Занавеска с шелестом отделила нас от мира за окном, щелкнул выключатель, и мы оказались в полумраке.

— Что случилось? Что с тобой? — Бакова подскочила ко мне. — О боооже!

— Тихо, — повторил я, поскольку снаружи уже доносились раздраженные, полные гнева голоса: тельчата заглянули в клетку и обнаружили, что плененный попугайчик взял, да и сделал крылышки, и сейчас они полезут на крышу, и попытаются разобраться, куда я делся.

Занавеска выглядела плотной, щелей в ней я не оставил, но все равно сел на пол и сгорбился, чтобы меня точно не увидели снаружи. Тело отозвалось на все эти движения бешеным головокружением и болью в дюжине мест, я едва снова не потерял сознание, удержался на самом краю.

За окном показался чей-то силуэт, за ним второй, они прошли в одну сторону, потом обратно.

— Что происходит? — спросила Бакова, голос которой дрожал от любопытства, а глаза сверкали. — Я, кстати, должна кое-что тебе отдать, я же знала, что ты сюда припрешься.

— Потом. Не могу сказать, но все серьезно… — Я посмотрел на нее, пытаясь разобраться, насколько она пьяна — вроде норм, соображает. — У тебя есть аптечка? И с кем ты живешь?

Мой номер был одиночным, а вот Иркин — на двоих.

— Новая девочка какая-то. — Она махнула рукой. — Да что с тобой произошло?

— Так выглядит настоящая литературная критика. — Я встал и сбросил плащ. — Напишешь неформат, о котором все ноют и мечтают, а в ответ такое… Пойдем в ванную.

Разглядев хорошенько мой побитый морд, Бакова ахнула и прижала руки ко рту, лицо ее побледнело.

— Бооооожеее, — прошептала она. — У меня там только перекись, ну и анальгин, и все… Тебе надо к врачу! Прямо срочно!

— Не могу. — Я помотал головой. — Давай таблетку и смажь меня везде, где можно… Только аккуратно, меня повредили в разных местах.

Ирка смотрела на меня потрясенно, зрачки плавали туда-сюда.

— Быстро! — рявкнул я волшебное слово, и она задвигалась.

Поначалу она боялась прикоснуться к синякам и крови, но затем дело пошло веселее. Я спросил про Петьку, и Бакова сказала, что хотела взять его с собой, но он как узнал, кто будет, весь исплевался и заявил, что с этими «уродами из боллитры даже срать рядом не сядет».

— Боже… боже… — продолжала шептать Ирка, обрабатывая синяки на торсе и спине, но голос ее звучал спокойнее. — Но как так? Что случилось? Надо к оргам! Вызвать полицию! Как так?

— Нельзя. Ни то, ни другое, — ответил я через стиснутые зубы.

Если сдать меня оргам, то те сами меня сдадут тем, кто меня ловит, да еще в подарочную упаковку завернут и бантиком украсят, чтобы сделать приятное Алине Леонидовне и Денису Игоревичу. Если пойти, скажем, к администрации пансионата, та наверняка вызовет стражей закона и меня отсюда вывезут, да и помощь врачебную окажут.

Но в этом случае я не смогу закончить мемуары и сдать текст вовремя.