– Нет, я…

И умолк, буквально пожирая меня глазами. А мной окончательно овладело спокойствие и возникла уверенность, что я все говорю и делаю правильно.

– Ну вот, – сказала я, – ничего не изменится. Так что мне здесь делать, мой дорогой муж? Я вернусь к людям и стану их лечить. Возможно, даже открою магическую школу, чтобы как можно больше ведьм научились целительству и могли спасти как можно больше людей. Кстати, я благодарна тебе за то, что позволил заниматься в библиотеке. Правда спасибо.

– Не за что, – механически ответил он.

Умолк и посмотрел на статую своей матери.

– Она была красивой, как думаешь? – спросил внезапно.

Я тоже посмотрела на белый мрамор, окрашенный нежным сиреневым оттенком утра.

– Если ты на нее похож хоть немного, то она была очень красивой, – честно ответила я.

Эрис помолчал, о чем-то думая, затем очень тихо попросил:

– Если у нас будет ребенок, мне бы хотелось, чтобы ты была такой же, как она.

«А мне совсем не хочется, чтобы у нас был ребенок, это ведь ребенок, рожденный просто потому, что так получилось, а не в любви».

Но вслух я поинтересовалась:

– А какой она была? Ты что-нибудь помнишь?

– Конечно, помню. – Он говорил едва слышно, так что мне приходилось вслушиваться. – Она меня любила, даже когда сердилась, даже когда я донимал ее вопросами. Эта любовь… она всегда была в ее глазах. А еще она называла меня «моя радость».

Голос Тени прошелестел и угас, словно запутавшись в листьях и траве. А мне вдруг стало больно. И горько. Я ведь…

– А я не помню своих родителей. Наверное, потому, что я была совсем маленькой, когда меня подбросили на крыльцо пансиона. Я не помню, кто и как меня называл, да и называл ли.

– Возможно, это к лучшему. – Эрис огорошил меня таким заявлением.

– Почему?

– Потому что ты ничего не помнишь, следовательно, и горевать тебе не о чем.

Наши взгляды встретились, и я увидела отблески глубокой и светлой скорби, что по-прежнему жила в его душе.