А теперь, после короткого рассказа о своих коллегах-сподвижниках» с большой неохотой уделю немного времени и «недругам». К таковым я отношу двух человек: министра А.В. Козырева и его заместителя – моего непосредственного начальника на протяжении полутора лет Г.Ф. Кунадзе.
Начну с того, что оба они выступали против развития отношений России с Индией: раз, мол, она была «другом» Советского Союза, то нечего с ней и дела иметь. Я своими глазами видел докладную записку министра Президенту, в которой говорилось, что в МИД"е существует «проиндийское лобби». Вторя своему шефу, Кунадзе на слушаниях в Думе прямо заявил, что «с некоторых пор Индия утратила приоритетность для Москвы».
Немало пришлось приложить усилий, чтобы переломить подобную негативную тенденцию. Заметную роль сыграл в этом влиятельный в ту пору 1-й заместитель Председателя правительства Владимир Шумейко. Он являлся сопредседателем российско-индийской межправительственной комиссии по торгово-экономическим, научно-техническим и культурным связям и весьма плотно ими занимался. От МИД"а по положению ее членом был соответствующий заместитель министра, то есть Кунадзе. Но тот своим присутствием регулярные заседания комиссии особо не баловал. И однажды потерявший терпение Шумейко на очередной встрече демонстративно вычеркнул его фамилию из списка участников и вписал в него мою.
Как бы то ни было, но «антииндийская блокада» была прорвана. При этом первым высокопоставленным визитером в Индию стал «крестный отец» Козырева, он же «серый кардинал» при Президенте Геннадий Бурбулис. Сейчас о нем мало кто помнит, а в тот период он сам себя (да и не только он один) считал по крайней мере третьим, если не вторым, человеком во властной иерархии.
Сама эта поездка, несмотря на то, что Госсекретаря (так называлась придуманная специально для Бурбулиса должность, не предусмотренная в конституции) сопровождала внушительная свита министров экономического блока, прошла практически безрезультатно. Мне она, в частности, запомнилась посещением Бомбея (ныне Мумбаи), где до этого мне приходилось бывать лишь транзитом и только в аэропорту.
Вот уж воистину, как и сейчас о нем пишут в Интернете, город контрастов. Красивейшая набережная, старинные кварталы с величественными зданиями, построенными «проклятыми колонизаторами». Из окна климатизированного салона лимузина они смотрелись великолепно. Но сделали короткую остановку, вылезли из машины: жуткий смрад, а стены домов покрыты густым слоем жира и сажи.
А спустя некоторое время в январе 1993 года состоялся государственный визит в Индию Президента России. Вот к нему готовиться пришлось серьезно. В результате по его итогам был подписан новый базовый Договор о дружбе и сотрудничестве и более десятка межправительственных соглашений в экономической и военной сферах.
Несколько подробнее напишу об официальном визите в Индию Председателя правительства РФ В.С. Черномырдина. 21–24 декабря 1994 года – благо случайно в своих архивах обнаружил его полную программу. Ну и просто вспомнить о кое-каких аспектах его проведения тоже могу. Сначала открою брошюрку с программой. Начинается она со списка членов делегации. Их десять человек: два зампредсовмина, министры и двое наших мидовских – замминистра А.С. Чернышев и посол А.М. Дрюков. Оставляю этот перечень без комментариев.
Далее идут сопровождающие лица – их пятнадцать. В числе первых М.И. Тринога – заместитель руководителя секретариата председательства правительства. Человек с усами, которым бы позавидовали Буденный и сам Эркюль Пуаро. Знаменит он, правда, не только ими, а тем, что проработал замом и руководителем секретариата премьеров на протяжении двадцати восьми лет. Из аппарата правительства ушел только в феврале 2020 года, получив должность помощника заместителя председателя Совета Безопасности, коим, как известно, теперь является его последний шеф Д.А. Медведев. Замыкают список сопровождающих (после старшего адъютанта премьера) глава администрации Приморского края Евгений Наздратенко и губернатор Нижегородской области Борис Немцов. Последним обозначен директор 3-го департамента Азии МИД РФ Юрий Котов. О нем я не буду. Ну а о Немцове несколько слов напишу.
Формировался состав делегации и сопровождающих лиц в аппарате правительства. Но с МИД"ом – в том числе и в моем лице – все же советовались. Я в свою очередь постоянно консультировался на этот счет со своим другом – уже хорошо знакомым читателю индийским послом Сеном. И вот как-то возникла идея: хорошо бы подключить к визиту и кого-то из глав местных администраций. Поинтересовался мнением Ронни – кого бы он порекомендовал? Он, в частности, назвал фамилию Немцова, оговорившись, что сам лично его не знает, но в Нижегородской области немало предприятий, имеющих деловые связи с индийскими коллегами. Я с ним согласился и внес соответствующее предложение, которое было принято. О чем позднее я пожалел.
Повстречался я с Немцовым в Дели в представительском зале посольства, куда вышел покурить, а он случайно забрел. От скуки, видимо, благо ни в каких переговорах и деловых встречах он практически не участвовал. Познакомились, и после короткой беседы молодой губернатор (ему было тридцать пять лет) признался: «Не знаю, чего это меня сюда занесло? Мне здесь делать нечего, и никакая Индия меня не интересует». Пришлось признаться, что вина за это лежит и на его собеседнике.
Второй личный контакт с ним случился уже в салоне самолета при возвращении в Москву. Сидим, ждем вылета, а он задерживается уже где-то минут на двадцать. В чем дело? Один пассажир опаздывает, говорит стюардесса. Вскоре тот появился – им оказался Немцов. Никаких объяснений или извинений с его стороны не последовало. В довольно бесцеремонной манере он выдворил с занятого места пожилого, незнакомого мне спутника и на освободившихся трех креслах растянулся во весь рост, демонстративно погрузившись в изучение журнала «Плейбой». Это название, на мой взгляд, очень подходило и к нему самому – начиная от соответствующей одежды до самодовольного и нагловатого поведения. Впечатление, что у него «кладезь ума», у меня не возникло, что подтвердилось и во время нашей следующей встречи в Белграде. Но об этом позднее.
А сейчас вновь вернемся в Дели. Вылетел я туда в составе передовой группы (где-то около дюжины человек) дней за десять до начала визита. Задачи мои, с одной стороны, были просты – это с точки зрения понятности для меня: участие в окончательном согласовании с индийцами проектов всех соглашений, предполагаемых к подписанию. С другой, достаточно сложны – с нашими индийскими друзьями приходилось биться за каждый документ. Большую часть рабочего времени я проводил в МИД"е Индии, здание которого мне было известно, пожалуй, не хуже собственного на Смоленской площади. Но приходилось и другие ведомства посещать. Ежедневно дважды собирались на совещания у посла. Утром, чтобы наметить, что следует сделать, а вечером – подвести итоги проделанной работы.
И вот в ходе их проведения возникли совершенно неожиданные проблемы, даже вспоминать о которых не хочется. Но все же расскажу. Принимающая сторона решила сделать широкий жест в адрес Черномырдина и поселить его в президентский дворец «Рашптрапати Бхаван». Согласно правилам индийского госпротокола, в нем обычно останавливались лишь главы государств или, точнее, «лица № 1», как незадолго до этого было с Маргарет Тэтчер. Часть передовой группы: служба охраны и прочие «субъекты», занимавшиеся хозяйственно-бытовыми и медицинскими вопросами размещения премьера, отправились его осматривать. Вернулись они возмущенные: почему Виктор Степанович и Валентина Федоровна (его жена) должны жить в этих мрачных допотопных помещениях?! В Дели имеется достаточное количество современных отелей люксового класса, вот пускай один из них или большую его часть хозяева и арендуют. С большим трудом мы с послом этот наезд отбили.
Ну а дальше – понеслось. Съездив еще пару раз в президентский дворец, ретивые служаки начали выдвигать все новые мелкие придирки. Чтобы войти в ванну, приходится пройти по резиновому коврику, а неизвестно, кто по нему ходил. Надо поменять. Ах, он намертво вмонтирован в пол? Тогда следует купить новый и приклеить его, чтобы Виктор Степанович не поскользнулся. Постельное белье принесем свое. Ах, это тоже не годится? Опять индийцы обидятся? Тогда купите два (почему не один?) утюга, будем просто его проглаживать. Для Валентины Федоровны придется оборудовать уголок для укладки прически, а для этого установить там трюмо и поставить фен. И так далее, и тому подобное. Не уверен, что сам Черномырдин знал о подобном усердии своей свиты. Возможно, что и нет. А те действовали в соответствии с русской поговоркой: «Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет».
Перехожу к разным визитам в другие «подведомственные» нашему департаменту страны. Начну, пожалуй, с Турции. Впервые я в нее отправился все с тем же Бурбулисом где-то ранней весной 1992 года. Как и в Индию, Госсекретаря сопровождала внушительная свита из высокопоставленных чиновников. Но, надо признать, особой нужды в них не было. Поездка, скорее, носила некий протокольно-ознакомительный характер. Были, разумеется, и официальные переговоры, но весьма простенькие: мол, давайте сотрудничать, развивать отношения во всех областях и тому подобное. Единственным конкретным вопросом, поднятым турецкой стороной, была просьба об увеличении поставок газа из России. А в составе делегации находился Черномырдин – на тот период глава Газпрома. Он за несколько часов эту проблему решил. Заслужил публичную благодарность от Бурбулиса и до конца визита мог спокойно пить пиво в компании с помощником президента по вопросам конверсии Малеем.
Я тогда впервые посетил Анкару, Стамбул и даже симпатичный древний порт Измир, где мне в дальнейшем побывать уже не приходилось. По завершении поездки в Стамбуле был организован прощальный ужин на специально зафрахтованном кораблике по Босфору. Все прошло прекрасно: и виды с палубы, и вкуснейшая еда, только вот к окончанию круиза виски (а его было припасено немало), увы, закончилось. Не рассчитали турки запросы российских гостей.
Заключительный эпизод этого недолгого путешествия случился в Москве в правительственном аэропорту Внуково-2 (сколько же мне с него довелось улетать и прилетать за те годы!). У Бурбулиса оказался весьма толковый и симпатичный помощник Володя Кожемякин – выходец из структур внешней разведки. Как он к нему попал – загадка! Но факт остается фактом, и с Володей у нас быстро сложились добрые товарищеские отношения. В Москве он с женой даже в гости к нам приходил. А в Турции нас как-то угостили совершенно бесподобной халвой – я вообще не особый ее любитель, но эта понравилась очень. В итоге мы с Кожемякиным заказали на двоих большую коробку (килограмм на двадцать) этих сладостей для раздачи родственникам и друзьям в качестве турецких сувениров.
По прибытии в Москву весь багаж из самолета выгрузили прямо на летное поле. Первым к нему устремились охранники Бурбулиса и отобрали то, что, по их мнению, относилось к их шефу. Ну а потом мы уже пошли собирать свой скарб. Все на месте – за исключением коробки с халвой. Вот те на, говорю я, а в Стамбуле ее точно загрузили? Мы-то сами при этом не присутствовали. Пожалели, естественно, о пропаже вкусных сувениров, но что поделаешь – такая уж вышла неувязочка. А на следующее утро мне звонит Кожемякин: «Ты что, думаешь, я это так все и оставил? Как бы не так! Поехал сразу на квартиру к Бурбулису и говорю охране: а ну-ка посмотрите, нет ли тут случайно нашей с Котовым коробочки? Разыскал ее, мамочку, и забрал. Так что вечером твою половину содержимого завезу». И завез-таки, пришлось по этому поводу поднести ему рюмочку хорошего коньяка. За находчивость и стремительность, проявленные бывшим разведчиком.
А вскоре состоялась еще одна моя поездка в Турцию, которая явилась для меня определенным сюрпризом. Еще в начале 90-х годов турки выдвинули инициативу о создании международной организации из нескольких стран по проблематике более тесного экономического сотрудничества в районе Черного моря. Прошли первые консультации по этому поводу, которые быстро завершились в связи с исчезновением одного из предполагаемых ключевых участников – Советского Союза. И вот где-то в мае 1992 года во время визита в Москву премьер-министра Турции Сулеймана Демиреля этот вопрос вновь встал на повестку дня. Со стороны российского руководства эта идея нашла необходимую поддержку, и было решено форсировать проведение в Стамбуле соответствующей конференции на высшем уровне. МИД"у было поручено срочно приняться за ее подготовку.