– Это не мои вещи, – сказала я.

– Как не ваши? – удивилась надзирательница. – Ваши, конечно. Посмотрите хорошенько, все ли тут. Часики не ходят, я проверяла. Но ничего, почините потом.

При словах «почините потом» я чуть не задохнулась от радости: «Значит, меня выпускают из этого каменного мешка!»

Поспешила признать все вещи своими и даже, помнится, подписью подтвердила их получение. Надзирательница удалилась, а я в волнении забегала по камере: «Выпускают! Выпускают!» – звенело у меня в ушах. Ночь провела без сна. Радость душила меня.

Утром, лишь только я успела проглотить миску привычной жидкой кашицы, за мной пришли. Без слов повели в комнату допроса. За столом сидели двое в военной форме. Они вежливо справились о моем здоровье и объявили, что у меня нашли язву двенадцатиперстной кишки. Слава Богу, что не рак!

Затем с места в карьер объявили:

– Собирайте вещи: вы покидаете тюрьму.

– Куда же я поеду?

– В провинцию Шаньси, город Юньчэн.

– А там что – опять тюрьма?

– Нет, нет! Вы там будете проводить свои преклонные годы.

Хорошенькая перспектива! Меня охватили противоречивые чувства: с одной стороны, наконец-то я вырвусь из этого каземата, где мне осточертело каждое пятнышко на стене! С другой стороны, это значит, что меня высылают из Пекина, разлучают с дочерьми. Что меня ждет в глухой провинции, где нет ни единой знакомой мне души? На что я буду жить, как будет обставлен мой быт – тоже неизвестно. И мне вдруг стало даже жалко оставлять мою камеру, хоть и опостылевшую, но с уже сложившимся, устоявшимся укладом жизни.

Но через мгновение радость ожидающей меня свободы развеяла все эти опасения – будь что будет, все лучше, чем эти ненавистные стены!

Получив сигнал, что разговор окончен, я с непривычной резвостью вскочила с бочонка и отправилась собирать вещи.

Их, конечно, было не бог весть сколько. Обременяли только кулечки и пакетики с продуктами, принесенные дочерьми. За четыре дня, прошедших с нашего первого и последнего свидания, я не успела все съесть, да и, признаться, не торопилась – растягивала удовольствие, смаковала. Иногда страж, подсматривавший в глазок, кричал из коридора:

– Ты что там жуешь?

На что я не без гордости отвечала:

– Мне разрешено – дети принесли передачу.

Такой ответ удовлетворял солдатика. Теперь во время сборов меня занимал один вопрос: «В чем же я поеду? Уж не в этом ли одеянии черного ворона?»

К счастью, это было не так – мне выдали новый комплект одежды: шерстяные брюки, приличную блузку и жакет из синтетической ткани принятого тогда прямого кроя. Я попросила дать и новую обувь – старая уже износилась до неприличия, и мне принесли матерчатые китайские тапочки с парой носков.