– Сыночек, милый мой, потерпи ещё немного. Отсюда до избушки ведьмы – всего ничего, – взволнованно шептала на ухо сыну раскрасневшаяся женщина.

Она знала, что эта часть пути станет для них самой сложной: ей придётся на себе тащить юношу по лесу, ведь на больную, распухшую, почерневшую ногу, он уже совсем не мог ступать.

– Хорошо, мама, попробуем, – ответил он, вытер пот со лба и слабо улыбнулся, – всё равно терять уже нечего. Какая разница, где умирать: дома или в лесу?

Женщина приложила палец к губам сына и сказала строго:

– Типун тебе на язык, Елисей! Ведьма Марфа тебя вылечит. Я верю.

Кое-как поднявшись с земли, Елисей опёрся рукой на плечо матери и вприпрыжку стал продвигаться вперёд. Так они шли какое-то время с частыми перерывами на отдых.

Женщина чувствовала, что сын идёт из последних сил, а его больная нога волочится по земле, доставляя ему сильнейшие страдания. Но он не жаловался, несмотря на то, что в лице его не было ни кровинки, а по лбу текли крупные капли пота. Елисей с детства был таким – выносливым и терпеливым.

Лес встречал чужаков, тревожно шумел, но путники не обращали внимания на перешёптывания осиновых листьев, не смотрели по сторонам на колючую стену из еловых ветвей, не прислушивались к беспокойным крикам лесных птиц над головами.

– Остановись, мама, – хриплым голосом попросил юноша, когда почувствовал, что дальше идти не может.

Женщина обернулась, приложила ладонь ко лбу сына, и с лица её вмиг схлынула краска, губы задрожали от волнения.

– Жар у тебя сильный, ты весь горишь, Елисеюшка, – сказала женщина и тут же почувствовала, как юноша затрясся в страшных судорогах, а потом его тело резко обмякло.

Не в силах удержать его, она положила парня на землю и, присев рядом с ним, горько заплакала.

– Елисей, сыночек, что же мне теперь делать, горемычной? За помощью бежать – боюсь не успею. А смотреть, как ты умираешь, сил моих нет. Зачем я потащила тебя в этот проклятый лес? Знала же, что ты не дойдёшь до избушки ведьмы… Где вообще мне искать эту избушку?

Протяжный вопль разнёсся далеко-далеко по лесу, когда женщина поняла, что сын её не дышит, что сердце его навсегда замерло в груди. Женский крик подхватил ветер, рассеял по всем сторонам света. Сам воздух наполнился тоской и отчаянием, стал густым и тягучим от материнского горя…

Веста, сидевшая возле избушки с шитьём в руках, вздрогнула, поднялась с земли, понюхала воздух и прислушалась. Чужаки! Веста услышала шаги, почувствовала незнакомый запах, витающий вокруг. Она быстро сложила своё шитье в берестяную шкатулку, вошла в избушку, поставила шкатулку и внимательно посмотрела на Марфу.

– Услышала? – спросила Марфа.

Веста кивнула, руки её дрожали от волнения. Впервые ей предстояло заменить Марфу и самостоятельно помочь человеку.

– Иди же, встречай чужаков! Сегодня ты здесь хозяйка, – голос Марфы прозвучал тихо, но торжественно.

– Я не подведу вас, матушка!

– Я знаю, дитя моё… – на глазах старушки блеснули слёзы.