…снять ту квартиру на Пелхэм-Паркуэй [в Бронксе], потому что они узнали, что это адрес одного из парней Массериа. Его имя было не выговорить – [Стив] Ферриньо. Они хотели, чтобы квартиру снял я, потому что те, другие парни не знали меня… В то время мне просто “сделали предложение”, то есть я был готов стать участником, но еще не был им.
И вот живем мы в этой квартире месяц, а Ферриньо все нет. Я начинаю задаваться вопросом, где же он, черт его дери, но мне объясняют, что это всего лишь один из адресов и надо подождать…
Несколько дней спустя я был на выезде с Истребителем, и он оставил меня на углу Пелхэм-Паркуэй перед доходным домом. Он уехал, а передо мной остановилась еще одна машина. У всех нас были фотографии Массериа, чтобы мы могли узнать его, если вдруг увидим. И вот, к моему удивлению, я вижу, как Массериа выходит из машины. Я его сразу узнал. Этот Ферриньо был с ним, и вот они смотрят на меня с подозрением. Понимаете, это был еврейский квартал, а они видели, что я не еврей».
Выполняя приказ, Валаки вошел в здание с Массериа и Ферриньо и даже проехался с ними в лифте. Затем он побежал предупредить своих коллег. Стрелки Марандзано, нервничая, наблюдали, как во второй половине дня на Пелхэм-Паркуэй прибывали все новые и новые люди Босса Джо – всего не менее двадцати.
Встреча продолжалась всю ночь и бо́льшую часть следующего дня. Только в полдень головорезы Массериа начали парами покидать здание. Наблюдая за ними, кастелламмарцы не стреляли, вглядываясь в лица и ища среди них босса. К их досаде, среди выходивших Массериа не оказалось – как узнали позже, он задержался, чтобы быть последним, кто выйдет на улицу. Однако Валаки и его друзья разглядели Манфреди Минео и Стива Ферриньо, и обрезы взяли их на прицел из-за жалюзи. По словам Джо Бонанно, «Марандзано уже решил, что если Массериа ускользнет, то снайперы уложат хотя бы Ферриньо и Минео. И снайперы сделали свое дело».
Итак, Минео тоже был мертв, и его убийство, как полагал Бонанно, лишило Массериа последнего шанса на победу. В каком-то смысле это была фантазия. Даже теперь, когда Босс Джо уже не блистал на поле боя, он все еще контролировал больше людей и располагал бо́льшими деньгами, чем его враги. Впрочем, в остальном Бонанно был прав. «Войны» Мафии не похожи на конфликты между народами. Участники здесь более слабы и хуже мотивированы, менее привержены делу. Прежде всего, весьма немногие готовы поставить достижение долгосрочных целей выше личной безопасности и собственной сиюминутной прибыли. Война тянулась уже полгода и мешала нормальному бизнесу; громилы, стаями шнырявшие по городу и охотившиеся друг на друга, не могли терроризировать незадачливых владельцев магазинов или вымогать деньги на регулярной основе. Мафиозные семьи Нью-Йорка теряли тысячи долларов, и большинство участников истосковалось по миру.
Разумеется, говорить такие вещи в открытую было опасно, но один человек из окружения Босса Джо признал правду. Лаки Лючано, который после смерти Минео стал самым влиятельным из уцелевщих помощников Массериа, имел мало общего с ветеранами Мафии, такими как Морелло или Минео. Невысокий, худощавый мужчина тридцати трех лет с рябым лицом землистого цвета, покрытым шрамами, Лючано приехал в Соединенные Штаты из сицилийского городка Леркара-Фридди, когда ему было девять, и говорил по-английски лучше, чем по-итальянски. Он был практичен и беспощаден, но являлся скорее бизнесменом, чем человеком действия, и когда речь заходила о досадных вопросах разделения денег и власти с несицилийцами, был далек от традиционализма. Кроме того, внутренняя борьба Мафии интересовала его гораздо меньше, чем рост прибыли.
Лючано, возможно, более ясно, чем прочие лейтенанты Массериа, понимал, что бороться за заведомо проигрышное дело смысла нет. Марандзано тоже осознал это. В начале 1931 года кастелламмарец выступил с предложением.
Эту историю поведал опять-таки не кто иной, как Бонанно. Он сказал, что Марандзано «позволил распространить через различных посредников известие о том, что он не будет мстить сторонникам или солдатам Массериа, если Массериа будет устранен. Другими словами, Марандзано дал понять другой стороне, что самый быстрый способ положить конец войне и спасти свои жизни – самим позаботиться о Массериа». Это предложение возымело желаемое действие: Лючано тайно устроил визит к Марандзано.
Встреча проходила в частном доме в Бруклине, на территории кастелламмарцев. На ней, как обычно, присутствовал Бонанно. Он вспоминал, что…
…между Марандзано и Лючано произошел один из тех классических сицилийских диалогов, в которых каждое слово подразумевало множество значений и ничего не говорилось прямо.
– Вы знаете, зачем вы здесь? – спросил Марандзано.
– Да.
– Тогда мне не нужно говорить вам, что делать.
– Нет.
– Сколько времени вам понадобится, чтобы сделать то, что нужно?
– Неделя или две.
– Хорошо, – сказал Марандзано. – С нетерпением жду мирной Пасхи.
Желание Марандзано исполнилось не в полной мере. Пасха в том году выпала на 5 апреля, а 5 апреля Массериа был еще жив. Тем не менее, как выразился Бонанно, «в этой жизни у Босса Джо осталось ограниченное количество приемов пищи». Последний из них произошел менее чем через две недели спустя, 15 апреля, в среду. Это был обед в «Нуова Вилла Тамара», итальянском ресторане на Кони-Айленде, выбранном для него Лючано.
Согласно нью-йоркской легенде, убийство босса боссов было обставлено всей атрибутикой, приличествовавшей академическому мафиозному убийству. Вначале Лючано угостил Массериа обедом и вином, и тот «набил брюхо закусками, спагетти с соусом из красных моллюсков, лобстером Фра Диаволо[102] [и] квартой кьянти». Затем эти двое сели за карточный стол. Он сыграли несколько раздач, а потом Лючано, извинившись, отлучился. Как только он оказался на безопасном расстоянии, гласит история, в ресторан вошли трое убийц, которых доставил на место Чиро Терранова. Массериа едва успел заметить их присутствие. Он скончался прямо за столом с шестью пулями в теле и «тузом пик, зажатым в унизанной драгоценностями пятерне».