Для него это занятие было священным ритуалом, который он выполнял с большой точностью, даже с элегантностью… Как-то раз, не глядя на меня, он начал приглушенный монолог.
– Убить зайца, убить оленя, убить даже медведя просто. Ты целишься и стреляешь. Но человек – вот животное, убить которое труднее всего. Когда целишься в человека, твое сердце трепещет, а разум пытается вмешаться. Человека убить сложнее всего. Если это возможно, всегда нужно прикоснуться стволом к телу, чтобы убедиться, что он мертв. Убить человека сложнее всего. Если он останется жив, он вернется, чтобы убить тебя.
Решение, которое Марандзано принял в то время, оказало существеннейшее влияние на исход войны.
Противоборствующие стороны были равны в одном отношении: каждая знала другую очень хорошо. Мафиози из обоих лагерей легко узнавали своих врагов. Произошел ряд инцидентов, в ходе которых члены одной группировки замечали соперника из автомобиля или просто на улице и начинали преследовать его. Неоднократно разведчики видели, как руководители одной или другой стороны входят в здание, – и, в соответствии с планом Марандзано, были организованы тщательно продуманные засады на этих людей на случай их появления.
Кастелламмарцы нашли изящное решение этой проблемы, заодно снимавшее вопрос нехватки человеческих ресурсов. Марандзано принял в ряды семьи Скиро некоторое количество новых мафиози и привлек к работе нескольких стрелков, чьим полем деятельности Нью-Йорк не являлся. Большинство этих людей родились и выросли в Кастелламмаре-дель-Гольфо, хотя угроза со стороны Массериа была слишком реальна, чтобы и далее строго придерживаться данного формального требования. Одним из тех, кто был принят в семью Скиро на этой волне, оказался Валаки, неаполитанец. Лучшие из новобранцев уже были опытными убийцами – и они стали еще более опасными из-за своей полной анонимности. Среди них был молодой гангстер из Бентон-Харбор, штат Мичиган («непревзойденный снайпер», как назвал его Валаки), который покинул свой дом после того, как несколько его родственников пали жертвами войн контрабандистов. Его звали Себастьяно Доминго. Бруклинским мафиози, с их любовью к прозвищам, он был известен как «Истребитель из Чикаго».
Истребителю было только двадцать два года, когда он приехал в Нью-Йорк, но он уже многое пережил. Его невестка Мэри была «изуродована почти до неузнаваемости» в 1927 году в результате взрыва бомбы в машине по пути домой. Его брат Тони был убит двумя годами позже девятью выстрелами, когда обедал в кафе, а затем его тело было практически разорвано пополам выстрелом из дробовика, приставленного к его спине. Сам Истребитель, заметил Валаки, «выглядел как мальчик из колледжа», но любой вид оружия в его руках сеял смерть. Как вспоминал Джо Бонанно, он был «самым быстрым на подъем и лучшим стрелком среди нас. Он мог стрелять с любого угла и в любом направлении. Его специальностью был пулемет. С ним в руках он был виртуозом».
Для Марандзано Истребитель из Чикаго был воплощением мечты: смертоносный, надежный, преданный кастелламмарец, а самое главное – не известный никому на стороне Массериа. Ему было известно, что Доминго может проникнуть незамеченным в любую часть города и подобраться к любому из людей Босса Джо настолько близко, чтобы убить их до того, как они осознают, что за опасность им грозит. По убеждению Марандзано, одна потенциальная цель была важнее всех остальных, вместе взятых. Он собирался использовать Истребителя для того, чтобы лишить Массериа его «мозгового центра». Он отправит нового стрелка убить самого Морелло.
«Марандзано говорил, что если мы надеемся выиграть войну, то должны добраться до Морелло до того, как старый лис сменит распорядок дня, – вспоминал Джо Бонанно. – Когда Морелло уйдет на дно, по словам Марандзано, старик сможет вечно сидеть на хлебе, сыре и луке». Тогда у них не будет никакой надежды найти его.
Морелло так и не изменил свою диету. 15 августа 1930 года, в 15:45, через два с половиной месяца после того как прозвучали первые выстрелы войны Кастелламмаре, двое убийц подъехали к конторе, которую он держал в сердце итальянского Гарлема. Она располагалась на втором этаже четырехэтажного здания из коричневого камня по адресу 116-я Ист-стрит, дом 352, всего в нескольких домах от старой штаб-квартиры «Кооператива Игнаца Флорио». Одним из кастелламмарцев был Себастиано Доминго, другой остался неопознанным. Они были вооружены револьверами 32-го и 38-го калибров.
Марандзано правильно выбрал время. Морелло стал слишком уверен в себе, удовлетворенный тем опустошением, которое он произвел в стане врага, и убежденный, что неприятель отступил. В здании не было ни сторожей, ни телохранителей. Убийцы поднялись по лестнице и добрались до рабочего кабинета, оставшись незамеченными.
Истребитель застал в комнате троих мужчин за работой. Двое из них, Морелло и Гаспаре Полляро, были главными членами группировки Массериа. Третьим был племянник Полляро, Джозеф Перранио, двадцатишестилетний парень, осужденный за воровство. По словам Полляро, который прожил ровно столько, чтобы успеть рассказать полицейскому о том, что́ произошло, трое мужчин обсуждали строительные контракты, когда услышали стук. Никто не заподозрил опасности, и у них не было возможности отреагировать на вторжение. Когда Морелло, всегда такой осторожный, приоткрыл дверь, убийцы ворвались внутрь и тут же открыли огонь. Обнаружив в кабинете больше людей, чем они ожидали, атакующие постарались произвести как можно больше выстрелов. Их волнение сказалось на меткости. Как минимум четыре пули не попали в цель, в то время как Морелло и его коллеги отчаянно пытались увернуться от обрушившегося на них свинцового града.
Перранио, наименее очевидная цель (и, возможно, самая дальняя от двери), получил две пули и скрючился, но был только ранен. Шатаясь, он дошел до окна и выпрыгнул или, вернее, вывалился с высоты двадцати футов или около того во двор позади здания. Падение довершило то, что начали выстрелы. Его дядя тоже был ранен. Морелло, как поведал Истребитель Джо Валаки, «оказался стойким. Он продолжал бегать по кабинету, и нам пришлось выстрелить еще пару раз или больше, прежде чем он упал».
Прошло несколько секунд, которые казались минутами. Стрельба прекратилась. Было сделано по меньшей мере десять, а то и пятнадцать выстрелов. В тяжелом августовском воздухе витал едкий запах порохового дыма.
Полляро свалился рядом со столом, смертельно раненный в грудь. Переломанное тело его племянника лежало во дворе. Джузеппе Морелло прожил еще какое-то время и успел доковылять, шатаясь, до соседней пыльной комнаты. Он пытался добраться до окна, но рухнул наземь, не дойдя до него.
Первый босс боссов Америки лежал на спине, голова была обращена к северу, ноги раскинуты. Мягкая серая фетровая шляпа с продольной вмятиной все еще была на нем. Изо рта и из носа текла кровь. Пулевые отверстия зияли в его щеке и челюсти, левом плече, правой стороне туловища, правом бедре, ляжке и икре. Два выстрела пробили легкие, один из них пропорол аорту. Еще один разорвал кишечник. Четвертый выстрел искромсал яремную вену и отворил сонную артерию. Обильное кровотечение вспучило кожу вокруг шеи, и в грудную клетку вылилась кварта[101] крови. После ранения он прожил полминуты и за это время истек кровью.
Эпилог
Босс Джо, как сказал Бонанно, «потерял своего лучшего человека, мозг своей команды». Со смертью Клешни его перспективы резко изменились к худшему. Пока Морелло был жив, Массериа определял ход войны Кастелламмаре – и выигрывал ее. Теперь же инициативу перехватили Марандзано и его люди. Босса боссов, лишенного опыта и хитрости Морелло, быстро спустили с небес на землю.
Мафиози во всем городе ощутили на себе, что баланс сил начал меняться. Перебежчики стали переходить на сторону кастелламмарцев. Сначала это были люди из семьи Манфреди Минео, затем – из семьи Реины в Бронксе, которая к концу 1930 года начала тайно сотрудничать с Марандзано. Сам Минео тоже осознал, что все изменилось, и когда Босс Джо попросил его сменить Морелло на посту советника и стратега, первым делом он попытался убедить Массериа скрыться. Это оказалось необходимой мерой предосторожности, но также и унизительным признанием своей слабости и серьезным ударом по авторитету босса. Говорят, что после того как Морелло не стало, силы обеих сторон сравнялись.
Минео определенно не хватало коварства и остроты ума его предшественника. Прежняя стратегия Массериа была гибкой и убийственной. Следуя советам Клешни, Босс Джо нанес удар по руководству кастелламмарцев в Нью-Йорке, Детройте и Чикаго, а также подорвал финансовые возможности врага, необходимые для победы. Политика Минео, напротив, сводилась к одной недвусмысленной идее: найти Марандзано и убить его до того, как он убьет Массериа. В качестве стратегии это имело смысл, поскольку вождь Кастелламмаре явно был олицетворением надежд повстанцев на победу. Однако в качестве достижимой цели это было менее реалистично. Силы врага были лучше расположены и лучше организованы, чем у «мистера Джо». Если залогом победы в войне было обнаружение босса противника, то у Марандзано были все шансы.
Не кто иной, как Джо Валаки обеспечил следующий прорыв кастелламмарцев, и произошло это благодаря «системе обнаружения» Марандзано. Было 5 ноября 1930 года. «Мне велели, – вспоминал Валаки…