Меня весьма заинтересовал следующий пассаж в «Словаре», в общем-то, посвященный приготовлению салатов. В нем Дюма, в свойственной ему манере постоянно отклоняться от основной темы, вдруг неожиданно обрушивается, «предает анафеме», по его собственному выражению, так называемую «подачу блюд по-русски». Она заключается, пишет он, в том, что вам показывают блюдо, которое предстоит съесть, а затем его уносят в сторону далеко от стола, там разрезают и потом уже кладут на вашу тарелку кусок, выбранный официантом, а не тот, который вы бы предпочли сами.
Памятуя о любимом русском выражении Рональда Рейгана – «доверяй, но проверяй», пришлось порыться в первоисточниках. И что же – Дюма оказался прав! Как выяснилось, обслуживание гостей «по-русски» вошло в моду в Париже в начале XIX века с подачи князя Куракина – тогдашнего нашего посла во Франции. До этого практиковалось обслуживание «по-французски», когда все блюда ставились на стол и каждый из сотрапезников ел то, что хотел, столько, сколько хотел, и тогда, когда хотел. У Куракина же все подавалось в обнос, одно за другим, согласно заранее установленному порядку. Только десерты оставались на столе среди цветов и канделябров со свечками (последних у нас в Коломбо не было). Вот это и вызвало негодование Дюма-отца. «Конечно, – возмущался он, – при такой манере обслуживания обед, стоивший бы четыреста франков, обойдется на сотню франков дешевле, но обеды даются не для того, чтобы экономить на них».
Смею заверить, что при подаче наших блюд «по-русски», а как выяснилось теперь – это, оказывается, было «по-французски», мы особо не экономили, скорее уж наоборот – выходило это даже подороже. Но гости, не знающие этих исторических нюансов (как и я сам в те времена), были очень довольны. Это – главное, думаю, что и Дюма в данном в контексте с этим бы согласился.
Немного о материально-бытовых условиях жизни сотрудников советских загранучреждений на примере Шри-Ланки (и чуть-чуть Мальдив – в соответствующем разделе). Начнем с окладов. Они для каждой страны устанавливались для посла – в советские времена в инвалютных рублях – по официальному курсу, то есть шестьдесят с чем-то копеек за доллар. А вот от этой суммы в процентах определялись зарплаты всем остальным. Советник-посланник, генконсул получали девяносто процентов, затем по понижающей до атташе – ему полагалось пятьдесят процентов. Административно-техническому персоналу поменьше, хотя и не всем. Так, скажем, зав. референтурой, старший бухгалтер, инженер получали больше, чем атташе, ну а водители, повара, дежурные коменданта где-то порядка тридцати-сорока процентов. Послу СССР в Шри-Ланке на момент моего назначения полагался оклад в пятьсот двадцать инвалютных рублей, что равнялась семистам пятидесяти американских зеленых банкнот (я, правда, получал еще прибавку в десять процентов за совместительство на Мальдивах). Таким образом, у атташе было триста семьдесят пять баксов, а цены на житье-бытье на острове кусались. Были, конечно, свои парадоксы: яблоки (импорт из Австралии) продавались поштучно: одно яблоко – один доллар. А за тот же доллар на развале можно было купить пять ананасов. Вкусно, конечно, но как-то приедается, да и сыт ими не будешь.
Из Москвы мы уезжали во время тотального дефицита продуктов, а в Коломбо найти можно было почти все. Речь, естественно, не идет о тропических фруктах или рыбе и морепродуктах. Но, как писала моя жена родне, здесь, оказывается, сосисок аж десять сортов. Не всем нашим сотрудникам они были по карману, но посол при желании мог себе позволить их покупку.
В целом же с установлением окладов в загранучреждениях дело обстояло следующим образом. Принималось соответствующие постановление Совета министров на основе долгой процедуры, в том числе с составлением так называемого «бюджетного набора». Он, по-моему, не менялся где-то с тридцатых годов, и в нем были подобные позиции: стоимость галош и демисезонного пальто, поход в баню или парикмахерскую, и все это независимо от того, для какой страны он составлялся. В Совмине был длинный список посольств, ожидающих решения о повышении денежного довольствия. В год обычно принималось решение по пяти обращениям. Шри-Ланка, если не ошибаюсь, стояла где-то на тридцать пятом месте.
По приезде в первый отпуск я нанес визит своему доброму знакомому Владимиру Купцову – он когда-то был помощником у Шведова, а в это время занимал пост 1-го заместителя начальника Валютно-финансового управления. Пожаловался ему на довольно непростое положение с материальным обеспечением сотрудников коллектива (клянусь, о себе я особо не беспокоился) и спросил, можно ли будет что-либо сделать. Тот поразмышлял и сказал: «Так, с повышением окладов в ближайшее время не получится, но есть другой вариант – можно изменить валюту финансирования, для этого решения Совмина не понадобится, хватит минфина, а там у меня зацепки есть. – А потом пояснил: – Сейчас твой инвалютно-рублевый оклад исчисляется в долларах, а мы переведем его швейцарские франки, и в соответствии с курсом доллар – франк прибавка у вас будет где-то в десять-пятнадцать процентов». – «Какие швейцарские франки? – изумился я. – Да что мы с ними в Шри-Ланке делать будем?» – «Да ничего не будете, – последовал ответ, – вот только бухгалтеру придется дополнительно поработать, пересчитывая по курсу франки в доллары».
Так все и случилось. Старший бухгалтер Марина Потапова (мы с ней до сих пор поддерживаем дружеские отношения – нет такого праздника, когда бы она не позвонила нам с поздравлениями) не слишком обижалась. К тому же курс швейцарского франка к доллару хоть и немножко, но повышался ежемесячно, и коллектив уже привык к тому, что в каждую зарплату что-то слегка прибавляется. Правда, потом это прекратилось, но все равно первичная надбавка осталась.
Перейду теперь к некоторым другим аспектам нашего ланкийского бытия. В первый же день нашего приезда в Коломбо помощник торжественно вручил мне три пластиковые карточки на две персоны для бесплатного посещения следующих отелей: «Гол-Фейс», «Ланка-Оберой» и «Хилтон». Первый из них является исторической достопримечательностью – он был построен в 1864 году. Два других – современные, входящие в широко известные международные гостиничные сети люксового порядка. Мы чаще всего в свободное время посещали «Гол-Фейс». Само по себе здание гостиницы к тому времени было весьма обветшалым (сейчас его отреставрировали), но расположено непосредственно на берегу океана. Открытый бассейн заполнялся прошедшей через фильтры океанской водой, а к самому океану вела небольшая лесенка. Пройдя несколько ступенек, можно было побродить в нем по колено (глубже не рекомендовалось – рядом порт, со всеми вытекающими последствиями), а затем вернуться в чистый бассейн. Под тентами стояли столики с креслами, за которыми можно было выпить холодного пива. Часто там к нам присоединялась кубинский посол Ольга.
В «Хилтон» и «Оберой» я ездил в основном без жены, так как они предназначались для спортивных занятий, в которых она не участвовала. В «Хилтоне» я попробовал вернуться к подзабытому теннису. Начинал чуть-чуть в Сенегале, где моим партнером был Григорий Карасин. Затем немного играл с тренером во времена учебы на курсах в Дипакадемии. И вот третья попытка. Ездить на игры с одним из наших советников приходилось рано – не позднее семи утра, а ведь это были выходные, и хотелось немного отоспаться за рабочие будни. Поездил, поездил, да и бросил это полезное дело и больше к нему никогда не возвращался. А Гриша продолжает играть в теннис и по сей день.
В «Оберой» я старался по воскресеньям ездить почаще, хотя тоже не всегда получалось, – два-три раза в месяц. Там я с полчасика занимался на различного рода спортивных тренажерах. Без излишних нагрузок, а главное с тем, чтобы потом пойти попариться в пару бань: сауну и турецкую с мокрым паром. После чего можно было выпить холодный сок или какой-нибудь другой безалкогольный напиток – они для членов клуба были бесплатные.
Отдыхать в таких комфортных условиях приходилось лишь послу. Члены коллектива довольствовались простыми выездами из города (на несколько километров) на дикие песчаные пляжи. Удобств там никаких, но вода приемлемо чистая, и купаться можно было прямо в океане. Иногда к ним присоединялись и мы с женой. Для наших спортсменов-любителей мы арендовали на уик-энды волейбольную площадку, с павильончиком и душевыми кабинами.
Я в волейбол не играл (хотя в Мали даже входил в сборную посольства) – возраст уже не тот. Но посетив пару матчей в качестве зрителя, выступил с инициативой после игры и душа совместно попить пивка. Это предложение было воспринято с энтузиазмом – всеми, за исключением одного человека – секретаря парторганизации, который взволнованно начал высказывать свои возражения. «Вот что, дорогой товарищ, – сказал я ему, – даже постановлением партии и правительства пиво под запреты антиалкогольной кампании не попадает. Это – во-первых. А во-вторых, вы что, не подозреваете, что большинство ребят после волейбола отправляются в ближайшую забегаловку выпить одну-другую кружечку? Так что давайте сэкономим на их расходах, да и с точки зрения вопросов безопасности всем спокойнее будет».
Еще об этом бытовом аспекте житья в Шри-Ланке – «шопинге». Если количество сортов сосисок меня слегка удивило, то наличие в торговле широчайшего ассортимента разных шмоток, их качество и смехотворная по европейским понятиям цена просто поразили. Так, к примеру, свитер из шотландской шерсти стоил один доллар, разнообразнейшие куртки и для взрослых, и для детей – порядка трех-пяти долларов. Помимо городских магазинов у нас был и собственный кооператив. Насколько я припоминаю, самыми дорогими изделиями в нем были шикарные горнолыжные комбинезоны – аж по десять баксов за штуку. Подобное изобилие высококачественной одежды объяснялось довольно просто. В Шри-Ланке, в том числе в пригородах Коломбо, было несколько так называемых свободных экономических зон, где по заказу крупных международных компаний шилось все это добро.
Мне довелось посетить одну из них в сопровождении ее генерального директора. Приехали мы туда каждый на своей машине. А когда после осмотра производства выезжали, то на пропускном пункте остановились. Водитель гендиректора вылез из машины, распахнул дверцы, открыл багажник, и бдительные охранники все внимательно осмотрели. Не скрою, я был поражен и спросил своего спутника – уж не перебор ли это, обыскивать вашу автомашину? «Да нет, иначе нельзя, – пояснил он. – Сделать исключение для меня? А как же тогда с моими замами? И для них тоже? А для других представителей руководства? Ну и на каком уровне остановиться? Так что раз уж для всех, то для всех, включая меня самого».
Посмотрел на предыдущий абзац и подумал, что термин «производство» не совсем точно отображает то, что происходило на этих фабриках. Скорее, это можно было бы назвать «сборочный процесс». Тоже, видимо, не совсем подходящий термин для текстильных предприятий, но другого придумать не могу. Посудите сами: ничего собственного, кроме проворных ручек ланкийских девушек (зарплата порядка двадцати долларов в месяц), там не было. Ткани, лекала, выкройки, нитки, пуговицы, оберточная бумага, коробки и прочее – все это было привозное, работницы лишь строчили, пришивали, упаковывали и тому подобное. Я среди прочих посетил специализированный цех по изготовлению («сборке») спортивных перчаток. Фантастика! Для каких только видов спорта они не делались: для велогонок и гольфа, слалома и конного поло, стрельбы из лука или еще чего-то более экзотического. Все это аккуратненько сшивалось, заворачивалось в специальную бумагу и укладывалось в фирменные коробочки, а потом вывозилось и расходилась по всему миру. Не исключаю, что даже без упоминания «made in» Шри-Ланка.
Сужу об этом, в частности, по одному из следующих примеров. Мне показали небольшой цех, где шили блузки для Советского Союза. Я удивился: насколько мне было известно, мы из этой страны ширпотреб не импортируем. «Напрямую – нет, – объяснили мне. – Это делает одна японская фирма, которая поставляет их вам как собственную продукцию». Заканчивая с посещением свободной экономической зоны, упомяну лишь о том, что в Шри-Ланке в относительно небольшом количестве существуют каучуковые плантации, но вот латекс у них получается какого-то совершенно необычно высокого качества. Это один из товаров, помимо чая, который мы закупали у них, как мне было известно, на нужды оборонки. Вот австралийцы поступили проще – построили в этой зоне суперсовременный завод по производству на местном сырье презервативов – на тот период один из самых крупных в мире.
Осталось только вернуться к тому, как же продукция сверхохраняемого объекта поступала на прилавки местных лавочек (в супермаркетах ее не было). Изначальные предпосылки были следующими. Заказчики продукции весьма строго относились к двум позициям: сроки ее изготовления и качество. Не уложился во время, обозначенное в контракте, заказ отменяется, делайте с ним, что хотите. ОТК (наверное, он у них назывался как-то по-другому) проверял выборочно – бралась партия из тысячи предметов и, если в ней находились два-три бракованных изделия, вся шла на списание. При этом подразумевалось, что все негодные изделия подлежат уничтожению. Ну как у нас сейчас с поставками санкционной продукции. Но Шри-Ланка – не нынешняя Россия, поэтому ко всем этим запретам там относились прагматично: конечно, конечно, разумеется… А товар все же из зон вывозился (наверное, и честный гендиректор был в курсе) и поступал в продажу. Жить-то надо. А посему существовали даже отдельные магазинчики, где торговали только «контрафактом». Один из любимых нашими женщинами назывался «заколючка» (он действительно частично был обнесен колючей проволокой). Они охотно делились информацией друг с другом: ой, в «заколючку» завезли детские курточки, и все по два-три доллара.
Были в Коломбо и официальные магазины от местных производителей иностранных компаний. Например, японские фабрики по изготовлению фарфоровой посуды: «Нари-таки» и «Лаклейн». Мы на них особого внимания не обращали, пока к нам не заехали сестра с мужем. Зять, увидев сделанные там сервизы, глазам своим не поверил – такой качественный товар и за такую смехотворно цену! Купил, конечно, там один обеденный сервиз на двенадцать персон. Да и мы тоже, что греха таить, не удержались и приобрели подобный. До последнего времени выставляли его гостям, когда их собиралось достаточно много. А сейчас, когда, увы, большие компании мы уже не собираем (силенок не хватает), пылится он у нас в шкафу.
На этом со страной Шри-Ланка заканчиваю и перехожу к другому независимому государству – Мальдивской Республике. Работа на мальдивском направлении велась по обычному полному набору. Готовились все виды документов: от хроники событий, справок и информаций до шифртелеграмм и ежегодного политотчета. Поэтому приходилось довольно часто летать туда в командировки. У меня даже был свой отдельный бюджет по этой стране, состоящий, правда, всего из трех статей. Командировочные (для оплаты билетов и проживания в гостинице), представительские (их хватало на проведение небольшого – до ста человек – госприема) и хозяйственные (для покупки газет и канцтоваров).