– Давно, двадцать лет назад, у меня была подруга. Звали Любаша. Славная была девушка – весёлая и красивая. И вышло так, что её снасильничал Ярополк, сын колдуна Захара. Любаша постыдилась рассказывать о своём позоре, живот от всех прятала, а перед родами ушла в лес, ничего никому не сказав. С тех пор её никто не видел. Все думали, что она погибла… Но я сразу поняла, что ты её дочка, так ты на неё похожа.

Веста дослушала рассказ Анны, потом встала с лавки, схватила платок и выбежала в сени. Елисей соскочил с кровати, бросился следом, схватил её, плачущую, в охапку, зарылся лицом в волосы, пахнущие душицей и горькой полынью.

– Веста, постой, куда же ты бежишь?

– Отпусти меня, Елисей, я хочу домой, в лес, – слёзы брызнули из глаз девушки, лицо скривилось от горечи, которая наполнила её душу.

– Успокойся, родная. Твой дом здесь, – Елисей пытался затащить Весту в дом, но она яростно сопротивлялась.

– Отпусти меня, Елисей, прошу тебя, – не выдержав, взмолилась она, – я вернусь… Немного побуду одна в лесу и вернусь. Не держи меня сейчас.

Елисей медленно разжал объятия, лицо его было бледным и взволнованным. Он крикнул ей вслед:

– Я люблю тебя, несмотря ни на что!

Веста, услышав эти слова, быстрее побежала по размокшей от дождя земле через двор – туда, где на горизонте чернела мрачная стена леса…

– Ну и пусть уходит, – тихо шепнула мать сыну на ухо.

Елисей вздрогнул, строго взглянул на мать и скрылся в доме.

– Ты знал? Ты знал, что я внучка колдуна? Знал, что моя мама умерла из-за меня?

Оро, опустив свою большую голову к земле, кивал в ответ. Когда он услышал тревожный зов Весты, разносящийся сотнями голосов эха по лесу, когда увидел её заплаканное лицо, он поднялся на задние лапы, заревел, а потом побежал ей навстречу, ткнулся носом в её насквозь промокшее от дождя платье.

Веста кричала на него, захлёбывалась слезами, которые, смешиваясь с холодным дождём, текли по щекам непрерывными потоками.

– Теперь этот колдун со своим мерзким сыном ждут меня…

Веста осела на землю и впилась пальцами в землю. Она чувствовала, как нечто большое, горячее, тёмное поднимается из самой глубины её души, рвётся наружу.

Злоба. Это была она – огромная чёрная злоба.

Она носила в себе эту злобу с рождения – именно её почувствовала Марфа, впервые взяв новорождённую Весту на руки. Сейчас эта злоба овладевала Вестой, наполняла каждую клеточку её тела, заставляла её трястись в конвульсиях, сжимать кулаки, стучать по земле, кричать не своим голосом. Сейчас она становилась той, какой была зачата и рождена – полной ненависти, злобы, страха и отчаяния. Когда Веста поняла это, она обмякла и в изнеможении опустилась на землю. Глаза её закрылись от усталости, и она уснула.

Оро, в страшном волнении крутившийся возле неё всё это время, опустился рядом, чтобы согреть Весту и боялся пошевелиться, чтобы ненароком не потревожить беспокойный сон девушки. Ветер гудел над тёмным лесом, убаюкивая лежащих на земле девушку и медведя своей тоскливой, заунывной колыбельной песней…

Веста выходила из леса, ощущая себя другим человеком. Где-то там, в чаще, на сырой земле, осталась лежать её невидимая прежняя оболочка, размокшая от дождя. Сейчас она знала о себе всё, знала тайну своего рождения, знала о страданиях своей матери. И ей хотелось лишь одного – мстить, выплёскивать свою злобу. Но сначала нужно было разобраться с порчей, которую колдун наслал на Елисея. Елисей тут ни при чём, он не должен страдать из-за неё.