Осуществление проекта было полностью возложено на Управление планирования, которому должно было оказывать содействие Управление операций и особенно шеф Управления безопасности. К замдиректору по делам разведки Бобу Эмори официально никто не обращался за консультациями относительно всех «за» и «против» в связи с высадкой в Заливе Свиней, и оценка вероятности успеха этой операции была сделана самими сотрудниками УП, что было, конечно, ошибочным решением, нарушающим утвержденную процедуру.

В Вашингтоне этот проект находился под контролем начальника УП Дика Биссела и его главного ассистента по тайным акциям Трэйси Барнса, — они рассылали подробные инструкции сотрудникам своего управления на местах. Инструкции относительно необходимости предпринять какие— то шаги против Кастро были столь недвусмысленны, а общая атмосфера срочности такого рода действий была столь ощутимой, что два очень ответственных человека, Биссел и шеф Управления безопасности Шефилд Эдвардс, посчитали, что их уполномочили разработать план убийства Кастро. Хотя в деятельности ЦРУ не было такого рода прецедентов, но коль скоро руководство пришло к соображению о необходимости избавиться от Кастро посредством убийства, было бы нелогично не попытаться осуществить его при помощи мафии, а таковая располагала в Гаване (ее былой империи игорного бизнеса) массой всяких связей. Убийство, осуществленное руками гангстеров, вряд ли приписали бы американскому правительству. Из официальных документов не ясно, намеревались ли президент Эйзенхауэр, Даллес или президент Кеннеди в самом деле одобрить убийство Кастро. О планах убийства Кастро лично мне ничего не было известно, хотя я отлично помню, какая враждебность к Кастро высказывалась в то время в любой дискуссии о Кубе — на всех правительственных уровнях.

То, что ЦРУ стало планировать убийства, не было следствием кратковременного помрачения ума горстки сотрудников Управления. В январе 1961 года, когда во всю шла подготовка к формированию Кубинской бригады, Биссел приказал Уильяму Харвею (ветерану разведслужбы, начальнику одной из баз ЦРУ) обеспечить «резервную возможность» для осуществления того, что эвфемистически было названо «исполнительной акцией». Это значило обеспечение возможности организовывать убийства зарубежных деятелей в качестве «последнего средства»

Харвей был колоритной фигурой — бывший фебээровец, он не расставался с пистолетом, что не было принято в среде сотрудников ЦРУ. Я ничуть не сомневаюсь в искренности его убеждения, что убийство главы иностранного государства, если начальство решило, что это необходимо по соображениям безопасности США, — дело патриотическое и даже высокоморальное. Такую позицию разделяли многие из романтически настроенных сотрудников служб тайных операций, люди так называемого «ковбойского» типа, да и вообще в 1960-61 годах многие официальные лица за пределами ЦРУ тоже поддержали бы эту позицию. Так или иначе высокопоставленные офицеры ЦРУ — Харвей и Биссел — были убеждены, что Белый Дом, пусть и в устной форме, но настаивал на разработке — на всякий случай — плана убийства. Правда это или нет, из официальных документов со всей ясностью заключить невозможно.

Чем дольше я работал на Тайване, тем чаше мне приходилось навещать штаб-квартиру, поскольку я оказался вовлеченным в массу проектов, представлявших интерес и для Госдепартамента, и для министерства обороны, которое проявляло особый энтузиазм по поводу программ разведки средствами связи и при помощи аэрофотосъемок. С началом нового десятилетия и с приходом в Белый Дом нового президента я обнаружил, что мои гарвардские знакомые Макджордж Банди и Артур Шлесингер-младший стали влиятельными людьми, так что, бывая в Вашингтоне, я навещал их, чтобы побеседовать о ситуации в Китае, Японии и в юго— восточной Азии.

Весной 1961 года главной темой, занимавшей моих вашингтонских друзей, была Куба. Насколько я помню, никто как в правительстве Эйзенхауэра, так и в правительстве Кеннеди, не сомневался в том, что, с точки зрения стратегических и внутриамериканских интересов, крайне важно избавиться от Кастро. Артур Шлесингер-младший старался убедить меня и других в том, что операция в Заливе Свиней — дело неумное, поскольку слухи о ней уже достигли журналистских кругов, и США не удастся выступить с правдоподобным отрицанием причастности к ней. В этом смысле он оказался совершенно прав. При всем том в Вашингтоне преобладало мнение, что необходимо предпринять какую-то силовую акцию. Не обладавшая достаточным опытом команда Кеннеди носилась с идеей, что США должны продемонстрировать приверженность принципу политических свобод и твердое противодействие «национально-освободительным войнам», об усилении которых в ближайшем будущем заявил в январе 1961 года Хрущев.

Мне представляется, что ошибка Биссела (если речь вообще идет об ошибке) состояла в том, что он был слишком логичен. Свойственный ему стиль рассуждений отличался аналитической элегантностью, что более подходит миру экономики и права, но не миру тайных операций[7]. Мне случилось слышать, как Биссел, выступая в защиту проекта высадки кубинских эмигрантов, утверждал, что, ввиду беззаконий кастровского режима, моральное оправдание этой операции — в ее успешности. Я могу представить, что Биссел говорил сам себе, что было бы абсурдным планировать вторжение на Кубу 1400 человек, зная, что это будет сопряжено с множеством жертв, и в то же время не соглашаться помочь одному из кубинцев убить Кастро — тем более, что после этого может отпасть необходимость во вторжении. Биссел, несомненно, верил в необходимость проведения операции в Заливе Свиней, к тому же знал, что и президент-республиканец, и президент-демократ одобрили ее. То же самое касается изыскания способов «избавления от Кастро» — он знал, что правительственные круги (и при Эйзенхауэре, и при Кеннеди) очень хотели этого и оказывали соответствующее давление, которое он не мог не чувствовать.

Мне кажется, что Дик Хелмс, который, даже зная о давлении правительственных кругов, умудрился держаться в некотором отдалении от проекта высадки на Кубе, лучше всех понял суть ситуации с президентским одобрением разработки планов ряда покушений. Он согласился с сенатором Чарлзом Матиасом (1975 г.), что эта ситуация напоминает убийство Бекета в кентерберийском кафедральном соборе — стоило королю лишь вымолвить: «Кто избавит меня от этого человека?» — как дело было сделано[8]. Хелмс подтвердил, что прямого указания из Овального кабинета о подготовке покушений не поступало, однако признал, что от официальных лиц в Белом Доме «исходила некая искра», свидетельствовавшая, что, если Кастро «исчезнет, они вовсе не опечалятся». Я могу подтвердить, что в 1960, 1961 и в 1962 году вашингтонские политики были чуть ли не одержимы проблемой Кубы, и, если бы какой-нибудь кубинец убил Кастро, они, вероятно, расценили бы это как нечто, не менее полезное, чем убийство Гитлера.

Сегодня политический климат уже не тот, однако элементарная справедливость требует признать факт, что большинство американцев считали, что они находятся в состоянии необъявленной войны на нескольких фронтах, войны против экспансии диктаторски-полицейских государств. А потому консолидация просоветского режима Кастро на Кубе была для них первым — более чем за десятилетний период — прорывом линии сдерживания коммунизма.

Следует отметить, что эксперименты ЦРУ в ходе разработки покушения на Кастро были замысловатыми, ни один из проектов, принятых руководством УП и технической службой ЦРУ, не сработал. Никто так и не был убит. Тот факт, что покушение все же планировалось и попытка такового все же была предпринята, более свидетельствует о специфике тех времен, чем о самом ЦРУ[9]. Насколько оправданно — при любых обстоятельствах — лидерам свободного общества сознательно помогать организации покушений на иностранных политических деятелей, — вопрос весьма щекотливый. Конечно, наше общество, будучи открытым, более подвержено риску такого рода нарушений законности, нежели полицейское государство.

Постыдно, что ЦРУ оказалось вовлеченным в тайные действия, связанные с подготовкой убийств. Нельзя, чтобы такого рода крайние меры предпринимались без жестко осуществляемой подотчетности; все виды деятельности ЦРУ должны быть только инструментом политики США Независимо, само по себе ЦРУ действовать не имеет права. В рамках тайных акций политического свойства (даже из числа тех, которые, знай о них большинство американцев, вероятно, были бы ими одобрены) ни при каких обстоятельствах не могут предприниматься такие в корне неприемлемые шаги, как убийство, если только уполномоченные на то законом власти не представят четко сформулированное обоснование целей такого шага — обоснование, способное перевесить естественное моральное неприятие таких средств.

Как и в случае с подготовкой покушения на Кастро, решение о высадке кубинской бригады в Заливе Свиней было трагически ошибочным. Тут не было сомнений относительно того, что власти одобрительно относятся к намерению организовать высадку, и тоже наличествовала неопределенность в вопросе о том, до каких пределов простирается это одобрение. Как позже сказал Кеннеди, со всем этим делом связано много постыдного, и вина за это лежит на множестве людей.

Правда состоит в том, что с самого начала этот проект был откровенно военной операцией, прикрытой лишь худосочной фикцией непричастности к ней США. Теперь-то очевидно, что было бы намного лучше, если бы президент или отменил операцию, несмотря на любые возможные проблемы (политические, технические и связанные с вопросами безопасности), или одобрил решение о том, чтобы кубинской бригаде была оказана активная помощь — особенно боевыми силами авиации, — чтобы действия кубинцев увенчались успехом. Но никто не оказался достаточно проницательным, чтобы выступить с предложением рассмотреть эта варианты — администрация Кеннеди была слишком неопытной, а ЦРУ чересчур глубоко увязло в этом проекте.

Операция эта вновь и вновь обсуждалась, пока наконец не была (правда, весьма формально) одобрена СНБ, на заседании которого 4 апреля 1961 года присутствовали все, кому присутствовать было положено. Председательствовал президент США, из Госдепартамента были Дин Раск и другие лица, из министерства обороны — Роберт Макнамара и Пол Нитце, присутствовали также председатель ОРК генерал Лимен Лемницер. Уильям Фулбрайт из сенатского комитета иностранных отношений и ассистент Белого Дома Артур Шлесингер-младший. Даллес и Биссел подробно рассказывали о плане высадки и рекомендовали принять его к исполнению. Выступать имел право каждый присутствовавший, однако, согласно большинству отчетов, никто и слова не сказал против этого плана. Вовсе неясно, все ли члены СНБ в точности знали, что именно они одобрили — феномен не слишком уж невероятный для утонченной атмосферы заседаний СНБ. Как позже сказал Кеннеди: «Мнения всех членов СНБ относительно предложенного проекта совпали — и мнение это было ошибочным».

Высадка в Заливе Свиней

Высадка в Заливе Свиней произошла 17 апреля. При этом, несмотря на то что было запланировано предварительно уничтожить реактивные истребители кастровских ВВС (тогда еще находившихся в зачаточном состоянии), сделано это не было. Ошибка была просто фатальной, а потом она усугубилась рядом других военных неудач, которые можно было бы нейтрализовать, если бы американской армии не было запрещено оказывать кубинской бригаде полноценную помощь. Помощь США была очень ограниченной и тайной. Так, несмотря на героизм кубинской бригады, слабость сил наступления была изначально очевидной и закончилось все это трагическим провалом. Ибо сама концепция была изначально ошибочной. ЦРУ дало втянуть себя в крупномасштабную тайную операцию с использованием полувоенных формирований без готовности справиться с опасностями, связанными с трудностью сохранить эту операцию в тайне, без того, чтобы реалистически подсчитать все издержки в случае провала и наметить какие-то альтернативные ходы.

Ф.Кастро на танке во время вторжения

Говорят, что сперва Кеннеди хотел разнести ЦРУ на куски, однако признал, что основная ответственность за случившееся лежит все же на нем.