Утром Джумбер заехал за нами на старенькой иномарке, которую он одолжил у приятеля – не на велосипеде же нас везти. Мы предупредили гостеприимных хозяев, что возможно вернемся, но, на всякий случай, попрощались.

На переходной пункт мы пошли втроем, и правильно сделали. Во-первых, из уважения к нашему сопровождающему, очередь пропустила нас вперед. Во-вторых, офицер разрешил мне сходить через нейтралку на азербайджанскую сторону без штампа. Я попробовал уговорить азербайджанцев пропустить Веронику без визы, но бесполезно. Иностранцами, которые проезжали здесь без визы, оказывается, были граждане СНГ или водители-дальнобойщики, имеющие специальное разрешение. Я сообщил об этом Джумберу, который, похоже, огорчился больше нас. И я понял, почему.

Пока мы ехали обратно, Джумбер рассказал нам о своей жизни. Кому интересны детали – введите его имя в любой поисковик, так как я изложу историю вкратце. После того, как его любимая жена умерла, он заболел гангреной кишечника. Ему удалили 2 метра кишки. И даже не стали зашивать швы. Первые слова, которые он услышал, когда очнулся – «Этот не жилец, готовьте место в морге». Но он выжил, сказав себе, что 48 лет – слишком рано для смерти и решив победить болезнь изнурительными тренировками. Вскоре он стал обладателем рекорда Гиннеса по отжиманиям. Затем еще одного, и еще, и так в пяти или семи номинациях по отжиманиям. За минуту – 132, за час около 400, за сутки – больше 4000 и др. Потом ему это стало скучно, и он решил посмотреть мир. Сел на велосипед и, доехав до Черного моря, поехал дальше, с целью объехать все континенты, по принципу море справа. Во время этого путешествия я и встретил его на берегу Желтого моря. Он вернулся на родину, по-моему, лет через 12. За это время он стал обладателем еще нескольких рекордов по номинации «велоспорт». ЮНЕСКО присвоило ему звание спортсмен года, а газеты называли его «человек-рекорд».

Разумеется, по возвращение на родину он стал национальным героем, и президент подарил ему трехкомнатную квартиру. Но, когда к власти пришел Саакашвили, он посчитал, что это слишком щедрый подарок и забрал ее. Лежава подал в Верховный суд Грузии, который признал действия президента незаконными. Квартиру ему вернули, но ненадолго. Президент опять отобрал ее, якобы из-за бедственного положения беженцев. Но Лежава не сдавался, и на основании решения Женевского Международного суда, ему опять дали трех комнатную квартиру. Правда, дали в соседнем доме – долгострое, где отделку внутри должны делать сами жильцы. Лифты тоже не установили. Джамберу это даже нравится – седьмой этаж для 72-летнего спортсмена только разминка. Правда, из-за недостатка средств, он пока отделал только кухню, которая для него и спальня, и кабинет. Отсутствие места для гостей, я думаю, и явилось причиной, по которой он посоветовал нам ехать в Азербайджан. По-своему характеру и грузинским обычаям он бы с радостью принял нас у себя на любой срок.

После поездки на границу он привез нас к себе, и когда мы, несмотря на отсутствие даже канализации, согласились пожить у него, он попросил своих родственников привезти диван-кровать, который мы поставили в одну из недостроенных комнат рядом с ветераном-велосипедом. Это был последний из его, кажется, шести двухколесных друзей, которых он сменил за время путешествия. И он оказался самым прочным. Кстати, когда журналисты спрашивали его: «Не страшно ли ему одному в дороге?», он отвечал: – «Почему одному? Нас трое: я, мой друг велосипед и Бог».

Наутро, перед работой, Джумбер отвез нас к Российскому посольству и представил охранникам-полицейским. Да… если бы он этого не сделал, нам пришлось бы стоять в очереди до вечера! Огромная толпа народа вела себя спокойно – вроде бы все знали свою очередь, которую заняли еще в 6 часов утра. Но как только двери открылись, то началось невообразимое! Люди толкались, ругались, женщины с детьми лезли без очереди, дети плакали и т. п. Из четырех охранников, только один работал. Трое остальных абсолютно ничего не делали. Они даже не пытались навести какой-то порядок. Работа же того охранника, стоявшего возле калитки в железной ограде, заключалась в том, чтобы запустить следующие 10 человек, после того как вышли предыдущие 10. Но толпа напирала, и охранник вел себя очень грубо. Он толкал и обзывал людей, в общем, это было полной противоположностью порядку возле консульства США.

Конечно, посетители сами виноваты, но их можно понять и организовать все по-человечески, а не толкать как скотину. Ведь не их вина, что теперь, чтобы проведать родственников или съездить по делам в Россию, им часами надо стоять сначала возле посольства, затем на границе. Вообще-то, я, как гражданин России, имел право на первоочередное обслуживание, но дело в том, что процентов у 30 посетителей были и грузинские, и российские паспорта. Они пришли сюда не за визами, а по другим вопросам, и имели право на первоочередность. Из-за этого-то, собственно, и образовывалась давка.

Нам с Вероникой было неприятно наблюдать за происходящим и толкаться в толпе. Поэтому мы просто стояли в стороне, рядом со скучающими охранниками и подумывали, не пойти ли за азербайджанской визой. Но тут в ворота заехала машина – приехал начальник консульского отдела, с которым я хотел встретиться, и один из охранников провел меня внутрь.

Внутри было прохладно и спокойно. Работников, похоже, не беспокоило, что творится снаружи, иначе они старались бы делать свою работу быстрее. Консул сказал мне, что гражданка Канады может попасть из Грузии в Россию только на самолете, но, возможно, правила изменятся. В общем, похоже, нам придется идти через Азербайджан. Но уж, поскольку я внутри, то все-таки решил подать заявление здесь. Правда, рассчитать точные сроки входа в Россию в этом случае трудно, пришлось брать не месячную, как планировали, а трехмесячную, более дорогую визу. Кроме того, я решил подстраховаться (и не зря) и подал на двукратную.

В общем, из-за этих дополнительных расходов нам пришлось отказаться от мысли получить визу срочно. Это мы хотели сделать для того, чтобы не нагружать своим присутствием Джумбера. Но мы зря беспокоились. Через пару дней Табадзе каким-то образом узнали, в каких условиях мы живем, и забрали нас обратно к себе. Мы не смогли убедить их, что нас – спартанцев, эти условия вполне устраивали. Ведь мы приходили туда только спать. Днем мы находились у Джумбера в институте, где он работал научным сотрудником, а вечером, когда спадала жара, ходили по городу и окрестностям.

Семь дней пролетели быстро. За это время мы познакомились со многими людьми, и не один из них не проявил ко мне, россиянину, ни малейшей недоброжелательности. Напротив, все приглашали в гости и угощали вином. А вот о своем президенте многие из них отзывались плохо. Я сам конечно не заговаривал на эту тему, но людям, наверное, хотелось, чтобы мы, русские, знали, что простой грузинский народ, в отличии от своего президента, не считает русских врагами. Что ж, я рад этому, но покидал Грузию с чувством вины перед этими доброжелательными людьми. Ведь в основном это наша вина в том, что все так перестроились.

Азербайджанскую визу для Вероники мы получили в течение одного дня. Кстати, возле посольства мы познакомились с итальянским мотоциклистом, который в одиночку проехал через Заир. Узнав, что мы проделали почти тот же путь пешком, он с чувством произнес: «Позвольте пожать ваши мужественные руки! От надоедливых полицейских я убегал на мотоцикле, но пешком-то вам было не уйти, сочувствую вам!» Мы тоже похвалили его за мужество, и я добавил, что после фразы о полицейских, мы не сомневаемся, что он был в Демократическом Конго. На его вопрос о полицейских Азербайджана, Казахстана и России я ответил, что они его тоже будут доставать, так что их лучше избегать, но убегать рискованно, наши могут и пристрелить.