Той весной мы привезли из поездки в Париж этот запах, и нам казалось, что он не выветрится никогда, но спустя неделю нам и не хотелось, чтобы он выветривался. Необычное благовоние напоминало о поцелуях на узком мостике и брошенном в Сену ключе, растаявшем грушевом шербете на твоих губах, сердечном шансоне, хрустящих пакетах с каштанами, свистках французских полицейских, застукавших нас на мощёной аллее.

С тех пор этот аромат впечатался в мои воспоминания, как аромат наивной, дерзкой, бесшабашной, но самой прекрасной нашей истории.

– Фуф, Мишь, ты цела? – Надин склоняется прямо надо мной. Её губы по-прежнему одеты в ярко-красную помаду. Светлые волосы гладко убраны. Она тщательно ощупывает всю меня. Проходится по моим рукам, голове, плечам и, убедившись, что я цела, тяжело падает на деревянный стул.

– Напугали вы нас, Мишель, – произносит Павел. Кончики его закрученных усов нервно подрагивают. Он цокает и поправляет очки в роговой оправе.

– Ничего не болит? – заботливо уточняет Ева. Эта женщина – и правда невысокая, пышная, кучерявая блондинка в ярко-розовом платье.

– Я в порядке! Что это за аромат? – перевожу растерянный взгляд с одного собеседника на другого.

– Масло ландыша. – Павел отвлекается от меня: – Слава Богу, не всё разлилось. Ева, сколько бутылочек разбилось?

Ещё не могу понять толком, что произошло.

Погружение. Оно было таким глубоким, что перестали существовать звуки, голоса. Перестали существовать люди, пространство, стены. Разорвалась нить прошлого, настоящего и будущего.

Это тот самый аромат, который я услышала в Париже из кармана кофты Соломона.

Масло ландыша. Вот он, мой аромат счастья.

Возвращаюсь в настоящее, и туман, стоящий прежде завесой, как пелена, спадает, а его остатки клочками двигаются и играют всеми цветами. Мне и хочется, и не хочется возвращаться в настоящее, в реальное. Тело дрожит, как от ледяного дождя. Сижу совершенно оглушённая невероятной музыкой, которая заливает пространство внутри моего тела. Но это не печальная мелодия, это та самая песня. Песня французского уличного музыканта.

Надин обнимает меня. Павел и Ева щебечут, а я, потрясённая, понимаю, что всё увидела и вспомнила.

Никаких таблеток для прекрасных воспоминаний, никаких машин времени.

Так работает феномен Пруста. Вы вдыхаете. Импульс. Двадцать секунд, и вы в том месте, куда вас перенесла эта мельчайшая молекула.

Аромат – масло ландыша.

Музыка – «Tu me manques».

Теперь я знаю, как звучит мой аромат счастья. Тот аромат, который даст мне в полный голос сказать: «Я не боюсь темноты!»

У него много голосов. Запах мокрой парижский улицы, голос шансонье, голос белых листов бумаги с моими недорисованными эскизами и твоими недописанными сценариями, и твои «люблю», сказанные в разных тональностях.