— Ну, лететь нам недалеко, так что это не грозит. Возьми-ка ты ребят, и подготовьте приспособление для подвески бомб. Будем делать из тебя бомбардировщика!
Видели бы вы его морду. Его, летчика-истребителя, на тихоходную этажерку. Я вновь нашел капитана и выложил ему почти готовый план уничтожения станции.
— Самолетом, в ночное время наносим в два захода напалмо-бомбовые удары по эшелонам с низкой высоты, и на бреющем уходим на остров, где при подлете бойцы обозначат взлетную полосу кострами.
— А что за напалмовая смесь? — заинтересовался капитан.
— Ты круглые ампулы видел на складе? Вот в них и находится такая смесь. При разбивании ампулы (диаметр тонкостенной жестяной ампулы 125 мм) смесь КС самовозгорается и очень трудно гасится, что нам и нужно. А для увеличения площади пожара мы будем сбрасывать 20-литровые канистры, заправленные своей смесью, так называемым напалмом. Для этого надо бензин, скипидар и мазут. Бензин у нас есть, а скипидар с мазутом я достану. Придется взять на время аэролодку.
— Как ты все же хочешь бомбить канистрами? — заинтересовался капитан.
— Смотри. — я взял карандаш и набросал канистру. Сбоку нарисовал 10-килограммовую бомбу и с другой стороны канистры два шара ампулы с КС. — Заряд падает, бомба взрывается, раскидывая жидкость, которая вспыхивает от ампул или от взрыва бомбы. Тут тебе и огонь, и осколки от бомбы.
— Да, это страшное оружие! — присвистнул капитан. — Думаю, немцам это сильно не понравится!
Вечером на лодке мы с дедом вначале перенеслись на реку Доча, к моей бывшей деревне. Замаскировав в кустах тальника свое транспортное средство, поднялись на холм! Боже! Где ж мой дом? Кругом лишь старые покосившиеся избы, голь, нищета. У меня почти вся деревня отстроила себе новые дома, а тут… Я прижал кольцо ко лбу и спросил «Хранителя», было у меня еще сомнение, что перенесся раньше, чем здесь был я, но увы…
— После того, как ты покинул этот период, все, что было связано с тобой, вернулось в прежнее состояние. Главный принцип у Сварога — не навреди! История не должна меняться, так что тебя здесь не знают, и ты здесь не был! — сообщил мне «Хранитель».
— Да, вот и отужинали, и отдохнули! — вздохнул я, на что дед достал свою котомку и разложил на чистой тряпице хлеб, сало, пару луковиц и фляжку с НЗ. Еще раз вздохнув, принялись за скромный ужин. Решили переночевать в аэролодке, все ж сиденья были мягкие, да и, натянув тент из кожи, получили закрытую кабину, главное, не так донимают комары.
Утром, быстро позавтракав остатками из котомки деда, перенеслись в Марьино Ущелье, где находилось капище Сварога. Дед долго молился, стоя на коленях перед чашей, потом достал из-за пазухи жертвенный нож и резанул по моей левой руке, шепча молитву, и вот те же, золотистые всполохи, поднялись над чашей Сварога.
— Сварог принял нашу жертву, значит сила твоя усилилась! — проговорил дед и показал на мою руку, на которой уже затянулась рана.
Я посмотрел, на руке лишь остался красный след от разреза. Ну что ж, пора теперь обратно, за скипидаром и мазутом. Без денег мне будет не достать, поэтому, загрузившись в аэролодку, перенесся на Черное болото возле г. Горбатой в 50-е годы, когда все после войны затихло. Подъехал на лодке к берегу, где недалеко находилась дедова избушка. Деду сейчас было не до охоты, как и все фронтовики, он поднимал захиревший после войны колхоз. Все сейчас держалось на бабах и подростках. Была даже бригада «вздымщиков», что собирали сосновую смолу, которую потом перегоняли на скипидар и канифоль. В народе эту бригаду называли «химиками», так как все это сырье отправлялось в химическую промышленность. За это колхоз получал настоящие деньги (все колхозники получали трудодни), поэтому в бригаду «химиков» шли охотно, в конце года они, кроме трудодней, за которые получали зерно и другие продукты, получали и наличные, с которыми можно ехать в город за покупками.
Зашли в дедову избушку, где волхв стал растапливать печь, а я принес ему из родника воды. После чего перенесся в бункер, где затарился продуктами и взял пару пачек советских рублей, благо, что реформа будет еще не скоро. С валютой и золотом решил не рисковать, в это время и за один доллар могли к стенке поставить.
Поели тушенки с макаронами, закусывая галетами, и легли спать. Наутро я отправился один в сторону лагеря «химиков», мой дед показывал однажды, где они стояли. В солдатской форме я не привлекал внимания, так многие ходили после войны. К полудню я подошел к лагерю, где у костра кашеварил старый дед с густой седой бородой.
— Здорово, дед!
— И тебе не хворать, добрый человек!
— Где бы бригадира вашего увидать?
— Так скоро соберутся на обед, вот и увидишь. Сейчас плов с готовится, и кликнем их.