«В политике нет места смирению, и только безграничная простота (и святая и лукавая простота) может принимать за смирение исконный полицейский приём: divide et impera, разделяй и властвуй, уступи неважное, чтобы сохранить существенное, дай левой рукой и отними правой»[169].
Всё содержание этой статьи – мощный обвинительный акт против либерализма. С первых дней российского рабочего движения вопрос об отношении к буржуазным партиям был одним из важнейших в рамках подлинно революционного подхода. К решению этого вопроса Ленин всегда проявлял особую бескомпромиссность. Неудивительно поэтому, что резкая критика Владимира Ильича в адрес либералов и, в частности, Струве стала причиной разногласий в редакции «Искры». Плеханова и Аксельрода не устраивала острота ленинской полемики.
«Отзыв автора о предисловии к записке вполне справедлив, и здесь смягчать нечего (хотя этого очень хотелось бы В. И. [Засулич]). Но тон его по отношению к
Ленин с неохотой добавил в конце примирительный параграф. Между тем общий посыл статьи совершенно ясен: буржуазные либералы наглядно показали свою трусость и бессилие. Не имея доступа к власти, они вынуждены уговаривать самодержавие на уступки, бессовестно прикрываясь при этом возможностью революции снизу. Они готовы продать всё ради отвратительного компромисса с правительством, которое, заманив их ложными обещаниями, затем «схватит [их] за шиворот и будет пороть розгами так называемой реакции. А мы, господа, не преминем тогда сказать:
От старых привычек избавиться очень трудно. Если оставить в стороне Плеханова, который, несмотря на все свои недостатки, был гигантом мысли, другим членам группы «Освобождение труда» было сложнее приспособиться к новым, изменившимся условиям. Только особенный тип вождей способен осуществить безболезненный переход из одного исторического периода с характерными ему требованиями и условиями к следующему, совершенно иному периоду. Неслучайно поэтому каждая переходная эпоха, как правило, сопровождается кризисами и расколами, в результате которых часть революционеров, не сумев адаптироваться к новой обстановке, постепенно отходит на второй план. Создание массовой рабочей партии несовместимо с дилетантскими и неформальными методами, которые характерны для начального периода пропагандистской деятельности. Потребность в более профессиональном подходе стала в те годы одной из центральных тем произведений Ленина. «Необходимость построить работу на деловых основах, – вспоминает Крупская, – так, чтобы не привносился в неё личный элемент, чтобы капризы, исторически сложившиеся личные отношения не влияли на решение, – встала во весь рост»[172].
Местничество и кустарничество преобладали тогда во многих комитетах, а потому сдерживали работу как раз в тот момент, когда перед партией открывались большие возможности. В такие моменты немыслимы тенденции к примирению, компромиссам и сохранению неразберихи. Миссия «Искры», основанная на необходимости борьбы за марксистскую теорию, единую партию и профессиональный подход к работе, нашла отклик среди рабочих, хотя к концу 1901 года во всей стране было всего девять агентов общерусской политической газеты. Идеи, транслируемые «Искрой», распространялись недостаточно широко. Многие члены местных комитетов поначалу воспринимали эти идеи весьма скептически и даже враждебно. Так, на Втором съезде РСДРП один из делегатов отмечал:
«Я вспоминаю статью в 3 или 4 № “Искры” – “С чего начать?”. Многие из действующих в России товарищей нашли её нетактичной, другим этот план казался фантастическим, и большинство объясняло его только честолюбием. Я вспоминаю затем то озлобление, с которым относилось к “Искре” большинство комитетов, вспоминаю целый ряд расколов»[173].
Линия, которую проводила «Искра», постепенно завоёвывала всё большую популярность благодаря терпеливой работе партийцев над самой газетой. Если сначала выходил один номер в месяц, то со временем удалось выпускать «Искру» каждые две недели. Медленно, но верно была выстроена сеть рабочих-корреспондентов на предприятиях и в рабочих районах для распространения тиража, систематического сбора средств, установления контактов с различными организациями и увеличения числа сторонников газеты на периферии. Важнейшую роль в этом деле сыграло неуклонно растущее число агентов «Искры», которые полностью посвятили себя революционной практике. В трудных, опасных условиях подполья эти отважные мужчины и женщины брали на себя задачу по расширению влияния внутри страны, поддерживали прочные, стабильные связи с заграничным центром, налаживали нелегальную транспортировку литературы, ставили тайные типографии и т. д. Комментируя эти процессы, в которых он сам принимал активное участие, Троцкий даёт яркую картину деятельности и образа жизни этих агентов:
«Ближайшая задача “Искры” состояла в том, чтоб отобрать из состава местных работников людей более крупного масштаба и создать из них центральный аппарат, способный руководить революционной борьбой на арене всей страны. Число сторонников “Искры” было значительно, и оно росло. Но число подлинных “искровцев”, доверенных агентов заграничного центра, было по необходимости ограничено: оно не превышало двух-трёх десятков. Основной чертой искровцев был разрыв со своим городом, губернией, провинцией для строительства партии. “Местничество” являлось в словаре “Искры” синонимом отсталости, узости, почти реакционности. “Сплотившись в небольшую законспирированную группу революционеров-профессионалов, – пишет жандармский генерал Спиридович, – они разъезжали по пунктам, где имелись партийные комитеты, заводили связи с их членами, доставляли им нелегальную литературу, помогали ставить типографии и брали от них сведения, необходимые для ‘Искры’. Они проникали в местные комитеты, вели в них пропаганду против ‘экономизма’, вытесняли оттуда своих идейных противников и таким образом подчиняли комитеты своему влиянию”. Отставной жандарм даёт здесь достаточно правильную характеристику искровцев как членов странствующего ордена, который возвышался над местными организациями, рассматривая их как арену своего воздействия»[174].
Сначала «Искра» распространялась в России через три опорных пункта, созданных на юге (Полтава), севере (Псков) и востоке (Самара) западной части страны. Позднее к ним присоединился четвёртый опорный пункт, созданный в Москве. Следуя мысли Ленина о том, что газета есть коллективный организатор, на фабриках и заводах создавалась сеть рабочих-корреспондентов, которые писали статьи в газету, распространяли её на местах, собирали деньги, связывались с другими организациями и делали всё, чтобы донести основные идеи «Искры» до как можно большего числа трудящихся. Газета была центром всей партийной работы. Дезорганизация и беспорядок были характерны для распространения местных газет и листовок. «Искра» же была мощной силой, объединяющей местные комитеты по всей стране и обеспечивающей им стабильную связь с редакционным центром за рубежом. Началась работа по перестраиванию работы комитетов внутри Российской империи и привлечению их к той тенденции, выражением которой была главная партийная газета. Эта работа была сопряжена со многими трудностями. Агентам приходилось не только постоянно скрываться от бдительного ока царской полиции, но и в буквальном смысле сражаться за то, чтобы получить доступ к комитетам.
Современные буржуазные историки необоснованно обвиняют агентов «Искры» в нечестном лавировании ради получения контроля над комитетами. Но к бюрократическим методам, позволявшим заставить замолчать своих противников, прибегали отнюдь не ленинцы, а «экономисты», которые в честном сражении были совершенно неспособны защитить свои идеи от испепеляющей марксистской критики. Главный идеолог «экономистов» в Петербургском комитете – студент А. С. Токарев – столь усердно выступал за изгнание из комитета всех, кто хоть как-нибудь сочувствовал «Искре», что получил за это прозвище Вышибало. Подъем революционного движения создал благодатную почву для распространения идей «Искры», и во многих областях борьба за влияние внутри комитетов привела к расколу. Между тем комитеты, которые воспринимали искровцев в штыки, как правило, со временем отмирали и исчезали, в то время как число жизнеспособных проискровских комитетов продолжало расти. Успех «Искры» не ускользнул от внимания полиции. В конце 1901 – начале 1902 года была арестована большая часть агентов газеты, однако эта неудача не остановила продвижение марксистской тенденции.
Главной твердыней сторонников «экономизма», группировавшихся вокруг журнала «Рабочее дело», продолжал оставаться эмигрантский «Союз русских социал-демократов за границей». Попытка достичь единства на принципиальной основе на конференции заграничных социал-демократических организаций в июне 1901 года потерпела крах. В результате сторонники «Искры» в сентябре того же года вышли из «Союза» и через месяц объединились в «Заграничную лигу русской революционной социал-демократии». Оставшиеся в «Союзе» «экономисты», наблюдая за тем, как влияние на организации внутри России ускользает из их рук, решили нанести превентивный удар и поспешно созвать партийный съезд, который, как они надеялись, может дать им преимущество.
Сторонники «Рабочего дела» связались в Бундом, который, помимо того что стоял в основном на точке зрения «экономистов», преследовал собственные цели. Он выступал не только за автономию внутри партии в своих чисто национальных делах, но и требовал исключительного права выступать от имени Российской социал-демократической рабочей партии, – созданной на Первом съезде, но должным образом организованной только в 1903 году, – единственным представителем еврейских трудящихся. Это привело к прямому столкновению Бунда с «Искрой», которая, как отмечает Крупская, считала, что «такая тактика была убийственна для еврейского пролетариата. В одиночку еврейский пролетариат не мог никогда победить. Только слившись с пролетариатом всей России, мог он стать силой»[175].
Чтобы помешать «Искре» созвать съезд, на котором они неминуемо оказались бы в меньшинстве, «экономисты» и Бунд совершили ход конём. В конце марта 1902 года они созвали так называемую Белостокскую конференцию. Идея заключалась в том, чтобы превратить конференцию во Второй съезд РСДРП и не допустить туда искровцев. Эта попытка не удалась из-за сравнительно узкого состава конференции (на ней было меньше представителей, чем на Первом съезде партии). Более того, «Искра» узнала о конференции и отправила на неё своего делегата Фёдора Дана, которого там никто не ждал. Он сумел убедить присутствующих в том, что неправомочно превращать конференцию в съезд, и предложил избрать Организационный комитет для подготовки грядущего Второго съезда. Вскоре после конференции большинство её делегатов, в том числе два члена Организационного комитета, были арестованы. В итоге вся работа по подготовке нового съезда легла на плечи «Искры». В ноябре 1902 года на специальном совещании в Пскове был образован новый Организационный комитет, в который на этот раз вошло большинство сторонников «Искры». Началась серьёзная подготовка ко Второму съезду.
Задача, стоящая перед «Искрой», была довольно сложной. Транспортировка газеты сама по себе была напоминала страшный сон. «Искру» перевозили по России в чемоданах с двойным дном, в переплётах книг, передавали в страну со студентами, моряками, везли через Марсель, Стокгольм, Румынию, Персию и даже Египет. Много экземпляров терялось по пути. Крупская отмечала, что до России доезжал только каждый десятый выпуск газеты. Переписка с представителями внутри страны велась хаотично. Нередко агентам «Искры» не удавалось поддерживать регулярные связи с лондонским центром, что порой приводило Ленина в замешательство. Даже когда письма наконец доходили, проблемы не заканчивались. Адреса на конвертах были неразборчивыми или уже устаревали. Зашифрованные послания никто не мог прочитать, потом что молоко или лимонный сок, которые использовались для написания таких сообщений, стирались и исчезали с бумаги. Часто работа нарушалась арестами. Но, несмотря на все трудности, «Искра» стабильно росла. Ключом к успеху искровцев стал выпуск газеты раз в две недели. Газета выгодно смотрелась на фоне местной любительской печати: её выделяли профессионально написанные материалы и техническое качество издания. Профессионализм вообще был отличительной чертой всех, кто участвовал в подготовке «Искры». Недаром Ленин подчёркивал важность этого момента в своей книге «Что делать?».
Успех «Искры» значительно повысил авторитет редколлегии в Лондоне. Редакция выступала в качестве центра, из которого исходили не только теоретические, но и практические указания. Между тем в коллективе редакторов газеты, незаметно для них самих, росла напряжённость в общении друг с другом. По мере подготовки ко Второму съезду, с каждым днём, приближающим искровцев к назначенной дате, эти противоречия становились всё более невыносимыми. Основная масса работы легла на плечи Ленина и его жены Надежды Константиновны Крупской. Ленин де-факто был редактором «Искры», а преданная и неутомимая Крупская творила чудеса в организационной работе, поддерживая обширную переписку с Россией. Это был важный элемент успеха первой общерусской политической газеты. «Искру» готовили и другие преданные люди, такие как Иосиф Блюменфельд, наборщик издания. «Он был отличным наборщиком и хорошим товарищем, – вспоминает Крупская, – К делу относился горячо… Это был товарищ, на которого можно было вполне положиться. За что возьмётся – сделает»[176].
Юлий Мартов играл важную роль на литературном фронте. Плеханов был выдающимся теоретиком. Между тем старшие члены группы Плеханова, как выяснялось, или играли совсем незначительную роль в создании газеты, или же не играли вообще никакой роли. Привыкшие к многолетней жизни в небольших эмигрантских кругах, для которых характерна крайняя неформальность, когда личности выходили на первый план и порой затмевали собой политику, старожилы всё больше отстранялись от решения насущных проблем, проявившихся в новых условиях. Члены группы «Освобождение труда» всегда высоко ценили организаторские способности Льва Дейча, однако, когда он наконец приехал в Лондон, вскоре стало ясно, что долгие годы, проведённые в изгнании за границей, наложили свой отпечаток на характер деятельности этого человека. После недолгого пребывания в Лондоне Лев Григорьевич не выдержал новых условий и решил вернуться к более комфортной обстановке среди парижских эмигрантов, переложив на Ленина бремя подготовки к новому съезду. Вот как описывает беспокойные месяцы активности, предшествовавшие Второму съезду РСДРП, Надежда Константиновна Крупская:
«Вся работа по сношениям с ОК [Организационным комитетом] в подготовке съезда фактически легла на Владимира Ильича. Потресов был болен, его лёгкие не были приспособлены к лондонским туманам, и он где-то лечился. Мартов тяготился Лондоном, его замкнутой жизнью и, поехав в Париж, застрял там»[177].
Редакционная шестёрка (Ленин, Плеханов, Аксельрод, Засулич, Мартов и Потресов) часто спорила между собой. В преддверии нового съезда между Лениным и Плехановым, каждый из которых составил свой проект программы партии, шла ожесточённая борьба. В обстановке повышенной напряжённости дискуссии часто становились особенно жаркими. Когда в январе 1902 года Плеханов представил свой проект программы, Ленин и Мартов высказали критические замечания, которые Георгий Валентинович обыкновенно воспринял как личное оскорбление. Когда было предложено проголосовать за проект, пункт за пунктом, Плеханов решил покинуть заседание. Впоследствии Ленин подготовил альтернативный проект программы, который обсуждался в не менее напряжённой обстановке. Было раздражение, угрозы и ультиматумы. Описывая эту встречу, Крупская ярко показывает, как в то время проходила типичная редакционная работа главных искровцев:
«Готовилась к съезду программа партии. Для обсуждения её приехали в Мюнхен Плеханов и Аксельрод. Плеханов нападал на некоторые места наброска Программы, сделанного Лениным. Вера Ивановна не во всём была согласна с Лениным, но не была согласна до конца и с Плехановым. Аксельрод соглашался тоже кое в чём с Лениным. Заседание было тяжёлое. Вера Ивановна хотела возражать Плеханову, но тот принял неприступный вид и, скрестив руки, так глядел на неё, что Вера Ивановна совсем запуталась. Дело дошло до голосования. Перед голосованием Аксельрод, соглашавшийся в данном вопросе с Лениным, заявил, что у него разболелась голова и он хочет прогуляться.