Как великолепен этот незнакомец! Какое обилие перстней на пальцах! Издали трудно различить, но все же заметно, что они массивные и, по всей видимости, очень дорогие. Графиня оживилась: богатство само шло ей в руки. Но ведь им мог обладать и никчемный старец. Здесь, к счастью, иной случай. Невозможно не восхититься этим молодым господином: статен, строен, подтянут, одним словом, просто великолепно сложен и к тому же необычайно красив. На него не грешно засмотреться, будь он даже и в простом платье. Удачнейший случай сочетания великолепия тела с великолепием одежды и украшений.

Приятное сладкое предчувствие затрепетало в душе графини. Дыхание ее участилось, кончики пальцев произволь-но сжались в изящный кулачек. Теплый весенний воздух давно осушил слезы обиды, и их сменили едва ли не слезы радости, но графиня, не мигая, продолжала смотреть в одну точку, боясь пропустить какую-либо деталь. Ею овладело состояние львицы, приготовившейся к прыжку. Нет, женщина не разбиралась в охоте и не любила ее, но чувство охотничьего азарта было ей так знакомо!

Одно смущало графиню. Такой знатный господин и вдруг снизошел до того, что унизил себя общением с таким оборванцем-стариком, к которому даже приблизиться уважающему себя человеку было противно. Наученная горьким опытом со Сленсером, она подумала, а что за блестящим мундиром, какое сердце бьется под ним? Может, такое, как у того идиота-графа? Не станет ли этот незнакомец вместо комплиментов тоже объяснять азы строительного дела? При воспоминании о графе ее всю передернуло. Какая она глупая! Убивалась за ничтожеством, когда вокруг столько возможностей! И этот блистательный юноша – лишнее тому подтверждение. Насколько выигрывает он по сравнению со Сленсером! Ежели еще и богат, как граф, то о сравнении не может быть и речи. А ведь, наверное, очень богат. Как графине этого хотелось!

То, что произошло дальше, повергло ее в шок. Незнакомец достал из кармана золото и сунул его в руки старику. Много золота! Вот это щедрость! Глаза графини разгорелись, всем телом подалась вперед, чтобы лучше увидеть происходящее. Эксцентричный богач вдруг начал снимать с себя перстни и выкладывать их в руки растерявшемуся и опешившему старцу. Было видно, что тот ошарашен, и это еще больше удивляло графиню. Ведь вначале она подумала, что незнакомец просто рассчитывается с рабочими (а вдруг он компаньон Сленсера в этом деле?), что еще как-то объясняло ситуацию. Теперь же графиня вообще не могла ничего понять. Во-первых, и старик вовсе не похож на занятого делом человека, по всему чувствовалось, что это старец, просто нищий; во-вторых, дождь драгоценностей был для него полной неожиданностью, и это вовсе смахивало на сумасшедшее подаяние. Подаяние?! В таком количестве?! Да и сам король не позволит себе десятую долю такой щедрости по отношению к нищим, если вообще его рука когда-либо подавала им. Графиня буквально остолбенела, не приходя в себя даже после того, как безумный незнакомец вскочил в коляску и умчался в направлении столицы.

Наконец поняв, что теряет время, а с ним и такой фантастический шанс, сдавленным от волнения, но властным голосом, приказала:

– Догнать эту коляску. Живо!

Карета рванула с места и устремилась вслед укатившей коляске. Кучер, зная характер своей хозяйки, и старался на славу. Рука, державшая плеть, не знала отдыха. Бедные кони, взбешенные бесконечной лавиной сыпавшихся на них ударов, бежали на пределе сил. И если вначале казалось, что им никогда не догнать незнакомца, то теперь, хотя и медленно, но верно расстояние между ними стало сокращаться, совсем скоро они настигнут его. Графиня при всем при этом понимала, что карета намного тяжелей коляски, что лошади ее уже на грани срыва, потому-то и боялась упустить редкий шанс. Она окриком приказала кучеру, как поступить, и тот поспешил исполнить волю хозяйки. Будучи человеком наблюдательным, он запомнил эту дорогу еще когда ехал из Лондона, и вот теперь поразмыслив, как можно сократить путь, вспомнил о предстоящем изгибе дороги и свернул в лесок, направил карету наперерез коляске. Оставаясь невидимыми за густыми зарослями, они на удивление быстро достигли желаемого результата, хотя при этом имели несколько реальных возможностей опрокинуться или разбиться о ствол дерева. Но все обошлось благополучно и вот они уже впереди коляски.

Графиня ликовала! Главное, чего она боялась, миновало. Теперь все должно идти гладко. Нет, она не уступит свой шанс!

На время коляска снова скрылась за зарослями, и этого было достаточно, чтобы осуществить последнюю часть задуманного. Графиня, высунувшись в окошко, закричала кучеру:

– Направляй коляску в овраг, дерево или снимай живо колесо. Делай же, дьявол, что-нибудь!

Кучеру уже однажды приходилось исполнять такой каприз хозяйки (на подобные выдумки она была мастерица!), поэтому он быстро подчинился. Понимая, что разбей он сейчас карету, помимо всех хлопот с починкой, придется еще и коротать ночь вдалеке от Лондона в этом глухом, почти пустынном месте, возница решил поступить иначе. Резко остановив лошадей, он спрыгнул с кареты, прихватив с собой нехитрое приспособление, которым проворно расшплинтовал крепление заднего правого колеса, снова вспрыгнул на козлы и тронул лошадей. Все получилось как нельзя лучше. Вскоре из-за зарослей вынырнула коляска и медленно настигла карету, которая теперь двигалась неторопливо. В это-то время и слетело злополучное колесо. Все произошло на глазах у незнакомца. Потрясенный случившимся, он тут же бросился к карете, которая неуклюже наклонилась на один бок. У графини, украдкой наблюдавшей в окошко кареты за этим порывом незнакомца, сладостно защемило сердце. Еще бы! Этот блистательный господин бросился на помощь ей! Графине де Кайтрайт! О, как это благородно!

– В карете есть кто-нибудь? – Издали крикнул незнакомец кучеру.

– Да, моя госпожа, – ответил тот, неторопливо слезая с козлов. Он отчаянно кряхтел, имитируя испуг и ушиб. Что-что, а спешка в этом случае как раз не требовалась. Располагая сценарием дальнейших событий, слуга давал возможность новому действующему лицу этой комедии как можно прочнее войти в свою роль.

Попавший в силки графини богач, конечно, не знал, какая незавидная роль отведена ему в этом действии. Движимый самыми добрыми помыслами, не догадываясь ни о каком подвохе, он искренне бросился помочь даме, попавшей в беду. Поспешно отворил дверцу и справился у хозяйки, не ушиблась ли она. Но бедняжка стонала и в бессилии раз за разом роняла голову. Джентельмен подхватил ее на руки и отнес на обочину, положил в траву. Но в следующее же мгновение снял с себя великолепный камзол, разложил его рядом и переложил на него пострадавшую.

Графиня, не открывая глаз, стонала от удовольствия. Благородный же юноша отнесся к случившемуся со всей серьезностью. Немного растерявшись от плачевного состояния леди, он то и дело шептал:

– Где вы ушиблись, сударыня? Чем я могу вам помочь?

Понимая, что переигрывать не стоит, графиня как бы с усилием открыла глаза и рассеянно, непонимающе огляделась вокруг. Она даже сделала попытку приподняться. Но увидя свою покосившуюся набок карету, вновь застонала и уронила голову. Но на сей раз глаз не закрыла, а смотрела неотрывно на незнакомца, склонившегося над ней. Взгляд этот был наполнен такой благодарностью и теплом, что мог бы растопить даже ледяное сердце.

– Спасибо вам, таинственный незнакомец, спасибо вам, мой дорогой спаситель. Я так вам благодарна!

– О какой благодарности может идти речь, сударыня? Вы лучше скажите, чем я могу помочь вам? Возможно…

– Вы окажете мне неоценимую услугу, если доставите на своей коляске в Лондон. Полагаю, это вас не затруднит?