Аще его (Владимира Игоревича, —
267
Рекъ Боянъ и Ходына, Святъславля пѣснотворца стараго времени Ярославля, Ольгова коганя хоти: „Тяжко ти головы
268
Дѣвици поютъ на Дунаи. В низовьях Дуная находились русские поселения. Еще Владимир Мономах „посажа посадники по Дунаю“ (Ипатьевская летопись под 1116 г.). Посадники Мономаха, впрочем, не смогли надолго закрепиться в дунайских городах. В XII и в XIII вв. в придунайские города (главным образом в Берлад) стекались недовольные, изгнанные и т. п. Воскресенская летопись XVI в. перечисляет в списке русских городов и города на нижнем Дунае. Память о русских городах на Дунае сохранялась, следовательно, и в XVI в. Упоминанием о пении девиц на Дунае автор „Слова“ подчеркивает радость по поводу возвращения Игоря в самых отдаленных уголках Руси, даже не входивших в состав ее независимых княжеств.
269
по Боричеву. Боричев взвоз (подъем), неоднократно упоминаемый в летописи, находился в Киеве приблизительно между современной Андреевской церковью, выстроенной В. Растрелли, и местом б. Михайловского Златоверхого монастыря.
270
къ святѣй богородици Пирогощей. Церковь богородицы Пирогощей была заложена в Киеве в 1132 г. и завершена в 1136 г. Так названа по иконе „Пирогощей“ (от греческого πυργωτισσα — „башенная“), привезенной из Константинополя в Киев вместе со знаменитой „Владимирской“. Икона Пирогощая до нас не дошла, а Владимирская находится сейчас в Третьяковской галерее в Москве.
271
„Солнце свѣтится на небесѣ, Игорь князь въ Руской земли“: дѣвици поютъ на Дунаи, вьются голоси чрезъ море до Киева. Игорь ѣдетъ по Боричеву къ святѣй богородици Пирогощей. Страны ради, гради весели. Возвращающихся из походов князей жители обычно встречали, выходя им навстречу, пением славы. Описание таких встреч в летописи встречается не один десяток раз. Так, например, в Лаврентьевской летописи говорится, что когда Изяслав Мстиславич вступал в 1146 г. в Киев, „выидоша противу ему множество народа и игумени с черноризци, и попове всего города Кыева в ризах“. В той же Лаврентьевской летописи рассказывается под 1176 г. о триумфальном въезде во Владимир Залесский князя Михалка Переяславского и Всеволода Юрьевича Суздальского. Перед ними вели захваченных ими колодников. Им навстречу вышли с крестами „игумени, и попове, и вси людье“. Характерную сцену встречи князя Даниила галичанами рисует Галицкая летопись: „и пустишася яко дети ко отчю, яко пчелы к матце, яко жажющи воды ко источнику“. За ними выходят епископ и дворские. Князь едет прежде всего в главный храм города, „обличает победу“ свою и ставит свою хоругвь на главных воротах города (Ипатьевская летопись под 1236 г.). Возвращающихся с победою Даниила и Василька жители встречают пением славы: „и песнь славну пояху има“ (Ипатьевская летопись под 1236 г.). Пением славы встречали после победы Александра Невского и псковичи. Таким образом, здесь в „Слове“ изображена типичная картина возвращения князя: Игорь въезжает в город, ему поют славу, он едет прежде всего в храм. — Игорь вернулся из плена не в Киев. Он приехал в Новгород Северский. Оттуда отправился в Чернигов и только затем — в Киев. В „Слове“ отмечен приезд Игоря только в Киев. Автор видит в Игоре не местного новгород-северского князя, а одного из русских князей, а потому и отмечает его приезд именно в Киев — в центр Русской земли.
272
Аминь. Слово „аминь“ (от греческого αμην — „да будет так“, „истинно“) обычно ставится в конце древнерусских литературных произведений.