– Надин, – воодушевлённо делюсь с сестрой мыслями, – на самом деле прогресс есть. Кроме того, сами Павел и Ева навевают умиротворение. Их разговоры спокойны, голоса убаюкивают и укачивают, словно они мне рассказывают не премудрости профессии, а читают на ночь колыбельные. Я учусь не просто вспоминать нашу с Кириллом жизнь, а слушать её. Как ароматы. Слушать, как самую вот эту лучшую песню, эхо которой теперь отражается от каждого нового воспоминания о днях, проведённых вместе. Слушаю их, и словно с каждым новым днём ко мне возвращается маленькая бабочка радости.

– Скорее бы они собрались в такую стаю, чтобы победить уже все твои страхи.

– Главное, что они начали слетаться.

– Главное, что ты стала их запускать в свою жизнь.

– Ещё как запускаю. Сейчас мои главные бабочки радости – ты, Павел, Ева, коты и Рузанна. Кстати, ты так и не рассказала, как прошёл её юбилей.

– Извини, что-то всё закрутилось. Праздники, прогоны, подготовка к премьере… Юбилей прошёл феерично, – рассказывает Надин, жадно запихивая в себя завтрак. – Я передала нашей Рузе от тебя все поздравления, и сейчас вот возвращаю её пламенный горный воздушный поцелуй.

– Она не обиделась?

– Нет, Мишь, ты же знаешь, что наша Рузанна самая понимающая и мудрая. Но даже если бы и обиделась… теперь у неё есть на ком отыгрываться.

– И на ком?

– Ой, я тебе разве не говорила?

Сестра наконец перестает жевать. Громко сёрбает и сообщает:

– Они же снова сошлись с Ипритом!

– В смысле «снова»?!

– Только не говори мне, что ты не знала!

– Нет! – Снова я чего-то не знала…

– Ну да, откуда тебе, – с очевидным укором напоминает сестра о моём прошлом эгоизме. – Раньше ты ничего не хотела знать.

– Прости!

– Не говори глупостей, и давай договоримся: ты прекратишь просить у меня прощения. Тебе не за что извиняться. Так живут многие. Только ты и твоя проблема. Она поглощает весь свет вселенной. Всё добро мира. Есть только ты, несущаяся в её бездну, и она – твоя личная чёрная дыра. Когда ты летишь в её жерло, разве что-то может иметь значение? Чёрные дыры не выпускают даже свет.

– Как дела в театре? – я решаю сменить тему, хотя, искренне говоря, о театре вспоминаю редко.

– Всё по-прежнему. Всё по кругу. На смену одному спектаклю готовим другой. Иприта отправили окончательно на пенсию. Он был зол, но Рузанна всё сгладила и устроила пир. Пир так удался, что пьяненький Иприт целовал всё, что видел, и благодушно согласился с фактом своего актёрского финала. Мирочка и Мила подрались из-за роли. Мира ушла в театр к Доброхромову. Он обещает ей примство. Мила планирует уйти в декрет. Скоро мир увидит Рудик-младший.