– Содом и Гоморра! – отмечаю я.
– Да, и мне пора в этот Содом. Пора грешить. Оставляю тебя на попеченье банде. – Надин спешно собирается. – Банда, эй! Я в театр, следите за Мишкой.
Банда отзывается пятью сытыми урчащими голосами.
Сестра гремит дверцами шкафов и с кем-то громко и спешно разговаривает по телефону. Я медленно цежу уже остывший вязкий бодрящий напиток.
– Мишь, а ты в курсе, что рыжий, ну, по которому ты гуляешь по двору, всё время выпивает твой кофе? – бодро комментирует действия хвостатых Надин, коты в ответ не стесняются и мурчат, но сестра продолжает сдавать их проделки. – А Матраскин вчера притащил две крысы и сожрал их на веранде – хищник, блин. А вообще они молодцы. Коты-поводыри! Где-то раньше читала, но видеть довелось в первый раз. С такой-то охраной и оставлять тебя не страшно. Единственно, не общайся с соседями, если не хочешь, чтобы испортили настроение. Напоминаю про вчерашнюю тираду. Тебе сделать музыку погромче? Давай сделаю; надоест – просто захлопнешь ноут. Он на столе у окна.
Входная дверь с грохотом захлопывается, и я остаюсь один на один с хвостатой бандой и воспоминаниями.
Глава 47. Как называется эта песня?
***
– О чём он поёт?
Разглядываем уличного музыканта. Огромный чёрный пиджак, явно с чужого плеча, придаёт ему еще более тщедушный вид. Тельняшка порвана, словно нарочно, на самых видных местах. Штанины не по размеру и не росту длинных брюк небрежно лежат гармошкой на булыжной мостовой площади. Огромный стог непослушных лохматых завитков качается в такт музыке. Прохожие то останавливаются напротив, то мимоходом бросают монеты в высокий цилиндр.
Уличные музыканты – отдельная достопримечательность Парижа. Они как круассаны, сувениры и туристы с рюкзаками: повсюду. Но этот – некий маг. И ты застываешь, как заговорённый, слушая, как он мурлычет на французском.
– О чём он поёт, Кирилл?
– О любви, Мышь.
И ты подхватываешь меня и начинаешь кружить под медленное и романтичное напевание невысокого обитателя французских улочек. От нашего танца глаза его загораются, и песня и музыка звучат всё громче и громче.
– Он поёт про то, что потерял свою самую большую любовь.
– Странно, ну то есть песня грустная, но он поёт с улыбкой.
– Настоящая любовь, даже если она осталась в прошлом, не может быть грустной. Нет, точнее сказать, не так. Настоящей любви не бывает в прошедшем времени.
***
Ты говорил так много, а я всё забыла.
Мой самый сильный якорь счастья любви – запах круассанов, шоколада и мокрых мостовых весеннего Парижа.