– Я не подведу вас, матушка Марфа, я готова, я справлюсь.

Девушка поднялась, проходя мимо медведя, она наклонилась и поцеловала его в чёрный нос. Огромный зверь закряхтел и перевернулся на другой бок, а девушка, обернувшись у двери, сказала:

– Сейчас я приготовлю ужин, матушка, и накормлю вас! Обождите немного.

Марфа посмотрела ей вслед долгим, задумчивым взглядом.

– Скоро ты останешься здесь одна, дитя моё… И я знаю, ты справишься, Веста. Я в тебе не сомневаюсь, – Марфа вздохнула и посмотрела на туман, ползущий по земле от деревьев к избушке. – Это только поначалу я сомневалась… Что было, то было. Зато теперь ни капли.

Взгляд Марфы рассеялся, затуманился от воспоминаний, которые перенесли её на восемнадцать лет назад…

…Марфа с беспокойством смотрела на лес, простирающийся от Великаньей горы вдаль, пока хватает взгляда. Она приходила сюда каждый раз, когда сердце её начинало тревожно биться. Сегодня Марфа вновь проснулась с этим чувством – она чуяла в лесу чужаков.

Марфа нахмурилась, между её тёмными бровями пролегла глубокая складка, а под глазами стали заметнее морщинки, похожие на лучики солнца, расходящиеся в разные стороны. Марфа была немолода, она уже много лет прожила в этом лесу и всегда безошибочно чуяла людей, пришедших сюда с недобрыми намерениями. Ещё раз окинув взглядом свои владения, Марфа стала спускаться по узкой тропе с Великаньей горы.

Вернувшись к избушке, Марфа остановилась, огляделась по сторонам и понюхала носом воздух. Чужой, недобрый запах был совсем рядом. Марфа взволнованно закричала:

– Выходи! Кем бы ты ни был, это мой лес, и я не боюсь тебя!

Марфа сжала кулаки и напряглась всем телом, готовая к схватке с неведомым злом. Внезапно из лесной чащи раздался глухой рык и звук ломаемых веток. К Марфе приближалось что-то тёмное. Ей стало страшно, но она по-прежнему стояла на своём месте около избушки, готовая защищать себя и лес до последнего.

Рычание снова повторилось, Марфа вздрогнула – в следующую секунду ветви деревьев согнулись под натиском чего-то огромного, и к избушке вышел огромный бурый медведь.

Медведь. Это был всего лишь медведь! Их полно в лесу, для лесной ведьмы они не опасны, так как чуют в ней защитницу. Почему же сердце её так неистово бьётся, будто медведь принёс ей зло? Неужели чутье подвело её?

Медведь подошёл к Марфе так близко, что она могла дотронуться до его морды. И только тогда она увидела, что из его мощной пасти что-то торчит. Ручка ребёнка? Марфу словно окатило ледяной водой. Откуда здесь мог появиться ребёнок?

Медведь опустил огромную морду и аккуратно положил ребёнка на землю. Младенец был совсем крошечный, кожа его была синюшного оттенка, глаза закрыты. Ребёнок неподвижно, точно мёртвый, лежал на земле, но когда Марфа склонилась и осторожно коснулась пальцем маленькой головки, его ручки вздрогнули, затрепетали в воздухе, точно крылышки. Нетерпеливый, громкий крик вдруг разнёсся по округе, пугая птиц, спящих в кронах деревьев. Это была девочка, и она была голодна.

Марфа стояла над ней, дрожа всем телом. Она понимала, что это всего лишь младенец – беспомощный, крошечный, едва живой. Она понимала, что он не может нести зло, потому что любой ребёнок рождается с чистой душой, но её чутье подсказывало обратное. Оно подсказывало, что это вовсе не обычный ребёнок.

Марфа смотрела на девочку, и ясно видела зло, заточенное в маленьком тельце. Ребёнок кричал, отгоняя от себя смерть, которая подступала к нему всё ближе и ближе. А Марфа думала о том, что самое верное решение – дать этой новорождённой девочке умереть, отдать её назад медведю; пусть несёт туда, откуда принёс. Вот только как же её обречь на верную гибель? Как решиться на такое? Не камень же у неё вместо сердца!

Марфа укоризненно посмотрела на зверя.

– Зачем ты принёс мне это дитя? Отнеси его назад, откуда взял. А ещё лучше – в деревню.

Медведь зарычал на Марфу, оскалился, а потом подошёл ещё ближе и ткнулся мордой в её ладонь.