Однако на все это мраморное великолепие я взглянула совсем другими глазами. Теперь мне представлялось, как длинные, чувствительные пальцы шеда скользят по холодному мрамору, чтобы затем при помощи инструментов убрать все несовершенства, каждую лишнюю выбоину, трещинку… По коже побежали мурашки. Картина, что сложилась в воображении, получилась по неизвестной причине слишком интимной, словно не холодный мрамор гладили эти пальцы, а меня.

Аантэ остановилась перед одной статуей, где в камне воплотилась женщина. В отличие от прочих, она была полностью одета, в платье такого же фасона, что были на нас. У женщины были волнистые волосы до пояса, и вся она была узкой в кости. Даже лицо узкое, с выраженными скулами, с кошачьими, приподнятыми к вискам глазами.

– Это мать хозяина, – негромко сообщила Аантэ. – Говорят, он ваял ее четыре года, по памяти, и спустя много лет после того, как она погибла.

– И как она погибла? – откликнулась я, ожидая услышать что-нибудь вроде родовой горячки.

– Ее убили людские маги, – таков был ответ, – довольно давно уже. Была подстроена ловушка, разрывающая нашу нору, и…

– Немудрено, что никто не хочет создавать это самое промежуточное звено, – пробормотала я, внимательно разглядывая статую.

Люди убили ее, убили королеву. Но сколько людей погибло, проваливаясь в разрывы нашей реальности?

Думать об этом было неприятно, и я медленно пошла дальше, в арку, образованную кронами. Там, у корней деревьев, уже собирался мрак – словно вата, которой тщательно укутали основания стволов. Аантэ задержалась перед статуей, что-то бормоча себе под нос, затем поспешила следом.

Наступал вечер.

А за ним придет и ночь.

Наша первая ночь с Эрисом Аш-исси.

Я поежилась. Как это будет? Каким он будет со мной? Мы, мягко говоря, не любили друг друга, так что ничего хорошего ждать не приходится.

«Я только попрошу его, чтобы как-нибудь…»

Как это – как-нибудь, я не успела додумать, потому что навстречу буквально из тени вылилась женщина. Черноволосая, бледнокожая, как и все шеды. В черном атласном платье. Мне показалось, что Аантэ сдавленно ойкнула за моей спиной. Я остановилась, глядя на незнакомку. В груди медленно собирался холод, дурное предчувствие. Но, вспоминая наставления матушки о том, что леди должна вести себя подобающе в любой ситуации, я кое-как сделала книксен и сказала:

– Добрый вечер. С кем имею честь?

Очаровательное лицо незнакомки внезапно преобразилось, только что оно было идеальным – а в следующий миг стало воплощением ненависти. И зубы, зубы такие острые, словно у собаки! Как они отросли так быстро? Ведь только что были красивыми ровными зубками…

– Ты! – выкрикнула она. – Ты – мусор под моими ногами! Как тебе удалось? Как ты посмела протянуть свои гадкие руки к тому, что тебе не принадлежало?

– Исси Релия! – сдавленно охнула Аантэ. – Не надо…

– Заткнись! – рявкнула женщина, приближаясь, – не то и тебе достанется! Пошла вон!

Подходя все ближе, она протянула вперед руки со скрюченными пальцами. Когти тоже удлинились. Руки мало напоминали человеческие. Лапы хищного зверя, которыми так легко терзать и рвать плоть.