«Опасность могли бы усмотреть в том, что в партию войдут сразу массы не социал-демократов. Тогда партия растворится в массе, партия перестанет быть сознательным передовым отрядом класса, партия принизится до роли хвоста. Это был бы, безусловно, плачевный период. И эта опасность, несомненно,
Опираясь на прочное основание, Ленин подчёркивает уже другую сторону уравнения словами, специально предназначенными для того, чтобы поставить узко мыслящих комитетчиков на место:
«
Ленин снова категорически отвергает пагубное представление о том, что социалистическое сознание привносится рабочему классу «извне». Рабочие, настаивает он, «инстинктивно, стихийно» социалистичны. Задача революционеров – придать осознанное и организованное выражение бессознательным или полубессознательным стремлениям рабочих изменить общество. В очередной раз Ленин настойчиво разъясняет потребность в открытии партии, в быстром принятии в неё новых рабочих и представителей молодёжи, которые, вступая в борьбу, учатся говорить на одном языке с пролетариатом и соединять действия небольшой группы активистов с деятельностью недавно пробуждённых широких масс. Тот же самый Ленин, который в 1903 году активно выступал за ограничение членства в партии, теперь писал следующее:
«На III съезде партии я выражал пожелание, чтобы в комитетах партии приходилось примерно 8 рабочих на 2 интеллигентов. Как устарело это пожелание! Теперь надо желать, чтобы в новых организациях партии на одного члена партии из социал-демократической интеллигенции приходилось несколько сот рабочих социал-демократов»[372].
К сожалению, некоторые из тех, кто называл себя большевиками, никогда не понимали того, к чему клонил Ленин, – многие из них не понимают этого и сегодня. Но вины самого Ленина здесь нет. Даже самая красивая ария может быть испорчена певцом, начисто лишённым слуха.
Из всех вождей социал-демократии именно Троцкий играл наиболее заметную роль в 1905 году. Луначарский, один из ближайших соратников Ленина в том году, вспоминал впоследствии:
«Популярность его [Троцкого] среди петербургского пролетариата ко времени ареста [в декабре] была очень велика и ещё увеличилась в результате его необыкновенно картинного и героического поведения на суде. Я должен сказать, что Троцкий из всех социал-демократических вождей 1905–1906 годов, несомненно, показал себя, несмотря на свою молодость, наиболее подготовленным, меньше всего на нём было печати некоторой эмигрантской узости, которая, как я уже сказал, мешала в то время даже Ленину; он больше других чувствовал, что такое широкая государственная борьба. И вышел он из революции с наибольшим приобретением в смысле популярности; ни Ленин, ни Мартов не выиграли, в сущности, ничего. Плеханов очень много проиграл вследствие появившихся в нём полукадетских тенденций. Троцкий же с этих пор стал в первый ряд»[373].
Троцкому было всего двадцать шесть лет, когда он стал председателем Петербургского совета рабочих депутатов. Первый председатель Совета, сочувствующий меньшевикам адвокат Г. С. Хрусталёв-Носарь, как и Георгий Гапон, был случайной фигурой, не игравшей никакой самостоятельной роли. Главной интеллектуальной силой Совета был Троцкий, который официально был избран председателем в ноябре 1905 года, уже после ареста Хрусталёва. Лев Давидович, будучи автором большинства резолюций и прокламаций Совета, приобрёл огромную популярность среди рабочих. Луначарский вспоминает:
«[Троцкий] держался отдельно не только от нас, но и от меньшевиков. Его работа протекала главным образом в Совете рабочих депутатов, и вместе с Парвусом он организовал как бы какую-то отдельную группу, которая издавала очень бойкую, очень хорошо редактированную, маленькую дешёвую газету. Я помню, как кто-то сказал при Ленине: “Звезда Хрусталёва закатывается, и сейчас сильный человек в Совете – Троцкий”. Ленин как будто омрачился на мгновение, а потом сказал: “Что же, Троцкий завоевал это своей неустанной работой и яркой агитацией”»[374].
В полной мере эту реакцию Ленина можно оценить, только вспомнив, что именно в этом решающем вопросе – вопросе об отношении к Совету – петербургские большевики допустили принципиальную ошибку, которая лишила их возможности завоевать расположение большинства рабочих-активистов в столице. Ошибка большевиков Санкт-Петербурга позволила меньшевикам получить в Совете большинство мест. Порвав с меньшевиками ещё в 1904 году, Троцкий старался держаться независимо от обеих фракций. Это стало причиной вполне обоснованных упрёков со стороны Ленина. Однако, несмотря на резкие разногласия по вопросу об объединении фракций после раскола, – разногласия, которые в 1905 году уже потеряли изначальный смысл, – не может быть никаких сомнений в том, что политические взгляды Троцкого были очень близки к аналогичным взглядам Ленина. Об этом неоднократно свидетельствовали как большевики, так и меньшевики.
Игнорируя эти хорошо известные факты, просталинские историки попытались навесить на Троцкого образца 1905 года ярлык меньшевика, как это видно, к примеру, из следующего, довольно типичного, отрывка:
«[Отрицание] Троцким революционной демократии (?)… было, в сущности, отстаиванием меньшевистской идеи гегемонии (!) буржуазии в Первой русской революции»[375].
Это в корне ошибочно. О различиях, которые развели Троцкого и меньшевиков в 1904 году, упоминают сами вожди меньшевизма. В конце 1904 года Троцкий сблизился с немецким левым социал-демократом А. Л. Парвусом, и они вместе разработали ряд идей, которые впоследствии легли в основу теории «перманентной революции» Троцкого. Сущность этой теории и отношение к ней Ленина и меньшевиков мы рассмотрим позже. А пока предложим на суд читателя любопытный отрывок:
«Автором фельетона[376] был Парвус (Гельфанд), весьма критически отнёсшийся к “земской кампании”, а теперь, как и Троцкий, существенно разошедшийся с “Искрой” [печатный орган меньшевиков] в политических выводах из положения, созданного 9-м января. После 9-го января рабочее движение “упёрлось в восстание”, писал Троцкий. Поэтому Учредительное собрание само по себе уже не может быть основным и обобщающим лозунгом партии. После 9-го января надо готовиться к вооружённому восстанию и замене царского правительства революционным Временным правительством, которое только и сможет созвать Учредительное собрание»[377].
Эти строки были написаны вождём меньшевиков Фёдором Даном в то время, когда он и Троцкий считались заклятыми политическими врагами. Процитированные Даном положения Троцкого из памфлета «9 января» вполне согласуются с теми взглядами, которые в тот момент отстаивал Ленин. Более того, в книге, посвящённой истории русской социал-демократии, Мартов полемизирует не только с позицией Ленина, но и со взглядами Троцкого и Парвуса[378].
Пожалуй, самым впечатляющим достижением Троцкого того периода было издание массовой ежедневной революционной газеты. При содействии Парвуса он принял бывшую либеральную «Русскую газету», переименовал её в «Начало» и превратил в популярную и воинствующую рабочую газету ценой в одну копейку. Её тираж быстро вырос с 30 тысяч до 100 тысяч экземпляров, а к началу декабря заказы на газету доходили до полумиллиона. Формально эта газета была печатным органом меньшевиков, пришедшим на смену «Искре», но на деле она контролировалась Троцким. Тираж «Начала» значительно превышал тираж большевистской «Новой жизни». Каменев, в то время один из редакторов «Новой жизни», рассказывал позже Троцкому, как, проезжая по железной дороге, он наблюдал в вокзальных помещениях продажу свежих газет.
«Спрос был только на революционные издания. “Начало”! “Начало”! “Начало”! – выкрикивали в хвостах. “Новая жизнь”! Опять: “Начало”! “Начало”! “Начало”! “Тогда, – признался Каменев, – я с досадой сказал себе: да, они в “Начале” пишут лучше, чем мы»[379].
Политическое кредо «Начала» не имело ничего общего с меньшевизмом, и по всем основным вопросам газета поддерживала позицию Ленина, что много лет спустя признал и сам Владимир Ильич. До событий октября 1905 года газета ещё периодически выражала точку зрения буржуазных либералов, подобно тому как и «Новая жизнь» в первом своём номере обратилась к старому девизу Плеханова: «Врозь идти, вместе бить!» Однако, находясь за границей, Ленин день за днём пытался донести до своих товарищей тотальное недоверие к либералам и предупреждал об их продажном характере. Поэтому в № 6 «Новой жизни» Каменев писал уже о том, что любая попытка либералов выдвинуть своё правительство за спинами рабочих будет отвергнута и что рабочим придётся свергнуть такое временное правительство. Именно это и произошло в 1917 году. В следующем, седьмом номере газеты Н. М. Минский отмечал, что между буржуазной и социал-демократической политикой нет и не может быть даже внешних, формальных точек соприкосновения. В этом вопросе позиция «Начала» уже совпадала с позицией Ленина. Когда стало известно о выходе первого номера газеты Троцкого, «Новая жизнь» отреагировала на это следующим образом:
«Вышел первый номер “Начала”. Приветствуем товарища по борьбе. В первом номере обращает на себя внимание блестящее описание ноябрьской стачки, принадлежащее т. Троцкому»[380].