Здесь предстояло оформить израильские визы. На эту операцию ушло около часа. Мы покинули автобус, распрощались с гидом и пешком пошли к паспортному контролю. Конечно, этот час наблюдательному журналисту дал представление, как работают в приграничном пункте: лениво, не спеша, довольно бестолково. Запомнились двое рабочих, красивших здание прямо по облупившейся краске, лишь для отвода глаз местами отдирая старую. Кто были эти рабочие, из какой страны – судить не берусь. Но наперёд скажу: подобных картин в Израиле мы не наблюдали.

Пройдя иорданский пограничный контроль, наша группа пересела на израильский автобус с израильским гидом, который двинулся к Натании, где нас ждали в гостинице. Без преувеличения замечу, что, переехав на другой берег, мы оказались в другом мире. Здание пограничного пункта блестело чистотой. Служащие были строги, внимательны и пунктуальны. Ни одной лишней минуты мы не провели в ожидании ни на таможне, ни у окошка, где ставили израильскую визу.

…Автобус с приветливым водителем и гидом, бывшим ленинградским инженером по имени Игорь, ныне жителем Иерусалима. В окнах автобуса замелькали чистые, ухоженные дома, улицы. Мы мчались по современному шоссе, и всё, что прилегало к нему по ту и эту сторону, было обжито. Нельзя было поверить, что эти две страны разделяла лишь река.

Позже я понял, что эта обжитость есть показатель отношения к своей земле тех, кто живёт в Израиле. Я видел множество примеров, когда люди, имеющие работу, дорожат ею и потому трудятся в высшей степени добросовестно. Это и шофёр нашего автобуса, и те, кто убирал наши номера, кто кормил нас в ресторане гостиницы Натании, расположенной прямо на приморском променаде. Я видел, как тщательно мели улицы, как немолодой уже мужчина волок дерево с проезжей части улицы, как «вылизывали» пляж, как готовились на берегу моря к приёму детей. Нет, не было здесь даже намёка на безалаберность, бесхозяйственность, к которым свыкся глаз россиянина. И это было первой неожиданностью.

Наверное, я делаю ошибку, сказав одним словом о том, ради чего едут в эту страну со всего мира: о Иерусалиме, который я увидел с обзорной площадки, о могиле царя Давида, о храме, построенном на месте распятия Христа, о поездке в Тель-Авив и путешествии по улочкам Старой Яффы – сначала днём с группой туристов, потом вечером – с приятелем; о библейских местах Галилеи, о поездках в Назарет, в Хайфу, о купании в Мёртвом море, о сиреневых Иудейских горах и Иудейской пустыне… Но мой рассказ походил бы на то, о чём можно прочитать во многих изданиях, в том числе туристических буклетах. Потому расскажу о собственных впечатлениях, об ощущениях российского иммигранта, живущего в Европе и неожиданно для себя расставшегося со многими предрассудками об этой замечательной стране именно в год её 50-летия… А потому вернёмся в Натанию, курортный город, где теперь живёт 20 процентов иммигрантов из бывшего Советского Союза. Мы поселились в двухзвёздочной гостинице «Максим». Номера, обслуживание, завтраки и ужины по схеме «шведский стол» с немыслимым обилием блюд – всё это невозможно сравнить с тем, что найдёт в отеле такого класса турист в Лондоне… Каждое утро я спускался вниз и выходил на улицу, чтобы купить в киоске семь израильских газет на русском языке. По пути назад я заглядывал в магазины, где можно было говорить по-английски или по-русски. Я останавливался у каждого кафе и жадно смотрел на горы сладостей. Господи, если бы я мог всё это съесть! С самого детства, когда я жил в родительском доме, я не видел дивных рулетов с маком, сладких коржиков, которые пекла моя мать в Москве по большим праздникам, в числе которых было два главных – День победы и Новый год. Но меня ждал великолепный завтрак. И я с сожалением проходил мимо…

Зато в обеденный час я шёл в одно из этих кафе, сидел рядом с пожилыми людьми, заглянувшими сюда, чтобы выпить чашку чая или кофе, слушал их идиш – иврит, ничего не понимая. И просто наслаждался тем, что выплывало из моей памяти о далёком детстве, – мать с отцом говорили на идиш только дома, когда хотели, чтобы мы с сестрой не поняли, о чём идёт речь, или когда пробовали утаить что-то от соседки стукачки, жившей в нашем бараке за фанерной стеной…

А потом я шёл на звук гармошки, останавливался около человека, игравшего российские мелодии и говорившего с одесским акцентом: «Слушайте сюда, граждане, вы можете ничего мне не платить. Мне просто приятно, что вы рядом…» Это был пожилой еврей. Я не видел в его глазах тоску о прошлом, о том, что оставил, уехав из Советского Союза, нет. То было просто желание поговорить, может быть, от одиночества, которое могло вполне случиться и там, где он жил раньше, откуда уехал на Землю обетованную. В Натании я не видел нищих и бездомных, которых в Лондоне не так уж мало. Нет, неправда. Одного старика я заметил. Он выходил из огороженного заборчиком уличного кафе с шапкой, полной монет. Я обратил на него внимание только потому, что услышал знакомое: «Паразиты… вашу мать!» Выяснилось, что это был психически больной, местный сумасшедший. Но ему всё равно подавали. В Израиле трудно не заметить какое-то особое братство старательных людей. Я не видел ленивых продавцов, угрюмых кассиров, невнимательных клерков, считающих, что они делают одолжение кому-то и заняты не своим делом…

Я возвращался из Тель-Авива в гостиницу в Натании довольно поздно. Можно было подождать автобуса. Но я остановил первое такси. Я знал примерно, сколько должен заплатить, но спросил о цене. Водитель поначалу попросил больше. Но тут же согласился везти меня на моих условиях, а через несколько десятков метров с моего разрешения подсадил второго пассажира. Мы говорили на английском. Таксист оказался студентом университета и по вечерам подрабатывал. Он был открыт, приветлив и доброжелателен. Охотно рассказывал о себе, о семье, о том, что отслужил в армии и что теперь мечтает после университета открыть собственный бизнес. Его ждёт невеста. Ему 24 года, и он знает, что у него всё впереди…

Нет, я не могу сказать, что в Израиле не встречал неудачников. Они есть. С одним из них я говорил подробно. Это был как раз мой знакомый из Москвы. Ему уже за пятьдесят. Десять лет назад он переселился с женой в Тель-Авив. Язык осилить не смог, а значит, вписаться в эту жизнь – тоже. Хотя в Москве был достаточно успешным дизайнером-фотографом. Он стал неконтактным, страдал от этого, словом, выпал из жизни. Жена же, напротив, подтвердила диплом врача, выучила иврит, получила работу. Он выглядел подавленным. Мне было жаль его. Но мне показалось, что дело не только в языке. Беда моего приятеля в другом – он тосковал по той, советской жизни, где был успешным, о той жизни, которой в России уже нет. В эмиграции он потерялся. Может быть, потому что не избавился от советского снобизма – привычки пренебрегать простым трудом. А без этого жить в эмиграции невозможно. Это ошибка, играть в советские игры под названием – «престижная профессия». И упорно ждал, когда его пригласят оформлять книги, как это было в СССР. Его губила амбициозность, подсмотренная в «московских салонах». С таким багажом трудно использовать шанс, который на самом деле Израиль давал всем, кто приезжал из России. Но кто-то этот шанс использовал, кто-то нет. Вот и всё…

Наш экскурсовод Игорь приехал в Израиль в одно время с этим моим приятелем. Поселился с женой и двумя детьми в Иерусалиме. Изучил иврит, понял, что работать инженером не хочет. Решив сменить профессию, пошёл сторожем, подготовился к экзамену на гида, получил лицензию. И вот теперь ездит с туристами из России. Слушать его – невероятное удовольствие. Ведь он не только прочитал Библию, но и изучил комментарии к ней. И использует свои знания в своей работе. Это его глазами мы увидели сегодняшний Израиль – широкие дороги, бурное строительство, стремление страны в будущее. Игорь старался быть объективным, подчёркивая, что арабы, израильские граждане, имеют те же права, что и евреи. В Иерусалиме, ставшем его родным городом, сегодня есть семь университетов. Игорь не видит причин замалчивать очевидное: до того, как Иерусалим стал израильским, здесь не было ни одного высшего учебного заведения. Его отношения с религией определились так в синагогу он ходит, когда может. По субботам работает. Но это никак не сказывается на отношениях с соседями, которые соблюдают шаббат и другие религиозные обряды. Никаких гонений нет и быть не может, потому что Игорь, в свою очередь, не демонстрирует пренебрежение к религиозным нормам и обрядам. Словом, никакого давления религии на частную жизнь семья не ощущает…

Гуляя по улицам, я видел немало ортодоксальных евреев, спешивших в ближайшую синагогу. Одеты они были необычно для жаркой страны – в шляпах, в чёрных сюртуках, с пейсами. Но никто над ними не смеялся в спину и пальцем не показывал, как это было бы в России. Те, кто объявляет, что по субботам работать не может, получают выходной. Словом, я увидел религиозную, но вполне цивилизованную страну.

При том в Израиле достаточно свидетельств, чтобы глубоко почувствовать: земля эта действительно библейская, что делает самого отчаянного атеиста человеком, который не может не задуматься о существовании внеземного. Это чувство охватывает вас и остаётся навсегда. Однако наивно предполагать, что после посещения Израиля вы погрузитесь в изучение иудаизма… Такого скорее всего не произойдёт. Но пребывание на этой земле не оставляет человека равнодушным – тут можно не сомневаться. Я думал об этом, когда мы, следуя программе, возвращались в Иорданию за пару дней до отлёта в Москву, чтобы познакомиться с этой страной. Специалисты утверждают, в результате природных катаклизмов Израиль и Иордания отдаляются друг от друга на один сантиметр в год. Не знаю, как насчёт геологии, но по темпам развития, по тому, что сделано в Израиле за минувшие полвека, это не сантиметры, это – эпоха…

Мы въезжали в Иорданию в день Рамадана. Вся страна жила в ритме, который определял этот очень важный для мусульман религиозный праздник. До шести часов вечера все кафе, рестораны, магазины были закрыты. Потому найти какую-либо еду в Аммане можно было лишь после захода солнца. Возвышающиеся над жилыми зданиями минареты создавали непередаваемое впечатление. Оно усиливалось периодически звучавшими призывами муллы. Страна свято выполняла предписания ислама без всяких оглядок на туристов.

Между тем мусульманская религия в Иордании очень терпима к другим религиям, например, к христианской. Наш экскурсовод на обратном пути, ростовчанка Наташа, живёт в этой стране много лет. У неё четверо детей. Она добровольно приняла мусульманство, хотя могла этого не делать. И рассказывает об этой стране с любовью. Мусульмане, к примеру, в Рамадан не употребляют спиртного и не курят. На свадьбах, между прочим, тоже. Наташа показала нам церковь Святого Георга, библейский город Мадабу свозила к Горе Неба, откуда Моисей увидал Святую землю. Мы ознакомились тут с необыкновенной археологической находкой – картой Иерусалима, выложенной мозаикой. Возраст её – V век нашей эры. Вы можете даже дотронуться до этой карты.

Всё это, конечно, будоражит воображение, но остаётся в памяти лишь продолжением главного события – поездки в Израиль.