сразу.
Стар отворил малый погребец, достал плетёную коробушку, полную знаменитых сахарных пряников тётки Тумы, аккуратную – в четверть ведра – бочечку крепкого медового кваса, наполнил два кубка. Яромира, всё ещё не опомнившись от нежданного открытия, следила за его уверенными движениями. Карательный сотник. Без тени пощады. Дружелюбный и надёжный Стар… В голове вихрем носились мысли о том, что вот он, её противник, и что он же, в самом деле, когда-то обещал жениться на ней. Что она с ним так страшно билась, а теперь они будут почти рядом. Что он не признаёт в ней недобитого им ученика, а Лар, может, пошлёт её как раз в эту сотню. Странно, что они вот так неожиданно свиделись, жаль, что Петулию с Дэлом она не застала…
– Ты знаешь, я очень рад, что мы встретились. Правда! А что касается венценосной чины… Видишь ли, тебе сейчас лучше не попадаться ей на глаза.
– Почему? И вообще, откуда ты можешь знать, что мне лучше? Гонец меня меньше часа назад обогнал. Значит, ещё не поздно. Я успею. Ты подпишешь?
– Дело не в этом! Она уехала давно, гонца не дожидаясь. Он так, дворы оповещает. Я, понимаешь, точно знаю, что она тебя к себе не допустит, а допустит…
Стар, не договорив, покачал головой. Высунулся в окно, окликнул дворового, велел подать на стол. К чухе он повернулся с улыбкой: "Слушай, вот я сегодня запарился…", – но, наткнувшись на её ждущий взгляд, посерьёзнел и продолжил:
– Она ещё в день свадьбы пыталась тебя извести, но ей, наверное, какой-нибудь из твоих оберегов помешал…
– То есть как это извести? За что?
Чуха теряла терпение. Что за недомолвки? Разумеется, она за Петулией уже не погонится. Потому что Стару явно ведомо, что означают и отнятые наряды, и та странная грамотка. Сейчас и расскажет. А там Лар поможет попасть в державный терем… Стар неторопливо напился, отставил потный кубок, взял пряник, но зачем-то принялся его крошить, следя за осыпающимися на стол крошками.