Уязвленное самолюбие графини искало оправданий. «Нет-нет, – уверяла себя она, – нельзя судить по одному этому эпизоду. Граф еще не успел забыть Штейлу, он по-прежнему подавлен после вести о ее гибели, зачем зря обвинять человека в черствости. Это я виновата, что нанесла визит непростительно рано, вот и нарвалась на такой прием. Нужно выждать!»

Но ждать было тяжело. Слишком медленно тянулось время. А ситуация требовала незамедлительных решений: балы, экипажи и прочие светские удовольствия съели остатки сбережений. Положение было безвыходным. Нет, кое-какие средства еще оставались, их худо-бедно еще хватило бы на некоторое время, но это с безоговорочным условием, что с разгульной жизнью придется повременить и ограничить себя буквально во всем. Но это для графини, привыкшей к удалому размаху, смерти подобно. Она была твердо уверена, что лучше умереть, чем изменить образ жизни, к которому привыкла. А он требовал много денег, очень много. Вот потому-то ставка на графа решала все.

Можно, конечно же, зафлиртить парочку романчиков, приятных и непродолжительных, с расчетом на полдесятка дорогих подарков, продав или заложив которые можно продержаться еще некоторое время. Но это было чревато плачевными последствиями. Ведь о прежних ее похождениях немного позабыли, и слухи постепенно сами собой утихли. Стоит сейчас заняться старым, как Лондон снова зашепчется, зашушукается. Не достигнет ли все это слуха графа Сленсера? И тогда накрылась прекрасная партия. Нет, нужно ждать. И графиня стала запасаться терпением.

Но его хватило ненадолго. Графиня вскоре предприняла очередную попытку, но – с тем же успехом. В душе у нее кипело, взгляд извергал молнии, но с окончательным разрывом снова не торопилась. Тут же, в карете, увозящей ее прочь от дворца графа, она дала себе твердый зарок: еще одна попытка. Или все, или ничего!

В то весеннее утро графиня находилась в добром расположении духа и решила, даже неожиданно для себя, нанести очередной визит Сленсеру. Была не была! Примерно таков ход мысли толкнул ее сесть в карету и отдать команду кучеру. Сегодня должно решиться все, думалось ей. Сколько можно ждать? Вокруг кипит жизнь, а она обременена этим томительным ожиданием.

Узнав, что графа Сленсера нет, что он находится на своих загородных землях, графиня была даже обрадована. А почему бы не сделать эдакую загородную прогулочку, развеяться и заодно посмотреть на то, что, возможно, вскоре будет принадлежать тебе? Уж больно графиня верила в свой успех, уж больно везучей она была раньше в подобных делах. Возможно, и необычайность обстановки, думалось ей, благоприятно повлияет на Сленсера. Возможно, только в Лондоне, в этой круговерти суеты, граф выглядел уставшим, раздраженным и потому-то таким неприветливым. Возможно, свежий воздух, живописные ландшафты окрестностей столицы расслабят графа, наконец-то окажется он доброжелательным и сговорчивым.

Подробно разузнав у прислуги, где искать их хозяина, графиня сразу же отправилась в путь. И хотя поездка оказалась непривычно длинной, а дорога как никогда утомительной, энергичная женщина тем не менее с каждым часом ощущала новый прилив энергии. Это был тот редкий случай, когда тело хоть и одолевала усталость, но сознание взбадривалось предвкушением предстоящего важного события.

И вот наконец-то за грядой холмов графиня увидела то, что поведало ей о завершении путешествия. Еще во дворце графа ей объяснили, что он отправился проинспектировать строительство нового комплекса мануфактур. И теперь, увидев присущий стройкам хаос, груды разбросанных стройматериалов, несколько зданий с выпяченными оголенными ребрами-балками, графиня поняла, что это и есть цель ее визита.

Человек, хоть мало-мальски сведущий в строительстве, наверное, не стал бы торопиться, проезжая мимо строящихся зданий. Его бы поразили широта и размах работ и уж не в последнюю очередь то, как они производятся. Ведь граф применил здесь много технических новинок, что на то время было диковинкой и лишь спустя годы нашло себе широкое применение. Графине де Кайтрайт все это было глубоко безразлично. Справедливости ради все же нужно заметить, что она про себя отметила сноровку и хватку графа. Но не более того.

Вскоре при активных расспросах кучера усадьба Сленсера была найдена. Увидев возле нее знакомую карету, графиня облегченно вздохнула. Цель наконец-то, достигнута, осталось только выжать максимальную пользу из этого визита. Она уж постарается.

– Доложи-ка, любезный, своему хозяину, что с ним хочет увидеться графиня де Кайтрайт.

Человек, выскочивший на парадные ступеньки, с минуту растерянно смотрел на столь необычную в здешних краях гостью.

– Ступай, любезный, ступай.

– Да-да, госпожа. Извините.

То, что Сленсер не просто разрешил провести ее к себе, а сам вышел навстречу, гостью необычайно обрадовало. Начало было многообещающим.

– Графиня, дорогая, что случилось?

Та расплылась в улыбке при слове «дорогая». Неужели граф стал прежним? Ласковым и учтивым? Неужели ее час настал?

– Спасибо за «дорогую», граф. Вы мне льстите.

Сленсер недоуменно уставился на нее.

– Да что случилось, графиня?! Вы ведь, я вижу, прямо из Лондона. Не с дурными ли вестями?