— Спасибо, брат, — прошептал я, трясущимися пальцами хватая ноутбук. — Еще хочешь? — Он истово закивал, а я добавил. — Тогда не спи.

Сын степей успел шмыгнуть на место, когда Вика внизу заворочалась, негромко взвизгнула панцирная сетка под ее пятьюдесятью пятью килограммами. Я выждал, когда она затихнет, потом сел, поставил рабочий прибор на колени и превратился если не в акулу пера, то в дятла клавиатуры, столь же глухого ко всему происходящему вокруг, как и птичка, ковыряющая червяков из гнилых пней.

Гастарбайтеры могли прямо тут резать баранов и варить плов, орать друг на друга, играть свадьбу на двести гостей, заниматься гражданской войной или геноцидом, взрывать атомные бомбы, я бы все равно ничего не заметил. Я бы не обратил внимания, если бы Вселенная схлопнулась в элементарную частицу или пала жертвой нового Большого Взрыва.

Но при всем при этом я помнил, что обязан сохранять бдительность, что внизу Вика, она не должна меня застукать, и ближе к утру придется свершить акт обратной замены ноутов. Я цеплялся за эту мысль, и напоминал себе канатоходца, что мчится по качающейся веревке под дождем, среди вспышек молний, жонглирует острыми кинжалами… и пытается решать в уме арифметические задачи.

Мозги буквально хрустели от напряжения, от непрестанных попыток удержаться на грани осознания, не свалиться целиком в творческий поток. В общаго-ангаре царила прохлада, но я обливался потом, в подмышках буквально хлюпало, все тело чесалось и ныло.

Но я сумел!

Помогли местные, где-то примерно в пять утра начавшие вставать, болтать и занимать очередь в туалет. Когда моего сознания достиг голос Мухаммада, произнесший свое обычное «Э!», я вздрогнул и будто проснулся.

Так, хватит! Дальше рискованно, и вообще…

Мне хотелось писать, добить текст, до завершения которого осталось совсем немного. Но творческий зуд был уже не таким нестерпимым, как вечером, и я мог спокойно закрыть файл и скопировать его на флешку.

Молодой узбеко-таджик не спал, и при виде новой тысячи в моих пальцах он радостно заухмылялся. Операция «Феникс сносит яйцо в гнездо кукушки, задрав хвост сначала ей, а потом себе» заняла пять минут, а когда она завершилась и новый ноут оказался в лапках Вики, я облегченно вздохнул, откинулся на подушку и вырубился, словно меня ударили бревном в лоб.

***

Я был грязным бельем в стиральной машине, работавшей на максимальных оборотах, я был камнем в оползне, что устремился в долину с крутого склона, я был частицей газа в колоссальном потоке, извергнутом злобной пучеглазой звездой… Меня крутило и болтало, и соударяло, я ничего не понимал и не видел, я хотел только одного — вернуться обратно, в ту тьму, что родила меня, вернуться туда, где покой и неподвижность.

— Леев! Леев! — пробилось сквозь мрак и тряску, и я с отвращением понял, что я всего лишь человеческое существо, лежащее на чем-то условно мягком и кому-то очень нужное.

— Кто ты? — проплямкал я ватными губами. — Изыди, нечистый!

— Э, брат, да ты совсем смешной! — донеслось до меня, и я сумел открыть глаза.

На меня смотрели двое: восточный мужчина лет сорока и рыжая темноглазая девушка.

— И будет вместо благовония зловоние, и вместо пояса будет веревка, и вместо завитых волос — плешь, и вместо красоты — клеймо! — изрек я, сам не понимая, что говорю, и зачем. — Кто вы?

— С ума сошел? — предположил восточный.

— Притворяется, — возразила девушка. — Лев, ты помнишь, что вчера обещал жениться?

Это подействовало сильнее удара током.