Так продолжалось два дня. Наконец гитлеровцы выдохлись. Оставив на поле боя пять «тигров» и три «пантеры», они отошли от Страхолесья. Но эта победа досталась бригаде слишком дорогой ценой: в ее строю осталось всего лишь двенадцать танков!

Передышка длилась недолго. Уже утром 6 октября противник силами до полутора полков пехоты и при поддержке двадцати «тигров» снова перешел в атаку. Основной удар гитлеровцев был теперь нацелен на участок, где оборонялись одни стрелковые подразделения. Замысел врага был понятен. Фашисты рассчитывали ворваться в соседний хутор, обойти Страхолесье с севера, последующим ударом вдоль Днепра смять боевые порядки бригады и подразделения 77-го стрелкового корпуса и тем самым ликвидировать плацдарм.

Свои силы командир бригады расставил следующим образом: на северной окраине закрепились автоматчики капитана Асессорова; в центре села — спешенные (оставшиеся без боевых машин) экипажи под командованием капитана Захарченко. Им была придана противотанковая батарея лейтенанта Палия. А оставшиеся танки были переданы под командование майора Безрукова и отведены на южную окраину села, где и заняли оборону.

В полдень поступило тревожное сообщение: противнику все-таки удалось вытеснить стрелковые подразделения 77-го корпуса с занимаемых позиций. Значит, с часу на час нужно было ждать его удара по Страхолесью...

Так оно и вышло. Уже через полтора часа враг атаковал село, нанеся первый удар по центру, где оборонялись спешенные экипажи капитана Захарченко. Но успеха не добился, так как артиллеристы лейтенанта Палия метким огнем заставили его «тигры» и «пантеры» повернуть назад.

Следующую атаку фашисты повели на батальон автоматчиков капитана Асессорова. Вначале им удалось потеснить батальон. Но подоспевшая сюда минометная рота старшего лейтенанта Бурынина открыла такой плотный огонь, что пехота противника вынуждена была сначала залечь, а затем и в панике отойти, понеся большие потери. Танки врага без прикрытия в село войти не решились.

— Ну теперь, думаю, наступила и наша очередь, — узнав о том, что фашисты отбиты, сказал старший лейтенант Назаренко. — Должны же они попробовать укусить нас с юга. С запада-то не сунутся, там болото...

Его предположение оправдалось вначале лишь наполовину. Вскоре к южной окраине села действительно вышли две «пантеры» и один «тигр». Этой группой машин противник явно решил провести разведку боем. И «провел»: уже через четверть часа и «тигр», и «пантеры» чадно дымились у сельской околицы...

А вот где-то к восьми часам вечера началось само главное. На южную окраину Страхолесья пошло сразу пятнадцать танков и штурмовых орудий, за ними наступали густые цепи автоматчиков. Бой длился до темноты. И танкисты бригады выстояли, не пустили фашистов в село. Но какой ценой! Из всех машин, более-менее годных к бою, осталась тридцатьчетверка старшего лейтенанта Назаренко. Более-менее — потому, что была серьезно повреждена ходовая часть, выведен из строя двигатель. Так что тридцатьчетверку можно было использовать лишь как неподвижную огневую точку.

Ночь прошла спокойно. А с утра 7 октября противник вновь активизировался. При поддержке артиллерии и авиации он выбил обескровленные стрелковые подразделения 77-го корпуса, и те, отойдя к Страхолесью, присоединились к остаткам 150-й отдельной танковой бригады. Таким образом, плацдарм, занимаемый советскими подразделениями, сузился до размеров этого села...

В полдень гитлеровцы решили захватить и Страхолесье. С юга на село двинулось до десяти танков и не менее полка пехоты. Их встретили огнем не только стрелки, но и артиллеристы лейтенанта Палия, минометчики роты старшего лейтенанта Бурынина и, конечно, неподвижный танк старшего лейтенанта Назаренко.

Петр Трайнин видел, как от меткого выстрела Назаренко вспыхнула вырвавшаяся вперед «пантера». Другая, заметив, откуда ведет огонь тридцатьчетверка, тут же взяла левее, нырнула в низину, намереваясь зайти к пей с фланга.

— Командир, — предупредил Петр, — нас обходят.

— Вижу, — коротко ответил Назаренко. — Встретим как положено.

Слышно было, как дробно зачавкали густо смазанные шестерни погона башни: старший лейтенант разворачивал ее, готовясь к артиллерийской дуэли с несомненно опытным вражеским экипажем.

Прошла минута, другая... «Пантера» все не появлялась... И вдруг она выскочила совсем рядом, метрах в ста от их танка. И все-таки не застала врасплох старшего лейтенанта Назаренко: тут же прозвучал выстрел. «Пантера» вздрогнула, остановилась, задымила.

— Готова! — удовлетворенно сказал Назаренко, снова разворачивая башню, чтобы вести огонь по вражеским танкам, наползавшим с фронта. Но едва он изготовился послать снаряд в «тигра», на маневре подставившим под выстрел свой борт, как страшный удар потряс тридцатьчетверку...

Несколько минут в танке стояла тишина. Наконец в наушниках раздался негромкий голос Назаренко:

— Все живы, братцы?..

— Мы целы, — ответил за себя и за стрелка-радиста Трайнин. — А вы?