Я же, зайдя к бухгалтеру и оплатив счет, попылил с Петром вниз по улице. По дороге Петро сказал, что надо заехать на МТС к механику по моему вопросу.
Механик, седой хмурый дядька, прочитав записку от Анатолия, улыбнулся и спросил:
— А где «горячительное», что обещано Толиком?
— Не успел купить, может сами купите? — ответил я, подавая ему сотенную купюру.
— Ну что же! Грех кочевряжиться перед хорошим человеком! — сказал он, пряча бумажку в карман. — Давай, Петро, подъезжай вон к той полуторке, да скажи водителю, что я приказал загрузить тебе одну бочку с отработкой!
Вскоре мы, груженые отработкой, поехали к колхозному складу, где кладовщица, изучив нашу накладную, помогла нам закатить по доскам три 100-литровых бочки со скипидаром на телегу. Петро довез меня до дороги на Алапаевск, и мы с ним по этим же доскам скатили груз на землю. Угостив его двумя банками тушенки, ч присел на одну из бочек, как будто бы жду свою машину. Движение было вялое, пока Петро не скрылся из виду, прошла всего лишь одна машина. Поэтому, дождавшись, когда дорога обезлюдит, ч тут же с бочками перенесся к избушке возле горы Горбатой. Дед занимался заготовкой дров. Притащив три сухостоины, он разделывал их на соответствующие чурочки. Покушав и попив с ним чаю, взялись за погрузку бочек. Переносил я их, конечно, с помощью Сварога, по одной, расставляя равномерно по лодке. Примерно через час все было готово, и я, представив остров, переместился на его окраину вместе с лодкой и грузом. Заведя мотор, тихо подплыли к своему месту отбытия. На шум мотора подошли капитан со старшиной и часть бойцов.
Капитан приказал бойцам разгружать лодку, и мы с ним пошли в его кабинет, где он рассказал, что принесла с собой разведка со станции. По словам разведчиков, на железнодорожном узле скопилось более пятнадцати эшелонов. Зенитные батареи в основном направлены на восток, ждут атаки оттуда. Со слов пленного, светомаскировки у них нет, так как русская авиация их ни разу не беспокоила. Работы на станции ведутся круглосуточно, машины загружаются и в объезд через Выжевку везут боеприпасы и горючее на восток. Пленного не довели, их обстреляли, и его пришлось ликвидировать, так как он связывал их маневренность.
— Одного потеряли, двое ранены! — закончил капитан.
— Раненые как себя чувствуют? — спросил я.
— Один ранен в плечо, пуля прошла навылет, а второй в бедро, пулю надо доставать.
— Так какого хрена торчим здесь! — возмутился я, и мы направились к раненым. Оба лежали в мед. комнате, перебинтованные Аленой, которая тут же поила их настоем трав.
— Давай-ка, Алена, готовимся к операции! Кипяти инструменты, а я подготовлю стол и раненого. — начал раздавать команды я.
Сняв бинты, я осмотрел рану, входное отверстие было воспалено, кровь сгустками закрыла рану, надо чистить. Пуля кость не задела и застряла в мышце, по-видимому, придется резать. Боец напрягся, видно, прощупывая бедро, я случайно растревожил ему рану.
— Терпи, служивый, мне еще пулю из тебя доставать! Так что рано еще скрипеть зубами… Танцевать-то хоть умеешь? — тот кивнул утвердительно головой. — Так что терпи, тогда я сохраню тебе ногу, а значит, будешь танцевать!
Так, за разговорами, я осмотрел его ногу, застелил клеенкой стол, над которым укрепили три 100-вольтовых лампочки, с помощью бойцов аккуратно перенесли раненого для операции. Накрыв его чистой простыней, оставив наружу лишь раненую ногу и лицо, чтобы по глазам видеть его реакцию на боль (
Выгнав всех из операционной, вымыл еще раз руки с мылом и протер их спиртом. Надев стерильную повязку и шапочку, приступил к операции. Обколол рану новокаином и, попросив у Сварога «рентгеновское» зрение, рассмотрел нахождение пули. Пришлось обкалывать еще бедро с другой стороны, так как пуля сантиметра три не дошла до другого края бедра. Сделал четкий разрез, нащупал пулю пинцетом и бросил ее в кювет. Глухо стукнув об эмалированную поверхность, окровавленный кусочек свинца прокатился по дну. Теперь осталось прочистить рану. Приготовив зонд с намотанной смоченной спиртом салфеткой, я как бы поправляя простынь, дотронулся до лба раненого, приказав ему мысленно спать, так как побоялся, что это он может не выдержать, когда зонд со спиртовой салфеткой будет чистить насквозь его рану. А чистить ее нужно, так как с пулей влетают ошметки ткани, пока дойдет до доктора, там и сгустки крови, пыли, пота, и целый букет микробов. Поэтому старательно прочистил рану, удалив кусочек ткани изнутри. Раненый спал и не дергался, так что я подлечил его биотоками, убрав воспаление вокруг раны, затем зашил с двух сторон и закрепил наложенные салфетки лейкопластырем. Вытерев пот, я снял спецодежду и, передав все Алене, отправился в свою комнату.
Старшина вместе с бойцами готовили сюрпризы для фрицев. Как я им и сказал, они готовили напалм, мешая пять частей бензина, три части скипидара и одну часть мазута. Делали все на улице, чтобы случайно не спалить базу. После разливали по 20-литровым канистрам. К каждой канистре сбоку привязывали крепко 10-килограммовую бомбу, а с другого две ампулы с КС-2 (самовоспламеняющейся жидкостью). Тут или при взрыве бомбы воспламенится напалм, или же его воспламенит ампула, конец один для фрицев. Летчик же с двумя бойцами готовили устройства для сброса бомб. Три тросика сходили в кабину штурмана, на каждый тросик приходилось по пять канистр, при натягивании троса разжимались крепления, и груз падал. Испытали, получилось отлично! Натягиваю тросик, и болванки, исполняющие роль бомб, падают на землю. Закрепили пулемет на турели, чтобы я мог отстреливаться от фрицев. Диски зарядили трассирующими пулями. В ноги положили ящик с 50-мм минами. Проложили с летчиком маршрут на карте, главное, зайти на станцию с запада вдоль путей, откуда немцы нас не ждут. Вечерело, небо затянуло тучами, но дождем и не пахло. Облачность была 200–300 м, как сказал летчик, погода для нас, как по заказу. Часов в десять вечера капитан дал приказ зажечь огни, и мы, заняв места, завели двигатель. Короткий разбег, и самолет, сделав плавный полукруг, полетел на запад, чтобы зайти с тыла. Внизу проносились верхушки деревьев, поля, пустынные дороги, небольшие деревушки. Вскоре по каким-то своим приметам, летчик стал забирать влево, и вот внизу я увидел тонкую нить железной дороги. Мелькали полустанки, переезды и наконец впереди показались яркие огни, освещающие станцию. Все пути были забиты эшелонами с техникой, цистернами, вагонами, теплушками и т. д. Всюду сновали солдаты, что-то грузили или разгружали. Паровозы перемещали, сортируя вагоны, одним словом, шла обычная станционная жизнь.
— Приготовься! — скомандовал летчик и взял в каждую руку по тросику от левого и правого крыла, где висели «подарки» для немцев. — Давай! — крикнул он, и я с силой дернул на себя тросы.
Самолет как бы облегченно подскочил, а внизу в это время полыхнуло в гуще эшелонов. Пламя разлилось по цистернам, вагонам, теплушкам. Внизу бегали живыми факелами немцы, казалось, их крики доносились до нас. Взревела сирена, вспыхнули два прожектора, но было уже поздно, я сбросил оставшиеся бомбы на склады, которые стояли почти вплотную к путям. Сзади все горело и взрывалось, неожиданно нас подкинуло взрывной волной, это на месте складов поднялся гриб, как от атомного взрыва. Станции больше не было, одно лишь бушующее пламя. Не было больше ни лучей прожекторов, ни сирены.
— Давай пролетим за реку вдоль путей, может еще где-нибудь напакостим! — наклонившись к летчику, прокричал я.