Ленин соглашается с тем, что «задачи данного, происходящего теперь в России, переворота не выходят из рамок буржуазного общества. <…> Но отсюда вовсе ещё не следует вывода, будто главным двигателем или вождём революции является буржуазия. Такой вывод был бы опошлением марксизма, был бы непониманием классовой борьбы между пролетариатом и буржуазией»[496]. Отсюда следует вывод, что «буржуазия не может быть ни главным двигателем, ни вождём революции. Довести её до конца, т. е. до полной победы, в состоянии только пролетариат. Но эта победа может быть достигнута лишь при том условии, если пролетариату удастся повести за собой большую часть крестьянства»[497].
Меньшевики выражали недовольство «односторонней враждебностью» пролетариата к либералам. Ленин парировал это ссылкой на то, что либеральная буржуазия суть не революционная, а
«Меньшевики говорят о “неготовности к борьбе” нашей буржуазии, – разъяснял Ленин. – А на деле уже тогда буржуазия была
В своём выступлении Роза Люксембург фактически поддержала позицию Ленина. Она буквально высмеяла аргумент меньшевиков:
«Оказывается, что тот революционный, стремящийся к власти либерализм, к которому нам рекомендуют применять тактику пролетариата, в угоду которому готовы урезывать требования пролетариата, этот революционный российский либерализм существует не в действительности, а в воображении, он придуман, он есть фантом. (
На Пятом съезде Троцкий впервые получил возможность раскрыть свои взгляды на революцию перед партией. Речь Льва Давидовича об отношении к буржуазным партиям, длившаяся пятнадцать минут, была дважды прокомментирована Лениным, который решительно согласился с доводами Троцкого, особенно с его призывом к созданию левого блока против либеральной буржуазии.
«Для меня, – говорил Ленин, – достаточно этих фактов, чтобы признать приближение Троцкого к нашим взглядам. Независимо от вопроса о “непрерывной революции”
Троцкий также внёс в проект резолюции об отношении к буржуазным партиям несколько поправок, которые получили одобрение Ленина. Владимир Ильич не был готов связать себя с теорией перманентной революции Троцкого. Но в решении фундаментального вопроса о задачах революционного движения он был полностью солидарен с ним. Различия между позициями Ленина и Троцкого мы рассмотрим позже. Эти разногласия, которые Ленин считал второстепенными, снова обнаружились на съезде, когда Троцкий выдвинул поправку к резолюции об отношении к буржуазным партиям. Ленин выступал против этой поправки не потому, что она была ошибочной, а потому, что она не добавляла ничего существенного к оригиналу. «Что поправка Троцкого не меньшевистская, что она выражает “ту же”, т. е. большевистскую мысль, – отмечал Владимир Ильич, – с этим нельзя не согласиться»[501][502]. В итоге съезд принял ленинский проект резолюции об отношении к буржуазным партиям.
Несмотря на идентичность взглядов на задачи революции, Троцкий по-прежнему стремился проводить курс между соперничавшими фракциями, тщетно пытаясь предотвратить новый раскол. «Если вы думаете, что раскол неизбежен, – говорил он на съезде, – ждите, пока вас разведут события, а не резолюции. Не упреждайте их хода!»[503] Троцкий ошибался, стремясь занять позицию посредника между двумя фракциями. Это была попытка примирить непримиримое. Опыт 1905 года подсказывал Троцкому, что новый революционный подъём толкнёт лучшие элементы среди меньшевиков, в частности Мартова, влево. Его главной заботой было удержать марксистские силы вместе на протяжении трудного периода, для того чтобы предотвратить раскол, который должен был оказать на движение деморализующий эффект. В этом была суть «примиренчества» Троцкого, которая и не позволила ему присоединиться в этот период к большевикам. Спустя годы Троцкий честно признал свою ошибку. Комментируя это, Ленин писал:
«Поэтому целый ряд с.-д. в этот период „впадал“ в примиренчество, исходя из самых разных посылок, последовательнее всех выразил примиренчество товарищ Троцкий, который едва ли не один пытался подвести теоретический фундамент под это направление»[504].
Эти существенные противоречия, вскрытые на Пятом съезде и разделившие правое и левое крыло, остались без своего решения. Фракционные центры продолжили свою работу, всё более обособляясь друг от друга. В центр большевиков, помимо Ленина и членов Центрального комитета, входили также Красин, Зиновьев, Каменев и Рыков. Как это часто случалось, политические разногласия нашли своё выражение в организационных вопросах. Ещё до начала Пятого съезда Аксельрод, Ларин и другие обсуждали идею «рабочего съезда». Столкнувшись с быстрым ростом реакции, правое крыло меньшевиков выступило за ликвидацию нелегальных партийных организаций и за создание широкой рабочей организации, куда должны были войти эсеры, анархисты, беспартийные и иже с ними. Однако они упустили одну маленькую деталь. Создание легальной организации в России образца 1907 года было вовсе не равнозначно созданию в Великобритании массовой Лейбористской партии в условиях буржуазной демократии. В российских условиях предложение Аксельрода и компании означало оппортунистическое приспособление к нормам, установленным триумфом реакции. Оно означало бы, в сущности, растворение активистов в массе беспартийных и неорганизованных рабочих. Именно такую цель преследуют правые вожди Лейбористской партии Великобритании и аналогичных партий других стран.
Съезд отклонил требование созыва «рабочего съезда». Это ни в коем случае не умаляло идеи создания массовой подлинно рабочей партии. Такая цель была несовместима с попытками приведения партии к наименьшему общему знаменателю. Требовалось приложить немало сил, чтобы донести до рабочих революционную программу. Восприняв эти идеи, передовые рабочие помогут затем найти дорогу к массам. Объединение с массами возможно только в результате терпеливой работы в массовых организациях, начиная с профсоюзов. Партия не должна растворяться в массах; она должна бороться за то, чтобы вожди профсоюзов, осознав её идеи, пошли за ней и присоединились к ней.
Ещё одним болевым нервом съезда стал вопрос об отношении партии к её представителям в парламенте. Меньшевики защищали независимость думской фракции РСДРП от Центрального комитета. Съезд выступил против этого, настояв на том, что публичные представители партии должны находиться под её контролем. Поведение социал-демократов в Думе (а это были выходцы исключительно из лагеря меньшевиков) вызвало ожесточённую критику, и съезд принял большевистскую резолюцию, осуждавшую деятельность думской фракции РСДРП. Было наконец отменено прежнее двоевластие. Отныне во главе партии стоял только Центральный комитет. В него были избраны двенадцать человек: пять большевиков (Гольденберг, Рожков, Дубровинский, Теодорович и Ногин), четыре меньшевика (Мартынов, Жордания, Исув и Никифор), два поляка (Варский и Дзержинский) и один латыш (Данишевский). Ещё трое, от Бунда и латвийских социал-демократов, были избраны уже после съезда.
Пришло время в общих чертах обрисовать главные тенденции, которые определяли лицо российской социал-демократии до 1914 года в решении вопросов о характере и задачах русской революции. Наиболее важной теорией в этом отношении была теория перманентной революции. Эта теория была разработана ещё в 1904 году Львом Троцким при участии немецко-русского левого социал-демократа Александра Парвуса (псевдоним Израиля Гельфанда). Теория перманентной революции, признавая, что объективной целью российских рабочих была буржуазно-демократическая революция, тем не менее, объясняла, что в отсталой стране эпохи империализма «национальная буржуазия» неразрывно связана, с одной стороны, с остатками феодализма, а с другой стороны, с империалистическим капиталом, а потому не способна к осуществлению ни одной из своих исторических задач.
Ещё Маркс и Энгельс отмечали гнилость буржуазных либералов и их контрреволюционную роль в буржуазно-демократической революции. В статье «Буржуазия и контрреволюция» (1848) Маркс писал:
«Немецкая буржуазия развивалась так вяло, трусливо и медленно, что в тот момент, когда она враждебно противостояла феодализму и абсолютизму, она сама оказалась враждебно противостоящей пролетариату и всем слоям городского населения, интересы и идеи которых были родственны пролетариату. Она увидела во враждебной позиции по отношению к себе не только класс
Буржуазия, отмечает Маркс, пришла к власти в результате не своих революционных усилий, а благодаря такому движению масс, в котором она не играла никакой заметной роли.
«Прусская буржуазия была брошена на вершины государственной власти, но не так, как она хотела, путём
Уже в эпоху буржуазно-демократических революций в Европе Маркс и Энгельс беспощадно разоблачали трусливую и контрреволюционную роль буржуазии и подчёркивали необходимость поддержания политики строгой независимости рабочего класса не только от буржуазных либералов, но и от колеблющихся мелкобуржуазных демократов:
«Пролетарской, или подлинно революционной, партии, – писал Энгельс, – лишь постепенно удавалось освобождать массу рабочих от влияния демократов, в хвосте которых они плелись в начале революции. Но в надлежащий момент нерешительность, дряблость и трусость демократических вождей довершили дело, и теперь можно сказать, что один из главных результатов потрясений последних лет состоит в том, что повсюду, где рабочий класс сосредоточен в сколько-нибудь значительных массах, он совершенно освободился от упомянутого демократического влияния, которое в 1848 и 1849 гг. привело его к бесконечному ряду ошибок и неудач»[507].