197
Галичкы Осмомыслѣ Ярославе! Ярослав Владимирович Галицкий — тесть Игоря Святославича. Могущественный князь богатого Галичского княжества, ведший постоянную борьбу с местным очень сильным галичским боярством. Его княженье казалось могущественным для всех окружавших его стран, однако он не раз принужден был смиряться перед собственным боярством. Его любовницу Настасью бояре сожгли на костре. Его любимого сына от этой Настасьи бояре выгнали после смерти Ярослава из Галича. Этот князь „один худою своею головою ходя, удержал всю Галичскую землю“. Он принимал у себя византийского императора Андроника Комнена, который по возвращении в построенном им дворце велел написать сцены из его прошлой жизни и, между прочим, различные эпизоды охоты на зубров („туров“) во время пребывания у Ярослава. Летописец так его характеризует: „бе же князь мудр и речен языком, и богобоин, и честен в землях и славен полкы“ (Ипатьевская летопись под 1187 г.). — Прозвище Ярослава „Осмомысл“ имеет несколько толкований, каждое из которых более или менее гипотетично: от восьми его мыслей или политических забот; от знания восьми языков; от того, что он вообще был умен за восьмерых и т. п.
198
высоко сѣдиши на своемъ златокованнѣмъ столѣ. Автор „Слова“ и здесь, как и в других случаях, очень конкретно представляет себе расположение тех городов, о которых он говорит. Кремль Галича, где находился златокованый стол Ярослава, действительно был расположен на высоком холме (ср. в Ипатьевской летописи под 1149 г. венгерский король говорит: „хочу подступити под горы галичьского князя“). Вот что пишет о древнем Галиче, на основании данных археолога Я. Пастернака (Старый Галич, 1944), М. Н. Тихомиров: „Местоположение древнего княжеского Галича рисуется в таком виде: княжеский город Галич находился на одном из широких и плоских хребтов, который острым языком тянется на север и с трех сторон (с запада, севера, востока) огражден крутыми скатами в долину Луквы и в овраг Мозолевского потока. В этом месте так называемая Крылосская гора достигает приблизительно до 75 м высоты. Город был доступен только с юга, где вал ограждал передгородье, а внутренний вал защищал подступы к детинцу. Южную часть детинца занимал Успенский собор, а на самом конце скалистого хребта, на территории «Золотого тока», стоял княжеский двор. Центральную часть города составлял кремль, или детинец, стоявший на высоком холме при впадении Мозолевского потока в реку Лукву. Таким образом, Галич находился в некотором отдалении от Днестра (5 км), в который впадает Луква, что не является чем-либо исключительным для топографии древних русских городов (см. Переяславль Русский и Владимир Волынский). В центральной части города возвышался громадный собор, сложенный из белого камня, а поблизости от него располагался княжеский двор, место которого ищут на скалистой оконечности холма, известного под названием «Золотого тока»“ (Древнерусские города. М., 1946, стр. 119—120). По описанию в летописи смерти Владимирка Галицкого — отца Ярослава Осмомысла — мы можем себе представить и самый двор галичских князей: это был замок, объединявший в себе системой переходов целую группу построек, в том числе зал, где князь принимал послов, и дворцовую церковь. Раскопками на месте галицкой соборной церкви открыт каменный саркофаг со скелетом старого человека, в котором видят останки Ярослава Осмомысла, а также гроб молодой женщины, может быть, княжны, судя по золотой повязке на голове (Я. Пастернак. Галицька катедра у Крилосі. Відбитка із Записок Наукового товариства ім. Шевченка у Львові, 1937). — Эпитет „златокованный“ в отношении галичского стола, т. е. кованый из золота, а не просто „золотой“, что могло означать и „золоченый“, подчеркивает богатство Галича. Галич, действительно, в XII—XIII вв. переживал пору своего экономического расцвета. Богатство галичских князей неоднократно отмечается в летописи. Воспоминания о богатствах Галича сохранились и в русских былинах (в былине о Дюке Степановиче и др.).
199
горы Угорскыи — Карпаты. „Угорскыи“ — венгерские.
200
затворивъ Дунаю ворота. Ворота в древней Руси символизировали собою город, его независимость, независимость страны. Открыть ворота или затворить их имело символическое значение. Действия эти свидетельствовали о желании горожан сложить оружие или оказать сопротивление. Именно в связи с этим образовался ряд выражений. Вместо того, чтобы сказать, что горожане решили сопротивляться, в летописи очень часто говорится: „затвориша врата“; вместо того, чтобы сказать, что город сдался, в летописи .найдем: „отвориша врата“; „придоша ляхове на Володимер, и отвориша им врата володимерци“ (Ипатьевская летопись под 1204 г.), „а вышегородци поклонишася“, „отвориша врата“ (Новгородская первая летопись под 1214 г.). Смысл выражения „затворивъ Дунаю ворота“, очевидно, в том, что Ярослав Галицкий затворил не какие-то воображаемые или действительные ворота Дуная, а затворил ворота своей земли „от Дуная“, от стран по Дунаю (ср. ниже „загородите полю ворота“). Как явствует из многочисленных случаев употребления в летописи выражений „отворить ворота“ и „затворить ворота“, — „отворить“ ворота можно и свои и чужие (последние насильно), но „затворить“ ворота можно только свои, — своего города или своей земли. Ярослав затворил ворота своей земли, „замкнул на замок“ свои границы от стран, находящихся по Дунаю — в первую очередь от Византии, с которой Ярослав имел на Дунае смежные границы.
201
меча бремены чрезъ облакы. „Бремены“ исправлено из „времены“, читающегося в издании 1800 г. и в Екатерининской копии. Первые издатели „Слова“ переводили „времены“ как „тягости“, т. е., очевидно, также уже имели в виду необходимость этой поправки на „бремены“.
202
суды рядя до Дуная. „Рядить суды“ или „ряды править“ — одно из главных княжеских дел. Ср. в Лаврентьевской летописи под 1206 г.: Константин Всеволодович въехал в Новгород на княжение, сел на столе в Софии („короновался“), оттуда пришел в свою обитель (т. е. в свой дворец), отпустил новгородцев с честью „и потомь поча ряды правити“, т. е. после этого стал управлять Новгородом. В 1151 г. престарелый киевский князь Вячеслав, желая разделить княжение с Изяславом Мстиславичем, послал ему сказать: „яз есмь стар, а всих рядов не могу уже рядити, но будеве оба Киеве
203
отворяеши Киеву врата. Отворить ворота городу означало — подчинить его себе, завоевать его себе (см. об этот выше, стр. 442). Это выражение возникло в связи с тем, что ворота города сами по себе символизировали собою его независимость. Мы можем догадываться, что не все ворота в городе обычно бывали облечены этим символическим значением, а только главные. Не случайно полотнища главных ворот обивались медными золочеными листами и на них ориентировалась архитектурная мысль строителей древнерусских городов (ср. „Золотые ворота“ в Киеве и во Владимире). Исследователь Ярославова города в Киеве М. К. Каргер пишет по поводу киевских Золотых ворот этого Ярославова города: „Главными воротами города, парадным городским порталом становятся южные Золотые ворота. Только эти ворота особо упомянуты в летописях и проложных сказаниях о строительной деятельности Ярослава. Только над этими воротами Ярослав соорудил надвратный храм. Именно с этими воротами связано наибольшее количество древних киевских легенд. Именно у этих ворот устраивали киевляне не раз торжественные встречи. Именно в эти ворота стремились войти и непрошенные гости, прохождением через Золотые ворота стремившиеся подчеркнуть свою победу над Киевом. Все парадное строительство Ярослава развертывается в южной части города, между Золотыми воротами и Софийским собором“ (М. К. Каргер. Резюме доклада „Архитектурный ансамбль Ярославова города в свете археологических исследований“, прочитанного в Ленинградском отделении Института истории материальной культуры АН СССР 18 июня 1949 г.). Итак, особое значение главных ворот города в символике древнерусского феодализма отразилось в языке созданием особых выражений „отворить ворота“ и „затворить ворота“. Ярослав Осмомысл „отворяет ворота“ Киеву. Этим подчеркивается его могущество, его власть над самим Киевом. Так сказать о Киеве, конечно, не мог ни сам Святослав Киевский, ни кто-либо из его подчиненных, „придворных“.
204
стрѣляеши съ отня злата стола салътани за землями. Галичане, возможно, принимали участие в третьем крестовом походе против турок салтана Саладина (догадка Д. Дубенского).
205
Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святъславича! Автор „Слова“ призывает Ярослава Осмомысла „стрелять“ в Кончака. Рюрику и Давыду Ростиславичам автор „Слова“ предлагает не „стрелять“ в Кончака, а „вступить“ „въ злата стремень“, т. е. самим лично выступить в поход. Возможно, что это различие объясняется тем, что Ярославу Осмомыслу автор „Слова“ предлагал не самому выступить в поход („вступить въ злата стремень“), а только послать войска (ср. выше о Всеволоде Юрьевиче Суздальском: „Ты бо можеши посуху живыми шереширы стрѣляти, удалыми сыны Глѣбовы“). Действительно, как известно из летописи, Ярослав Осмомысл не сопровождал сам свои войска в походах. В его некрологической характеристике о нем сказано: „бе же князь мудр и речен языком, и богобоин, и честен в землях, и славен полкы: где бо бяшеть ему обида,
206
А ты, буй Романе. Буй Роман — Роман Мстиславич Волынский и Галицкий. Это ясно из перечисления его побед над литвой, ятвягами, деремелой и половцами. Из Романов, современников автора „Слова“, только Роман Мстиславич Волынский ходил на все эти народы. Именно для его войска было характерно и латинское вооружение („суть бо у ваю желѣзныи паробци подъ шеломы латиньскыми“). Роман был деятельный, предприимчивый, отважный и неутомимый князь, хозяин и устроитель своих владений. Упорной борьбой он добивается соединения своего наследственного Владимиро-Волынского княжества с богатым соседним княжеством Галичским. Он пренебрегает Киевом, обращая, в конце концов, Киев в окраинный форпост своих сильных галицко-волынских владений. Твердой рукой сдерживает он распад юго-западной Руси и направляет свои главные удары против могучего галичского боярства. „Не передавивши пчел, меду не есть“, — говорил он о боярах и уничтожал одних из них в открытой борьбе, других — хитростью, не стесняясь прибегать к обману. Он наводил ужас на окрестные народы: половцев, литву, ятвягов и поляков. Его именем, говорилось в народе, половцы пугали своих детей.