–Ты о чём? – удивлённо отражает она мой внезапный вопрос, но я слышу, как её голос сияет. Именно сияет. В нем появились нотки нежности и чувственности, он стал плавнее.

– Что-то у тебя случилось ещё! Тебя выдаёт голос. Ты выбирала машину не одна?

– Ну, как тебе сказать… Не одна… – Растерянно дребезжит по десертной тарелке вилочка, Надин шумно делает глоток кофе и, наконец, собирается: – Ничего от тебя не скроешь теперь. Глазастая. – Она смеется, и я присоединяюсь к её настроению. – Хорошо. Помнишь того полицейского? Ну который был в кабинете? Тогда, когда ты залетела к ним без меня ночью. Помнишь?

– Да, но ты же сказала, что это был Рудик! – я путаюсь и теряюсь тоже.

– Рудик был потом. А залетела ты, как фурия, к настоящим полицейским. Долго я им потом объясняла, в чём дело, показывала телефон твоего психолога, будила Ольгу Витальевну. В общем, пришлось сложно, но они поняли. А Сергей даже взялся помочь. Как догадываешься, начали встречаться. Не стала сразу тебе говорить, мало ли. Думала, как всегда. А закрутилось серьёзно. Сначала кольцо – то самое. Про которое ты чёрт-те что подумала. Потом другие подарки. Потом помощь в выборе машины – и, полагаю, этим не закончится. Но подождём. Что-то в Серёже есть.

Надин смущается и замолкает. Слышу, что она сжимается в комок от стеснения. Ей стыдно за своё счастье, за то, что любима, и за то, что её мужчина жив. Нащупываю на шершавой деревянной поверхности стола руку сестры и легонько глажу, давая понять, что рада за неё.

– Надин, ты вот всё меня учишь. Таскаешься со мной. Можно, я тебе скажу, что чувствую? Не нужно стесняться счастья. Оно, как мотылёк, имеет недолгую жизнь. Гордись им. Береги его и не стыдись.

– Ушам не верю. Что я слышу?

– Что-то не так сказала?

Теперь Надин хватает моё запястье и неистово трясет его.

– Всё так! Всё здорово! Ты меня удивила сегодня в очередной раз! Я сейчас услышала не Мышь. Не бледную тень. Я слышу слова моей Мишель! Знаешь, и я за тебя рада, – она отпускает мою руку, но не радость момента. – Всё очень-очень хорошо! Ты не спрашиваешь про театр. Ты перестала говорить о плохом прошлом. Хороший знак. Скажи честно, тебе становится лучше? Зрение улучшается?

– Надин, не знаю, как ответить. Зрение лучше не стало, но внутри меня начинает что-то происходить. Сложно описать…

– Тогда и не нужно. Главное, лёд тронулся. Я и сама вижу. Ты стала легче. Я наконец-то услышала снова твой смех. Мы сейчас пьем утренний кофе, ты улыбаешься. Когда рассказываешь о Еве с Павлом, у тебя в краешках глаз появляются паучки.

– А помнишь, я говорила, что мы вместе с Павлом и Евой создали новый аромат?

– Который ты назвала интересно так – «Любить»?

– Да, Надин. Вчера пузырёк, выставленный на продажу, вызвал бурный восторг у двух посетительниц. После такого маленького успеха Павел сказал, что с новым рвением станет меня обучать и изучать мои особые способности в раскрытии разных ароматов.

– Тогда хватит тут просиживать стулья. Поехали к ним.