Оро шёл за Вестой до тех пор, пока деревья не стали редеть. Тогда она обернулась к медведю и закричала зло:
– Не ходи за мной, Оро! Всё кончено, я уже не та Веста, которую ты знал, я другая! Сейчас я дочь своего отца! Уходи, я не вернусь больше в этот лес! Прощай!
Медведь остановился, но не ушёл. Тогда Веста стала махать на него руками, а потом подняла с земли еловую шишку и запустила в него. Оро стоял неподвижно, опустив голову к самой земле. Бурая шерсть его, некогда гладкая и блестящая, сейчас свалялась и висела по бокам колтунами, упитанные бока обвисли, тёмные умные глаза были полны тоски. Когда шишка, брошенная Вестой, с глухим стуком приземлилась у его лап, медведь развернулся и пошёл прочь. Веста вытерла кулаком глаза и пошла вперёд быстрым шагом, не оглядываясь…
Елисей встретил жену на пороге и ужаснулся: одежда её была грязной, волосы спутались, и в них застряли мох и хвоя. За прошедшую ночь она будто изменилась до неузнаваемости: на нежном лице застыла суровая маска, в глазах горел незнакомый прежде огонь, некогда плавные линии губ стали жёстче.
Налив Весте горячего чая, Елисей как мог старался сохранять хорошее настроение, несмотря на то что сильная боль временами по-прежнему мучила его.
– Как Оро поживает? Видела его? – спросил Елисей, чтобы хоть как-то разрядить напряжённую обстановку на кухне.
– Никак, – отрезала Веста и уставилась в чашку.
– Раз уж ты вернулась, Веста, ты к колдуну-то сходи, надо снять с Елисея порчу, – Анна подвинула Весте блюдо с пирожками, в надежде задобрить её.
– И без вас знаю, что мне делать! – огрызнулась Веста, даже не взглянув на ароматную выпечку.
В спальне она зажгла свечу и окурила комнату сильными ведьминскими травами. Закрыв глаза, она села на кровать, ощущая, как внутри неё всё бурлит. Вот-вот и её злоба выплеснется наружу.
– Приляг, любимая, тебе нужно отдохнуть, – Елисей уложил девушку на кровать, прикрыл одеялом и вышел из комнаты, задёрнув за собой занавеску.
Веста резким движением сбросила с себя одеяло, встала, распахнула деревянные ставни и вылезла окно. Быстрым шагом она шла по улицам к дому колдуна Захара. Она не знала дороги, но ноги сами вели её правильным путём.
Колдун ждёт её? Пусть ждёт, она уже близко…
Глава 6
Захар
Колдун сидел за столом и наливал себе третий по счету кубок полынной настойки. Он будто не замечал, что из дальней комнаты его мрачного, неухоженного дома доносятся вымученные стоны и тяжёлые вздохи. Он не пошевелился даже тогда, когда увидел в окно, как через двор по направлению к дому быстрым шагом идёт девушка. Он не удивился, но губы его едва заметно дрогнули – он ждал её.
Длинное платье гостьи путалось в ногах, светлые неприбранные волосы развевались по ветру. Её красивое бледное лицо было мрачным и напряжённым.
Что-то кольнуло в груди колдуна. Что это? Может быть, вина? Стыд? Волнение? Он усмехнулся своим мыслям. Ему чужды все эти чувства. Всегда были чужды, а теперь и подавно. Боль в груди – это старость, напоминание о том, что человек всего лишь мешок, наполненный костями и мясом, и этот мешок рано или поздно приходит в негодность даже у колдунов. Он вылил полынную настойку в рот, сморщился и отставил пустой кубок в сторону.
Услышав громкий и настойчивый стук в дверь, старик неторопливо поднялся и кряхтя пошёл к двери. Стоны из дальней комнаты усилились, и он на ходу гаркнул в сторону открытой двери:
– Умолкни! А не то я заставлю тебя замолчать твоим излюбленным способом!